предельной точностью наверняка определила номер ее помады. В чем, в чем, а в этом Вера разбиралась, как старшина-сверхсрочник в арматурных ведомостях.
– Счастливо долететь.
Она стояла, помахивая сумкой.
– Кто это? – спросила Марина.
– Приятельница сестры.
Вадим не обманул ее, он просто сказал полуправду.
«Пассажиров, отлетающих рейсом 1469 Москва – Алма– Ата, просим пройти на посадку».
– Вот и кончилась вечность, – грустно сказала Марина, – пойдем, я провожу тебя.
Они шли к дверям, над которыми горело табло с указанием рейса. Шли сквозь гомонящую толпу, ничего не видя и не ощущая, кроме предстоящей разлуки.
– Там тоже будут стрелять и гонять на автомобилях? – спросила она.
– Нет. Там будут много говорить.
– Дай телеграмму, когда долетишь.
– Ладно.
Садясь в автобус, он обернулся и увидел Марину. Она стояла, прижавшись лицом к стеклу.
А может быть, это была не она?
Часть вторая
Вот именно эти события предшествовали прилету Вадима Орлова сюда, в буйное тление осенней степи, в далекое ИТУ, расположенное в центре Казахстана. Машина неслась сквозь море красок, и прямо из степи вырос забор. Зеленый, казенный, чуть выцветший на солнце. С четырех сторон держали его вышки, а по гребню – это было видно даже на расстоянии – протянулась колючая проволока. И Вадим подумал о том, что преступление и раскрытие его в общем-то короткий отрезок жизни. Но здесь, за этим забором, люди проводят не только годы, но и десятилетия. Машина остановилась у ворот.
– Пойдемте на вахту, товарищ подполковник, – сказал лейтенант Рево.
Вадим выпрыгнул из машины, потянулся, еще раз посмотрел на узелки колючей проволоки. Они были словно преддверия неведомого мира, плохо знакомого даже ему. ИТУ – сложный человеческий организм. Здесь собраны люди, нарушившие почти все статьи УК. Каждая судьба по-своему трагична. Будь это закоренелый рецидивист или человек, случайно попавший за этот забор. Здесь они не просто жили – здесь они искупали вину. Они подошли к вахте. Глухо, словно затвор, щелкнул замок. Прапорщик-контролер внимательно прочитал удостоверение Вадима, сверил его с лежащей на столе заявкой на пропуск. Он хотел спросить об оружии, но Вадим уже отстегивал кобуру. Прапорщик взял пистолет, выщелкнул обойму, оттянул затвор, проверяя патронник. Потом повернул пистолет к свету, читая номер, и выписал Орлову квитанцию. Теперь его «Макаров» будет дожидаться, когда хозяин перешагнет порог вахты, чтобы покинуть ИТУ. Все правильно – в зону с оружием не ходят.
А что же такое зона?
Вадим увидел огромный двор с красивыми клумбами, с дорожками, посыпанными желтым песком. Порядок был в зоне, порядок и чистота.
– Прошу сюда, – сказал лейтенант.
Они подошли к двухэтажному зданию – штабу ИТУ. Кабинет начальника управления располагался на втором этаже, и Вадим шел по коридору, читая таблички на дверях.
– Подождите, товарищ подполковник, – сказал Рево, – я доложу.
Он скрылся за дверью и сразу же появился обратно.
– Прошу.
Комната была большой и светлой. Она чем-то неуловимо напоминала кабинет директора промышленного предприятия. Видимо, эта ассоциация возникала от большого застекленного шкафа, в котором лежали никелированные детали.
Начальник ИТУ, невысокий, худощавый подполковник, встал из-за стола, пошел навстречу Вадиму.
– Значит, вы и есть Орлов Вадим Николаевич, а я Ермаков Анатолий Кириллович. Как добрались?
– Спасибо, прекрасно.
