Каштановая грива кобылы вдруг стала расплываться, и Доминик с изумлением вытер глаза. Неужто он будет лить слезы из-за этой упрямой шотландской женщины? В конце концов он может быть не менее упрямым. Если она станет искать Эндрю, ей не миновать этих мест – все дороги на север проходят через Инвернесс и его старый каменный мост с семью арками.
Доминик засмеялся. Мужчина, грешивший годами, решил покорить сердце добродетельной женщины! Что это на него нашло? Фанатическое упорство, с коим он добивался расположения Генриетты, походило на сумасшествие. Слава Богу, что та бредовая идея не получила воплощения. Представлял ли он когда-нибудь, в какой ад превратилась бы их совместная жизнь? Неужели вся его печаль из-за их несостоявшегося брака была всего лишь плодом уязвленного самолюбия? Неужели он домогался своей жены только потому, что не мог смириться с тем, что она единственная из всех женщин отвергла его?
Вонзив шпоры в бока лошади, Доминик поспешил в город. Наверняка там найдутся приличная гостиница, вода и горячая пища. Он наймет какого-нибудь мальчишку, который за плату понаблюдает за мостом и дорогами, а сам тем временем выспится.
Кэтриона ехала за ним почти след в след. Золото Доминика пошло на оплату дороги. Она выехала часа на четыре позже его, поэтому темнота застала ее в холмах, и ей пришлось устраиваться на ночлег под открытым небом. Кэтриона раскатала одеяло под скалой и поспала пару часов. Едва занялась заря, как она снова села на пони и вместе с проводником поехала дальше.
В Инвернесс Кэтриона прибыла только к вечеру. Если б ее путешествие продлилось еще немного, вряд ли она добралась бы сюда живой. Когда она въехала во двор центральной гостиницы, все вдруг поплыло перед ее глазами. Она с трудом сползла с седла, и ее зашатало, голова сделалась тяжелее свинца.
– Дорогая, вы сейчас похожи на селедку, – насмешливо сказал за ее спиной знакомый голос. – Позвольте вам помочь.
Кэтриона остановилась на грязных булыжниках и расплакалась.
Доминик внес ее в гостиницу и сразу прошел с ней наверх в свою комнату. Там он посадил ее на небольшую кровать и, позвонив в колокольчик, велел слуге принести горячую воду. Поручение было исполнено немедленно.
Когда слуга ушел, он стянул с нее башмаки и мужской костюм, поднял ее без всяких усилий и усадил в ванну. Кэтриона совершенно не стыдилась, что она нага, тогда как он полностью одет, и ее нисколько не волновало то, что он делал, хотя в каком-то смысле это было еще более интимно, чем их недавние занятия в постели. Правда, сейчас Доминик вел себя без всякого намека на похоть – он просто тер ей спину, руки, ноги, и ей казалось, что ощущения от его прикосновений так же прекрасны, как солнце после летней грозы.
– Ну, вот и все. – Доминик убрал полотенце и расчесал ее мокрые волосы. – Сейчас вы съедите суп, а затем я вас уложу спать.
– Прежде вы все это делали со своими любовницами?
– Мои любовницы обычно встречали меня уже искупавшимися. – Доминик усмехнулся и снова подергал колокольчик. – Кроме того, они никогда не нуждались в супе.
– О, несчастные! – Кэтрионе хотелось зевнуть совсем по-детски – шумно, во весь рот, но она сдержалась. – Представляю, что это были за эфирные создания. Наверное, питались одним воздухом и пили только слабый чай. Я предпочитаю овсяную кашу и копченую рыбу. Закажите все это на завтрак, пожалуйста.
– Ваше желание для меня священно, мэм. А пока съешьте, пожалуйста, суп.
Он обернул ее широким мягким халатом. В это время в дверь постучали, и Доминик, выйдя в коридор, вскоре вернулся в комнату с миской.
Кэтриона стала с жадностью есть, а он сел в кресло и молча наблюдал за ней. Чего он в конце концов хотел? Видимо, не только плотского удовольствия – для этого он мог найти тысячу женщин и получить удовлетворение с гораздо меньшими трудностями, чем с ней. Может, он таким образом отвечал на вызов? Или потрафлял своему самолюбию? Но почему она все равно радовалась, что он сейчас здесь?
«А какое у него тело!» – вспомнила она слова женщины и смутно, как в тумане, услышала стук. Пустая миска выскользнула у нее из пальцев и с грохотом покатилась по полу.
Проснувшись, Кэтриона обнаружила, что лежит в его постели одна. В комнате витал запах горячего хлеба и копченой рыбы.
– Вы спали так невинно, что я невольно залюбовался вами, – услышала она над ухом насмешливый голос Доминика.
Кэтриона села, прижав подушку к груди, и посмотрела на него – уже полностью одетый, Доминик сидел за небольшим столиком у окна и завтракал.
– Этой ночью я спал на кушетке. – Он состроил легкую гримасу, отделяя вилкой кусок рыбы. – А теперь вот ем соленую кожу.
Кэтриона засмеялась:
– Если вы заказали копченую рыбу – значит, у вас хорошее настроение.
Доминик бросил на нее быстрый взгляд, и губы его чуть изогнулись.
– Подаю заявку на снисхождение. Мне хотелось проснуться этим утром с вами. Я предпочел бы, чтобы вы лежали в моих объятиях, чтобы наши ноги были переплетены и чтобы я мог чувствовать вашу руку в укромном месте своего тела.
– А-а, так вот что придает вам крепость!
Он чуть не подавился.
– В прямом или в переносном смысле?
– О, разве это так важно? Лучше скажите, что вы намерены делать?
– Что делать? – Доминик поднял бровь. – Любовники могут ссориться, дуться друг на друга, дурачиться, но они спят в одной кровати. Чтобы это стало возможным, дальше мы едем вместе. Вы рискуете – и я с вами тоже, по крайней мере до тех пор, пока все это не разрешится естественным путем. Вы согласны?
– Когда мы поедем дальше на север, люди меня узнают. Здесь, в Инвернессе, у меня тоже много знакомых. Неужели я должна всем им говорить, что вы мой любовник?
– Это не обязательно. Вы можете снова надеть мужской костюм и оставаться моим братом, если хотите, потому что мы не едем на север. Путешествие в Сазерленд отменяется. Миссис Макки увезла Эндрю на запад – там у нее есть сестра, которая замужем за одним из Крисхольмов.
Кэтриона быстро вылезла из постели, скользнула в халат, а затем, сев за маленький столик напротив Доминика и взяв чашку с чаем, подозрительно спросила:
– Откуда вам это известно? Сейчас же говорите, безумный человек, как вы узнали?
– Она оставила мне послание.
– Послание?
Доминик кивнул:
– В Лондоне вы дали мне ее адрес, и тогда же я отправил ей деньги и письмо. В нем я убедительно советовал миссис Макки проявить бдительность в отношении Ратли, ибо знал: все, что связано с ним, всегда опасно. Я предполагал, что, если до него дойдут слухи о наших с вами поисках, он попытается перехватить ребенка, поэтому и просил ее, если она заподозрит что-то неладное, быстро покинуть Эдинбург.
