Шаг третий стал возможным в воскресенье, когда папа починил мою машину, и я была уверена, что встреч с Уэсли удастся избежать. Пройдет несколько недель, и я смогу окончательно забыть о наших отношениях – если их можно было так назвать. Если же этого не случится, все равно в мае мы заканчиваем школу, и мне больше никогда не придется видеть его самодовольную ухмылку.
Это в теории.
Но когда в понедельник прозвенел последний звонок, я поняла, что мой план никуда не годился. «Не смотреть на Уэсли», к сожалению, не означало «не думать о Уэсли». Проблема в том, что я почти весь день сосредоточилась только на том, как бы не посмотреть на него ненароком. А потом перебирала в голове причины, почему мне нельзя о нем думать. И это было нескончаемо! Я совершенно не могла отвлечься от этих мыслей.
До вторника.
Я как раз шла на обед после невыносимо длинного урока американской политики, когда случилось кое-что, ставшее долгожданным избавлением от зацикленности на Уэсли. Кое-что невероятное и шокирующее. Кое-что потрясающее!
В коридоре меня нагнал Тоби.
– Эй, – окликнул меня он.
– Здравствуй. – Я постаралась, чтобы мой голос звучал хоть чуть-чуть приветливо. – Как дела, студент Гарварда?
Тоби улыбнулся и потупился, переставляя ноги.
– Да так, – протянул он. – Вот, пытаюсь решить, какую статью написать. Мистер Чосер не дал ни одной конкретной темы. Ты о чем хочешь писать?
– Не знаю, – ответила я. – Может, об однополых браках?
– В поддержку или против?
– Пока не знаю. С другой стороны, у правительства нет права диктовать, кто может и не может публично заявлять о своей любви друг к другу!
– А ты романтик, – заметил Тоби.
– Ну конечно, – фыркнула я.
– Читаешь мои мысли, – сказал Тоби. – Кажется, у нас много общего.
– Наверное.
Пару секунд мы шли в тишине, а потом он спросил:
– А какие у тебя планы на выпускной?
– Да никаких, – ответила я, – я просто туда не пойду. Какой смысл тратить двести баксов на платье, тридцать на билет, сорок на прическу и макияж и еще неизвестно сколько на ужин, если все равно сможешь есть только салат без заправки, потому что будешь бояться испачкать платье в рюшечках? Бред какой-то.
– Ясно, – кивнул Тоби. – Что ж, жаль… а то я думал пригласить тебя.
Ого-го! Ну, допустим, такого я не ожидала. Вообще. В принципе. Чтобы Тоби Такер, парень, по которому я годами вздыхала, пригласил меня на выпускной? О боже мой. О боже мой! А я только что разгромила в пух и прах весь институт школьных танцев, вот принципиальная идиотка! Ведь я фактически ненароком отвергла его предложение! Ох, черт. Да я кретинка. Полная кретинка! А теперь к тому же не знаю, что ответить. Что сказать-то в такой ситуации? Извиниться, или взять свои слова обратно, или…
– Но я, в общем, разделяю твои чувства, – добавил Тоби. – Мне и самому выпускной всегда казался бессмысленным ритуалом, так что мы с тобой на одной волне.
– Ммм… угу, – невнятно пробормотала я.
О боже, кто-нибудь, пристрелите меня уже!
– А скажи, – продолжал Тоби, – как ты относишься к обычным свиданиям? Без платьев с рюшечками и невкусного салата?
– Нормально. Против них ничего не имею.
У меня голова шла кругом. Тоби хотел, чтобы я пошла с ним на свидание. На свидание! А я не была на настоящем свидании с тех пор, как… Черт, да я никогда на нем не была! Обнимашки с Джейком на заднем ряду кинотеатра не в счет.
Я это за свидание не считала.
Но почему? Почему Тоби захотел пригласить именно меня? Ведь я жупа. Дурнушек никуда не приглашают. По крайней мере, на настоящие свидания точно. Но Тоби все перевернул с ног на голову. Может, он не подвержен предрассудкам, как большинство парней? Может, он такой, каким я его и представляла в своих глупых девичьих мечтах на задней парте? Тот, кто замечает не только внешнюю красоту. Не тщеславный. Не заносчивый и не склонный к самолюбованию. Одним словом, идеальный джентльмен.
– Отлично, – сказал он. – В таком случае… – Тут я заметила, что он тоже нервничал. Его щеки порозовели, он потупился и смотрел на свои ботинки и теребил очки. – Может, в пятницу? Сходим куда-нибудь в пятницу вечером?
– Я бы хотела…
И тут случилось неизбежное. Я вспомнила о нем. О плейбое. Бабнике. О единственном, кто мог испортить мне этот момент. Да, мне нравился Тоби Такер. Ну как он мог не нравиться? Такой милый, обаятельный и умный… однако мои чувства к Уэсли были гораздо глубже. Это была уже не детская влюбленность, а глубокий океан эмоций, кишащий акулами. И, простите за дурацкую метафору, плавала я неважно.
Но Кейси же сказала, что я должна забыть об Уэсли и двигаться дальше. А Тоби сам кинул мне спасательный круг и предложил вытащить на берег. Глупо было бы не согласиться на его предложение. Бог знает сколько времени пройдет, прежде чем мне встретится еще один спасатель.
К тому же Тоби просто лапочка.
– Я бы очень этого хотела! – наконец выпалила я, надеясь, что мое промедление не слишком его отпугнуло.
– Отлично. – Он вроде обрадовался. – Тогда заеду за тобой в семь вечера в пятницу.
– Супер.
В столовой мы разошлись каждый к своему столу, и кажется, к нашему столику я побежала вприпрыжку, как ребенок. От плохого настроения не осталось и следа.
Так продолжалось всю неделю.
До пятницы я совсем не думала о том, что не должна думать об Уэсли. Я не вспомнила об Уэсли ни разу. В голове крутились только мысли о том, что мне надеть и какую прическу сделать. Все то, что раньше меня никогда не волновало. Мир словно перевернулся.
Но Кейси и Джессика отлично разбирались в этих вещах, поэтому в пятницу вечером они заявились ко мне домой, намереваясь играть со мной, как с куклой Барби. Если бы я так не нервничала по поводу этого свидания, то пришла бы в ужас от этой перспективы – ведь их визги и прихорашивание оскорбляли все мои феминистские принципы.
Они заставили меня надеть около двадцати разных нарядов (ни один мне не понравился) и в итоге выбрали один. Меня нарядили в черную юбку до колен и бирюзовую блузку с глубоким вырезом – достаточно глубоким, чтобы в нем виднелась ложбинка между моих крошечных грудей. Все оставшееся время они пытались распрямить утюжком мои неуправляемые волосы. На это ушло два часа – я не преувеличиваю.
Когда меня поставили перед зеркалом, демонстрируя результат проделанной работы, было уже без десяти семь.
– Само совершенство, – провозгласила Кейси.
– Очень мило! – согласилась Джессика.
– Вот видишь, Би, – сказала Кейси, – все это дерьмо про жупу – просто глупости. Ты выглядишь сногсшибательно.
– Что за дерь… что за ерунда про жупу? – удивилась Джессика.
