– Какая разница! – отмахнулся он. – Но если не поторопимся, солдаты вернутся и застанут нас здесь.
Василис в первую очередь тревожился за семью, но до него уже дошло, что не только греки-киприоты были жертвами конфликта. До сих пор он отказывался в это верить.
Ёзкан пытался успокоить жену. Хусейн думал о том, что его двоюродная сестра была обручена. Теперь все мечты рухнули… Мехмет стоял рядом с братом, силясь понять происходящее.
Халит понимал, что горе Эмин безутешно, но уговаривал ее подняться. Хусейн никогда не видел, чтобы отец проявлял такую нежность к матери.
– Нужно идти, татлим, радость моя, – тихо говорил он, обнимая жену. – Мы должны позаботиться о себе.
– У меня есть предложение, – вполголоса обратился к отцу Маркос. – Мы все можем пожить в «Восходе».
– В «Восходе»?!
Предложение пожить в отеле, где в обычных обстоятельствах одна ночь стоила больше, чем обе семьи могли заработать за месяц, казалось абсурдным.
– У меня есть полный комплект ключей, – пояснил Маркос. – Ворота и ограда такие высокие, что турки не рискнули туда сунуться.
– Может, это не такая уж и бредовая идея, – сказал Паникос.
Они еще немного поспорили, но время шло, и никто не знал, сколько у них его в запасе. Было ясно, что лучшего варианта нет. У них не было шанса покинуть город незаметно. А если их схватят, кто знает, чем это может закончиться.
– Нас так много, – вздохнула Мария. – Да еще и малютка…
– К счастью, уже темнеет, – заметил Хусейн. – Но все равно нужно быть осторожными.
Только у них с Маркосом была сноровка передвигаться по городу незаметно.
– Пора уходить. Надо найти место, где можно укрыться. Когда совсем стемнеет, мы с Хусейном отведем вас в отель.
– Не думаю, что стоит возвращаться домой за какими-то вещами, – шепнул Хусейн отцу.
Он знал: единственное, что мать захотела бы взять, были фотографии убитых членов семьи, но Хусейн видел, что их украли из-за рамок.
Мария молча собрала кое-что из вещей, нужных для малышки, – пузырек с пенициллином на всякий случай и пеленки. Василакис держал в руках деревянные гвоздики для одежды. Это были его солдатики.
Все вместе они вышли из дома Георгиу и на некоторое время задержались в кипосе. Василис запер дверь и подхватил сумку со сменой одежды и личными принадлежностями. Он едва мог ее поднять.
– Зачем тебе все это? – удивилась Мария. – Мы ведь ненадолго.
Она прижимала к груди малышку, Паникос нес Василакиса. Ирини помогала мужу нести сумку. Семьи разделились, каждая пошла своей дорогой.
Хусейн повел семью более длинным путем, который не вел мимо родного дома. Он не хотел, чтобы мать видела выбитую дверь и разбросанные на тротуаре вещи. За последний час Эмин достаточно настрадалась.
Георгиу ждали их в разграбленном магазине. Все сидели молча, не шевелясь, пока полностью не стемнело.
– Думаю, теперь можно идти, – сказал Маркос, выглянув на улицу.
Все встали. Пора было перебираться в их новый дом.
Глава 24
Маркос и Хусейн выбирали самые безопасные пути.
Их родные, долгое время не выходившие из дому, были потрясены увиденным: безлюдные улицы, разграбленные магазины, разбомбленные здания, заросшие сады. Больно было видеть их прекрасную Фамагусту в таком плачевном состоянии.
Хусейн взглянул на отца – тот был объят страхом и гневом. Маркос увидел то же самое на лице Василиса Георгиу. Оба они сильно сдали и словно стали меньше ростом за последние недели.
Эмин беззвучно плакала, не обращая внимания ни на что вокруг.
Маркос попросил всех подождать у входа в самый лучший в городе универмаг, который располагался напротив отеля. Ему нужно было отпереть ворота и решетку, закрывающую главный вход, чтобы все могли быстро войти внутрь. Дело было непростое. Саввас Папакоста знал толк в охране своего владения. Он ценил свой роскошный отель и хотел, чтобы он был в безопасности, как бриллиант в сейфе.
Через несколько минут замки были открыты, и обе семьи очутились внутри. Маркос запер за ними двери и решетку.
В холле они стушевались. После своего уютного дома Ирини и Василис чувствовали себя потерянными. Несмотря на роскошь, о которой знали по рассказам Маркоса, семейство Георгиу сразу испытало тоску по дому.
Холл освещался лунным светом. Семьи увидели блеск дельфинов и причудливые силуэты люстр. Пол из белого мрамора, казалось, уплывал из-под ног, хотя и был твердый на ощупь. Им открылся новый мир, масштаб которого ошеломлял и угнетал.
