Сама идея атаковать орков на отдыхе принадлежала, как ни странно, Бруку. Не само предложение, а именно идея. Просто, объезжая отряд и мучаясь думами об атаке орков и, разумеется, не находя ответа, Андрей случайно услышал высказывание оруженосца в кругу мальчишек:
– А налететь на них ночью и порубить всех в капусту, пока не очухались.
Разговор-то был мальчишеский, но Андрей зацепился за эти слова, а уже через час в результате бурного обсуждения план действий был доведен до ума. Особых возражений не было – ведь теперь-то можно не бояться поднять шум: от озера удалились уже на приличное расстояние.
Вроде все было учтено, но под ложечкой безостановочно сосало. Так было всегда, и ничего с этим мандражом он поделать не мог. Один его знакомый говорил, что у него перед схваткой начинал бурлить адреналин и не находил выхода, а когда все начиналось, то организм выплескивал все скопившиеся запасы, и дрожь проходила сама собой.
Вот и сейчас его буквально трясло. Чтобы хоть как-то отвлечься, он поправил карабин, устраивая его половчее, и попробовал приложиться. Вроде все нормально. Сегодня мазать никак нельзя. Но помогло это слабо. Никак не помогло. Новака продолжало трясти как осиновый лист.
Сзади послышался приглушенный топот лошадиных копыт, обмотанных волчьей шкурой. Пришлось понервничать, пока лошади свыклись с запахом волков, но оно того стоило: лошади орков должны были сорваться с места быстро, не давая возможности своим хозяевам вскочить в седло, потому как если степняки окажутся верхом даже без седел, то ситуация из предсказуемой превратится в полный бардак. Чем это аукнется людям, предположить было трудно – во всяком случае, без потерь не обойтись.
Андрей не раз слышал, как бывалые бойцы говорили о том, что даже самый прекрасный план способен прожить только до первого выстрела, а потом все слетает с катушек и идет своим чередом, да только не так, как планировалось, – в лучшем случае сохраняется общее направление. Он и сам не раз убеждался в правильности этого высказывания, – вот только у него, и именно здесь, почему-то все выходило именно так, как планировалось. Возможно, его и правда хранил Господь – а как иначе-то это все объяснишь, если у него все работало как часы от начала и до конца? Ну не было у него другого объяснения.
Он никогда не был особо верующим, он всегда старался жить, следуя постулатам веры – ну, там «не укради», «не убий» и дальше по тексту, – хотя и был ходоком налево, но никогда не имел отношений с замужними женщинами. Вообще он считал себя верующим и православным, однако никогда не возводил это во главу угла. Здесь же он вдруг заметил, что все чаще стал обращаться к Создателю – он не знал молитв, вернее, сейчас-то он знал все молитвы, которые слышал, но, обращаясь к Богу, никогда не прибегал к ним – он просто просил Господа от себя и своими словами. Короче, он вдруг осознал, что стал верующим, и хотя молился своими словами, но молился искренне, от всего сердца.
Светало. Лагерь начал просыпаться, и в этот момент всадники выметнулись из-за склона, и две пятерки рванули в разные стороны, дико крича и щелкая кнутами, лошади начали волноваться, вот они прянули ушами и вдруг сорвались с места, гонимые орущими всадниками прочь. Степняки никогда не стреноживали своих лошадей: а как им суметь постоять за себя, если вдруг стая волков нападет? За то же, что они могут отдалиться от стана, орки особо не переживали. Эти степные лошадки вообще были еще теми штучками – вдобавок к своей выносливости, они были далеко не так глупы, да еще преданы хозяевам, как собаки. Если орочья лошадка попадала в качестве трофея, то ее еще нужно было привязать к себе, и только лаской, иначе они так и норовили сбежать и вернуться к родному стойбищу.
Орки вовсе не собирались молча наблюдать за тем, как угоняют их лошадей. Те, кто быстро пришел в себя, хватали луки и натягивали тетиву, чтобы убить наглецов, посмевших напасть на них, но те двигались вперед, не обращая на орков никакого внимания.
Андрей быстро взял на мушку уже вскинувшего лук орка и потянул спуск. Воин тут же переломился пополам – судя по всему, пуля угодила ему в живот, но Андрей уже забыл о нем. Быстро передернув затвор, он выцелил второго с луком – и еще один враг повалился на землю. Остальные стрелки не отставали от своего командира, посылая в мечущуюся толпу одну пулю за другой.
Несмотря на кажущуюся неразбериху, каждый стрелок знал свой сектор стрельбы, вернее, знали пятерки. Так, первая пятерка стреляла по правому флангу, их задача была только бить по своему участку, ни на что не отвлекаясь. Вторая так же держала левый. Главная их задача – не подпустить орков к лошадям, поэтому они били только в тех, кто рвался к табуну.
Остальные шестнадцать стрелков, и Андрей в том числе, выбивали центр. Падре, предпочтя арбалет, посылал в них один болт за другим – для этого ему было выделено целых шесть арбалетов, больше он просто не мог унести, поэтому, разрядив один арбалет, он бросал его и хватался за следующий.
Расположившиеся на обоих склонах оврага стрелки буквально выкашивали орков перекрестным огнем. Идеальные условия: враг внизу, опасность попасть в своих практически нулевая, кочевникам же негде спрятаться. Можно было только залечь, но лежа невозможно выстрелить из лука, поднимаясь же, даже на колено, они становились прекрасной мишенью. Некоторые пытались вырваться вдоль оврага, но падали, сраженные стрелками, отвечающими за фланги, – скорострельность карабинов вполне позволяла пятеркам справляться с этой задачей. Некоторые бросались вверх по склонам, но их выбивали в первую очередь: в планы Андрея вовсе не входила рукопашная, и это накрепко вогнали в головы воинов десятники.
Топот угоняемых лошадей все еще был слышен, когда Андрей вдруг осознал, что стрелять уже не в кого, а затвор встал на задержку. Машинально меняя магазин, Андрей недоумевал, как это он опростоволосился и примкнул не полностью снаряженный магазин. Бросив взгляд в сторону, он заметил, что практически все его люди спешно перезаряжаются. Значит, он просто не заметил, как произвел десять выстрелов. Да, уровень адреналина, видно, зашкаливал, если он настолько выпал из реальности, – ведь не первая же схватка. Но, видно, сработал стереотип: все же двадцать семь человек атаковали сотню – он, конечно, рассчитывал на успех, но, как оказалось, даже не представлял, насколько они стали смертоносными с новым оружием.
Все прошло как по нотам. Десяток бойцов, как и было условлено, вскочил на ноги и под прикрытием остальных спустился вниз, быстро произведя контроль: оставлять за спиной даже раненого врага здесь было не принято. Хотя орки и угоняли в полон людей, люди никогда не поступали так: если поле боя оставалось за людьми, то детей сатаны ждала только смерть, и ничто другое.