– Продукция наша интересует? Помогаем, как можем, промышленности. Присаживайтесь. – Ермаков помолчал, глядя в окно, потом сказал, вздохнув: – Неудачно приехали вы, Вадим Николаевич.
– Так я не рыбак и не охотник, – усмехнулся Орлов.
– Не в том дело. ЧП у нас. Бежал Суханов-то.
– Как? – холодея, спросил Вадим.
– А так. Поехал утром с бригадой в карьер и бежал.
– С концами?
– Нет, – недобро прищурился Ермаков, – ему, как вы говорите, «с концами» не уйти.
– Почему?
– Во-первых, он не урка. Те знают, как и когда бегать. Во-вторых, мы меры приняли вовремя и его возможный участок прорыва из контролируемой зоны перекрыли. Он толкнется туда, сюда и сам на поисковую группу выйдет.
– Как же это случилось?
– Неожиданно. От кого, от кого, а от Суханова мы этого не ожидали. Образцовый осужденный был. Со шпаной всякой, а она, что греха таить, есть у нас, не общался. Работал мастером в ремонтных мастерских. Преподавал на курсах шоферов, в школе часто физика заменял.
– Так почему же?
– Сами в недоумении. Психология подобные вещи объясняет стрессовым состоянием. Мы людей в карьер послали. Надежных, тех, кто твердо встал на путь исправления. Он старшим поехал. Перед обедом проверку начальник конвоя сделал, а Суханова нет. Я всю жизнь в этой системе работаю. Так вы, Вадим Николаевич, поверьте моему опыту, я Суханова вообще расконвоировать хотел.
– Так верили?
– Ошибался я. Поживите у нас, учреждение посмотрите. А завтра представим вам возможность с ним поговорить.
– Анатолий Кириллович, мне бы узнать, с кем Суханов сблизился здесь.
– Пойдемте, я вас к начальнику оперчасти отведу.
Начальник оперчасти, медлительный, лысоватый майор, все делал не спеша, с толком. Он достал личное дело Суханова, несколько бумажек, разложил все это на столе в понятной только ему последовательности, взял красный карандаш.
– Так вот о Суханове Валентине Сергеевиче, 1948 года рождения, осужденном на восемь лет по статье 145 УК РСФСР. Осужденный был образцовый. С ворьем не путался. Работал ударно, в общественной работе, жизни учреждения активно участвовал.
– Я все знаю про это, коллега, с кем он был близок?
– Дружил только с двумя людьми: Быстровым Олегом Викторовичем и Лосинским Александром Петровичем.
– С кем? – переспросил Вадим.
– Лосинским Александром Петровичем.
– Значит, он у вас отдыхает.
– А вы его знаете?
– Я его задерживал.
– Вот как, – задумчиво сказал майор, – ненадежный тип Лосинский, скользкий.
– Он у вас под кличкой Филин проходит?
– Да.
– Знаете, за что он ее получил?
– Нет.
– За ум. Блатные почему-то филина чтут как мудрую птицу.
– Вы, товарищ подполковник, мне потом про Филина этого поподробнее расскажете. Интересует он меня.
– Как оперативника?
Майор густо покраснел, хмыкнул и ответил севшим от смущения голосом:
– Да нет, пишу я, балуюсь. Тут вот в журнале нашем «К новой жизни» три года назад повесть написал, так сейчас над новой работаю…
– Конечно, – обрадованно сказал Вадим, – я вам о нем такие истории порасскажу, на целый роман хватит.
Ему почему-то очень понравилось, что этот майор со странной фамилией Корп пишет повесть. И он представил, как, придя домой, майор ночью, на кухне, мучительно складывает слова на бумаге и искренне радуется, когда фраза получится упругой и точной.
– Лосинский на общих работах? – поинтересовался Вадим.
– Да что вы, у таких, как он, полный набор болезней, он библиотекой заведует. Вы хотели бы поговорить с ним?
– Если можно.
– Конечно, пойдемте,