– Так вот, значит, как живут иностранцы, – заметил Василис.
Его шепот отдался эхом.
– Я всем отведу спальни, а завтра проведу экскурсию, – объявил Маркос. – Это легче сделать при дневном свете.
Он снял пять ключей с доски за стойкой администратора и повел всех по главной лестнице на второй этаж.
В полумраке Ирини ухватилась за прохладные мраморные перила. Ее потряс широченный ворсистый ковер. Она всегда представляла «Восход» дворцом, но увиденное превзошло ее фантазии.
Маркос открывал двери одну за другой, и прибывшие гости входили в свои комнаты. Все расположились в одном конце коридора, занимая номера от 105-го до 113-го.
Прежде чем они закрыли двери, Маркос распорядился:
– Не трогайте шторы – могут заметить с улицы. Лучше всего вообще не подходить к окнам. Мы не хотим, чтобы нас заметили снаружи.
Хусейна обидело, что приказы его семье отдает Маркос Георгиу. В последние недели все слушались его, и вдруг всё в одночасье переменилось, и все подчиняются распоряжениям этого молодого грека. Но сейчас лишь одно имело значение: они были в безопасности.
Все направились к своим кроватям, натыкаясь в темноте на мебель. Прикосновение атласных покрывал и гладких хлопковых простыней было непривычным, но приятным после изнуряющего дня. Они улеглись на просторные кровати полностью одетыми и почти сразу уснули. Простыни на некоторых постелях были смяты, поскольку туристы покидали отель в спешке.
Номер 105 достался Эмин и Халиту. Соседний заняли Хусейн с Мехметом. В следующем поселились Ирини и Василис, а в номере за ними разместились Мария и Паникос с двумя детьми.
Только Маркос был один. Он вспомнил, что номер 113 был последним местом их встречи с Афродити, но аромат ее духов давно улетучился. Лежа в кровати, он с удовольствием вспоминал ее ласки.
Когда он ее соблазнил, она была неопытна как дитя, но со временем стала одной из самых страстных женщин, с которыми он спал. Интересно, что с ней случилось? Это белое безупречное тело… И на нем ничего, кроме длинной цепочки, свисавшей в ложбинке между грудей до самого живота. Ему нравилось, когда на ней не было ничего, кроме золота.
Взглянув на стрелки часов, светящихся в темноте, Маркос встал. Надо было проверить, все ли двери заперты, включая и ту, что вела в ночной клуб. Он был уверен, что все спят, но, проходя по коридору, услышал приглушенные рыдания.
Все, кроме Эмин, мгновенно погрузились в сон: никогда раньше им не доводилось спать на таких мягких подушках и таких упругих матрасах. И проснулись почти одновременно в шесть тридцать от слепящего света.
Медленно, очень медленно зарождалось утро. Огромный огненный шар, плавно поднимающийся над горизонтом, на фоне безоблачного неба казался еще величественней. Через высокие, от пола до потолка, окна им было отлично видно, как солнечные лучи озаряли морскую гладь.
Никто из них прежде не видел такого великолепного восхода.
Они открыли и протерли глаза. Вид был грандиозный. Каждое утро они встречали новый день, но лишь иногда у них возникало чувство, что солнце встает именно для них.
Спустя полчаса, когда окончательно рассвело и красно-золотые отблески побледнели, Ирини и Василис отважились пройти в ванную и принялись изучать затейливые золотые краны. К счастью, обнаружилось, что вода есть. В то же самое время Халит исследовал, как работает душ, и с подозрением нюхал мыло. Хусейн взял толстое пушистое полотенце. Каждый день он раздавал такие гостям, но и не помышлял сам ими воспользоваться. Мехмет нацепил банный халат и носился по комнате, путаясь в длинных полах и хохоча.
Эмин была впечатлена меньше остальных, поскольку давно привыкла к роскоши в «Восходе». В любом случае ее занимали совсем другие мысли. Халит не смог заставить жену расстаться с газетой. Она даже положила ее под подушку, когда легла спать. Выходить из номера Эмин отказалась.
– Она будет оплакивать родных сегодня, завтра и, может быть, еще несколько дней, – объяснил Халит Ирини, которая справилась о самочувствии подруги.
– Конечно, мы понимаем, – ответила та. – Но надо отнести ей поесть.
Ирини верила, что еда поможет подруге приободриться.
Спустя час после рассвета остальные спустились в холл. Все смотрели на окружающее круглыми от удивления глазами. Мехмет с Василакисом с визгом бегали друг за другом вокруг фонтана. Они вели себя так, словно их выпустили из клетки, и совершенно потеряли голову от простора.
