понимаете, против кого идëте?
Один взмах отросшей заново руки, — и в небо взметнулись два каменных столба, внутри которых были заключены Абигор и Бальтазар. Второй жест, — и в ловушку попали Лючия и Натаниэль. Тьма бесновалась: вся земля вокруг Абаддона покрылась чëрными лезвиями. Слегка поведя пальцами, он подтянул к себе издалека целый валун, внутри которого застряла Аврора. Защитники Смиттауна оказались в ловушке, и не осталось никого, кто мог бы спасти их от неминуемой гибели.
Абигор улыбнулся: всë шло так, как он и хотел. Достойная смерть. Он до последнего защищал этот городок и копошащихся в нëм людишек. Оставалось надеяться, что Она видела это оттуда, сверху, и поддерживала его. Абаддон, раскрыв крылья, поднялся в воздух и окинул презрительным взглядом своих врагов.
— Я Ангел Бездны, тот, кто несëт бремя первичной тьмы, я — сама смерть во плоти!
— Врëшь…
И вдруг он замолчал, открыв рот. Из его грудной клетки торчало лезвие причудливой косы, похожей на челюсть. За плечом Ангела Бездны показалось разгорячëнное лицо парня с небесно-голубыми глазами.
— Разаэль! — вскрикнул Абигор, пытаясь справиться с оковами и протянуть тому руку.
— Верно. Я здесь. Потому что истинная смелость в том, чтобы умереть, но поступить так, как считаешь верным… Пусть хотя бы этот поступок останется на душе Разаэля, Ангела Тайн. Прощай, Абигор. Найди моë письмо. Оно предназначено тебе.
И ангел закрыл глаза, обхватив своего врага со спины. Абаддон ещё пытался сопротивляться, но никто не мог сбежать от собственной смерти. Медленно нараставший белый свет вскоре окутал их полностью, и в этой вспышке навсегда исчезли Ангел Тайн и Ангел Бездны.
Плачущая Мэри с жалобным звоном упала на землю. Теперь она оправдывала своë имя, потеряв уже второго хозяина.
Глава 19. Откровения
Разаэль сидел на скамье, держа на коленях косу. Она была его силой и проклятьем, потому что ангел никогда не смог бы забыть, как еë получил. Это была его награда за звание величайшего труса.
Он вспомнил, как мастер Азраэль учил его искусству Ангела Смерти. Казалось, мрачному отшельнику становилось легче рядом с тихим и внимательным Разаэлем. Во всяком случае, ему одному позволялось жить в поместье, наблюдать за всеми проводившимися ритуалами и, более того, входить в библиотеку. Ангел всегда восхищался этим оплотом мудрости, скрытым ото всех. Знания, хранившиеся в здешних книгах, не должны были попасть в руки воюющих сторон. Они тоже были частью хрупкого равновесия, которое хранил Азраэль.
Но однажды ученик оказался невольным свидетелем события, переломившего ход истории. Он до сих пор с пугающей живостью видел эту картину: в приоткрытой щели — комната Ангела Смерти, маленькая каморка на фоне его особняка. Вся стена была заставлена сложенными в беспорядке книгами, с которыми работал учитель, и откуда-то из-за угла вне поля зрения Разаэля звучал голос. Мягкий и спокойный, напоминавший сон без сновидений, но не подходящий для самой Смерти.
— Ты знаешь, что я отвечу. Во имя равновесия между нашими народами я не могу поддержать эту авантюру. Не скрою, твои слова тронули меня: Михаэль убил слишком многих из вас. Но если вы уберëте с чаши весов все фигуры разом, одно случайно упавшее перо разрушит баланс. Прости, но когда мы говорим о тысячах ангелов и демонов, отдельная жизнь не имеет значения.
— Могу ли я толковать твои слова, Азраэль, — послышался второй голос, тихий, но пропитанный стальной решимостью, — как призыв пренебречь одним ради блага многих?
— Именно так. Помни: убирая с доски фигуру, ты должен знать, кем заполнишь опустевшее место. Я всегда говорил тебе, что семь — число гармонии. Всë в этом мире стремится к такому равновесию, неизбежно восполняя нехватку элементов.
— Я понял тебя.
Послышался звук падения, затем шум открывающегося окна, и у тому моменту, как Разаэль вбежал в комнату, всë было кончено. Опираясь на локоть, Ангел Смерти лежал на полу с вонзённым в сердце стилетом. Его ученик замер в безмолвном ужасе. В нëм боролись два страстных желания: остаться и попытаться спасти учителя от гибели и броситься в погоню за его убийцей, чтобы отомстить.
И тут Разаэль вдруг понял, что дилемма была уже решена: он не мог заставить себя помчаться за таинственным врагом, убившим Азраэля. Его ноги будто превратились в камень, запрещая ему совершать опрометчивый шаг, к которому подталкивало сердце. Ему было страшно. Какой силой должен был обладать тот, кто осмелился напасть на Ангела Смерти?
— Разаэль… Подойди ко мне, — тихо произнëс учитель, и тот, содрогаясь от рыданий, повиновался, — не надо плакать по мне. Я — Ангел Смерти, но я не повелеваю ей. Естественный порядок един для всех. Одна фигура уходит… Другая встаëт на еë… Место…
— Мастер… Мастер! — кричал Разаэль, видя, как тело ангела медленно рассыпается в прах, — прошу Вас… Как Вы можете так говорить? Мастер…
Но было слишком поздно. Последним слабым движением Азраэль всунул что-то в руку своему ученику и исчез. Тот сжал пальцами что-то маленькое и твëрдое неправильной формы и без сил повалился на пол. Особняк опустел. Его хозяин оставил своему ученику дары, которыми тот не сумел бы распорядиться.
Трудно сказать, сколько прошло времени, прежде чем Разаэль встал и оглядел комнату болевшими от слëз глазами. Всë было на месте. Убийца приходил не за сокровищами Ангела Смерти. Но за чем же тогда? В этом была тайна, разобраться с которой юный Разаэль не мог. Однако кое-что всë-таки изменилось. Возле небольшого столика из чëрного дерева лежала какая-то доска. Подняв еë, ангел вгляделся в начерченные на ней клеточки. Шахматы. Мастер Азраэль любил эту игру, но никогда не играл в неë с учеником. Тем не менее, любопытный Разаэль прекрасно знал правила. И всë же кое-что не складывалось. Достать доску, звук падения которой и слышал из коридора ангел, Азраэль мог только ради того, чтобы сыграть со своим убийцей. Выходит, он его хорошо знал…
И только тут ученик почувствовал, что в ладонь его сжатой руки до боли впивается тот предмет, что передал ему напоследок Ангел Смерти. Это была заботливо вырезанная вручную фигурка чëрного ферзя. Картина начала медленно складываться. Последние слова мастера Азраэля были посланием. Самая сильная фигура в партии была выведена из игры, и теперь дошедшей до конца доски пешке надлежало занять его место.
Именно так, незаметно для всех, особняк, дурная слава и легендарная коса Ангела Смерти обрели нового владельца, однако в сердце Разаэля поселился страх.
