Лорен сделала глубокий вдох.
– Анна, ты всегда была откровенна со мной, и я хочу, чтобы ты знала, что ты не безразлична мне. Я больше не хочу видеть, как ты страдаешь, и признаю, что не только из альтруистичных соображений. Не стану притворяться, что хотела бы от тебя больше, чем просто дружбы, но речь сейчас не об этом. Я вижу, что твои страдания разрушают тебя. Ты должна перестать жить воспоминаниями. Отпусти ее и живи своей жизнью. Возможно, работа над этим проектом поможет тебе исцелиться.
Анна засмеялась почти истерическим смехом:
– Излечиться? Лорен, нельзя вылечить то, что уже мертво, а именно такая я внутри. Мертвая. Я пытаюсь лишь как-то прожить день за днем. А если я увижу Грэм, я просто не выдержу! Она не то, от чего так просто отказаться! Каждая моя клетка пропитана ею. Ты не представляешь, что для меня значит – быть рядом с ней!
Лорен вздрогнула от правды в словах Анны. Ей было нелегко слышать о страсти Анны к другой женщине, но, тем не менее, ее голос был добрым, когда она сказала: – Тебе не придется с ней видеться, ее там нет.
Анна схватилась за край стола, у нее закружилась голова.
– О боже, с ней что-то случилось? С ней все в порядке?
– Насколько я знаю, да. По словам Дэвида Норкросса с осени в Ярдли никто не живет, но если нам понадобится доступ в дом, он выдаст нам ключи. – Увидев панику на лице Анны, она добавила: – Это все, что мне известно.
Анна попыталась успокоиться.
– Я не готова сейчас принять решение, Лорен. Дай мне несколько дней, пожалуйста.
Лорен кивнула, неохотно принимая тот факт, что сердце Анны все еще безраздельно принадлежало другой женщине. Невзирая на испытываемое разочарование, Лорен была другом Анне и должна была позволить ей самой принять решение.
– Буду ждать твоего ответа до конца следующей недели, – заключила она.
***
В ту ночь Анне снились Ярдли и Грэм. Надвигался шторм, как тот, что сломал платан. Она была в саду, тучи быстро сгущались у нее над головой. Обернувшись к морю, она увидела Грэм. Она стояла на краю утеса, едва удерживая равновесие. В темноте она казалась до невозможности худой, ее в любую минуту могло сдуть порывом ветра и унести в бездонное море.
Анна кричала ей, но ветер возвращал слова обратно. Она должна дойти до нее!
– Грэм, я иду! – кричала она. – Я иду, дорогая!
Задыхаясь от страха, она силилась сделать шаг, но могла лишь с ужасом наблюдать, как ветер и волны окутывают Грэм.
– Не-е-ет! – закричала она в ночь и проснулась. Она лежала мокрая от пота и задыхалась, на ее лице были слезы. После этого сна чувство потери стало ощущаться еще сильнее.
– О боже, Грэм, – прошептала она в темноту, – я так люблю тебя.
***
Анна медленно ехала в Ярдли Мэнор, ее сердце учащенно билось. Ярдли выглядел заброшенным, темным и даже зловещим. Ставни были закрыты, а незащищенные от ветра обломки валялись на проходе и площадке перед домом.
Она припарковала джип за домом перед входом на кухню и направилась к морю. Остановившись у сломанного платана, она подумала о том, как тот несчастный случай подтолкнул Грэм в ее объятия.
О боже, она думала, что попала в рай. Как же она ошибалась?!
Анна еще долго стояла и смотрела на море, картинки мелькали у нее перед глазами, будто кадры на экране. Она вспомнила, как выглядела Грэм в день их первой встречи в библиотеке, бледная и строгая, но такая упрямая и гордая! Казалось, она любила ее уже тогда. Она вспоминала, как медленно росла в ней любовь, как постепенно она узнавала нежную, измученную душу Грэм. Когда она вспомнила, как прекрасна Грэм во время игры, и как изумительна ее музыка, она расплакалась. Все еще слыша музыку, она вспоминала, как они занимались любовью. Она отчаянно хотела прикоснуться к Грэм и почувствовать на себе ее руки.
Глядя, как волны разбиваются о скалы, неистовствуя в своем порыве, она почувствовала опустошение и, будто очнувшись ото сна, поняла, что больше не может так жить. Она почувствовала странный холод в сердце, и новую решимость. С каждым вдохом в ней росла злость, вытесняя из ее сердца боль, и вместе с ней пришло решение навсегда покончить с этой пыткой.
Повернувшись, Анна начала взбираться обратно по тропинке и в этот момент она, наконец, почувствовала, как у нее в душе зарождается надежда.
Глава 19
– Боюсь, я не могу сообщить вам эту информацию. Мне, правда, очень жаль.
Анна посмотрела на Дэвида Норкросса и настойчиво повторила:
– Мне нужно ее увидеть. Пожалуйста, скажите, где она?
– У меня строгие инструкции никому не разглашать эту информацию. – Норкросс тяжело вздохнул. – Если хотите, можете оставить сообщение.
По его виду было понятно, что вряд ли Грэм ответит на чье-либо письмо.
Анна покачала головой. – Нет, мне нужно лично с ней поговорить.
– Только если это вопрос жизни и смерти.
– Мистер Норкросс, это вопрос жизни и смерти. Моей жизни и ее.
Увидев изумленный взгляд на его лице, Анна продолжила, глядя ему в глаза.
– Я люблю Грэм Ярдли. И она любит меня, я надеюсь. Я позволила ей отпустить меня, но я не верю, что она действительно этого хотела. Пожалуйста, мне очень нужно ее увидеть. Как можно скорее, пока еще не стало слишком поздно.
У Анны возникло нехорошее предчувствие. Она не могла отделаться от мысли, что что-то было не так.
Отодвинув стул, Дэвид Норкросс поднялся из-за стола и подошел к высоким окнам, возвышающимся над Бостонской гаванью. Его молчание затянулось, но Анна продолжала стоять, затаив дыхание и боясь даже пошелохнуться.
Когда он, наконец, заговорил, то обращался как будто к самому себе.
– Я знаю Грэм Ярдли с тех пор, как она была еще совсем юной девушкой. Ее отец был одним из моих самых близких друзей. Авария едва не убила его, но вы, должно быть, это знаете.
Он повернулся и пристально посмотрел на Анну.
– Грэм удалось выжить, но что-то жизненно важное было утеряно – ее радость, ее невероятная страсть к жизни, ее великий талант. В результате мы все что-то потеряли, а мир лишился великого музыканта.
Анна кивнула. – Я знаю об этом, но так не должно быть. Все это по-прежнему в ней, мистер Норкросс, музыка никуда не делась, она по-прежнему часть ее. Грэм причинили боль, и она боится. Я тоже боялась и подвела нас обеих. Пожалуйста, помогите нам.
Норкросс склонился над столом, быстро написал что-то на листочке и передал его Анне.
– Желаю удачи, дорогая. Ради всех нас.
***
