Варлан хотела разразиться в ответ гневной отповедью, но тут из темноты раздался чей-то громкий голос — голос ясный и пробирающий до костей почище морозного воздуха:
— Прекрасная идея, лейтенант, только я не стал бы беспокоиться насчёт периметра. Кажется, вы и так нашли то, что искали. Точнее, то, что вы искали, нашло вас. Добро пожаловать, следователь Варлан! Можно, я буду звать вас Шианна? Мы с таким нетерпением ждали вашего прибытия. Слухи по Кьяро разлетаются быстро.
Внезапный резкий свет мощных прожекторов словно ножом ударил в живой глаз Варлан. Аугментический мягко застрекотал, торопливо приноравливаясь. Она вскинула руку, морщась от короткого импульса боли. Говоривший издал холодный и чёткий смешок.
— И вот вы здесь. Повелитель будет доволен.
Глава 16
Каррас сидел в трапезной, наполовину расправившись с кашей, и смотрел в потемневшие страницы старой книги, одновременно размышляя о событиях последней тренировки.
Семь часов он и ещё девять других стажёров терпели едкий воздух, странные запахи и неприятный жёсткий свет внутри одного из огромных павильонов. Роскошные павильоны — восемьдесят километров длиной по каждой стороне — служили не просто ботаническими садами, хотя многие из них заросли обширными лесами чуждой растительности. Напротив, каждый павильон был чем-то вроде заповедника со своей собственной атмосферой и управляемой когитаторами силой тяжести — домом для разнообразных и смертельно опасных чужацких организмов, которых свозили на Дамарот, а в некоторых случаях — выращивали здесь же.
Трудно поверить, но в цикл включили снайперскую операцию против целого племени пленных крутов в четыре сотни голов.
Чужаки были вооружены своим излюбленным оружием: мощными длинноствольными ружьями и жуткими кривыми клинками. Хорошо организованные, исключительно умелые и опытные охотники с древними воинскими традициями. Каррас не мог и предположить, как давно круты оказались на Дамароте, но подозревал, что большая часть племени родилась и выросла уже здесь, считая заповедник своим домом. Круты ревностно оберегали свои угодья от чужаков. Они выстроили деревню в центре павильона и окружили её засекой, вырубив деревья вокруг. Вырваться из заповедника, конечно, у них никакой надежды не было. Смертоносные автоматические системы защиты стерегли все возможные выходы. Круты давно заучили: подойдёшь слишком близко к внутренним стенам — поплатишься жизнью.
Они научились имперскому готику, и вокс-громкоговорители, натыканные по всему заповеднику, предупреждали племя о незваных гостях и где их ловить. После таких вестей круты собирались в, полные яростного предвкушения, охотничьи отряды. Каррасу и остальным вменялось найти, опознать и устранить заранее намеченные цели, самим не став при этом добычей.
Не мешай подавитель, Каррас мог бы употребить свой дар: и тот бы направлял его, прятал, отводил охотничьи отряды крутов и даже — устранил цель. Однако всё, что у него было, — это комплект камуфляжной формы, болтер с одной обоймой и штатный боевой клинок.
И познания.
Применив всё, чему научился в крепости Караула, Каррас сумел избежать обнаружения, нашёл хорошую позицию для выстрела и оборвал чужую жизнь.
Смертельный выстрел откинул клювастую голову назад, оросив землю мерзкой лиловатой кровью.
Но, если говорить честно, не собственные результаты учебного задания занимали сейчас Карраса, пока он с отсутствующим видом засовывал в рот холодную кашу. Его мысли занимали результаты Ультрадесантника. Соларион снова оказался с ним в одной группе — первый раз после их знаменитой теперь стычки. И сегодня тот показал, что относится к абсолютно другому классу. Даже сержант Караула, командовавший на тренировке, — тот самый брат Бастид из Траурных Мечей, понюхавший пороху мастер разведки, — недоверчиво поджимал губы, наблюдая как Соларион поражает цели, которые, в общем-то, находились довольно далеко за пределом дальности. То, что Ультрадесантник проделал это оперёнными газореактивными малозаметными боеприпасами «Охотник», которыми никогда прежде не пользовался, и чей вес, баланс и аэродинамические свойства были для него в новинку, показало, что у Солариона больше, чем просто «талант». Это — по крайней мере, в терминах его специализации, — «настоящий дар».
Каррас хотел бы, чтобы к его уважению к Ультрадесантнику ничего не примешивалось, однако, тут можно было не сомневаться, над ним всегда будет висеть тень произошедшего между ними. Возможно, с принятием Второй присяги это больше не будет иметь значения. Скоро их распределят по истребительным командам. Трон даст, скоро придёт день, когда он больше никогда не увидит этого Ультрадесантника. Если только…
Каррас нахмурился и попытался заставить себя сконцентрироваться и прогнать горькие мысли. Он сосредоточился на самой тренировке и на уроках, которые она закрепила, — привычка, приобретённая за бессчётные тяжёлые часы, проведённые в убойных блоках.
«Облик, контур, блики, тень. Четыре элемента. Все должны быть устранены, чтобы ни один не выдал твою позицию».
Каррас вдруг понял, что вокруг что-то изменилось. Он поднял глаза от миски. В трапезной стояла тишина. Кое-кто из боевых братьев даже развернулся на скамье ко входу по правую руку от Карраса. Напряжение в воздухе, казалось, вот-вот лопнет. Каррас проследил за взглядами и увидел под аркой западного входа высокого широкоплечего космодесантника в ярко-красной тунике, осматривающего зал. Вокруг талии у него был застёгнут золотой пояс из шестиугольников, покрытых гексаграмматическими значками. Предплечья и голени обхватывали наручи и поножи, тоже из золота, покрытые гравировкой богато расписанных почётных знаков. Космодесантник смотрелся внушительно. Он мог быть чемпионом ордена, но какого ордена?
И тогда Каррас заметил на шее новоприбывшего татуировку рогатого черепа — символ, знакомый только по книгам и свиткам. Но ещё ни разу не видел воочию. Теперь увидел. Значит, космодесантник, который его носит, — из Экзорцистов.
Воин закончил осмотр и чопорно двинулся по трапезной в сопровождении капитана Караула Оро, который горой возвышался надо всеми в чёрных доспехах Караула Смерти. Когда они поравнялись с Каррасом, тот опустил ложку на стол. Экзорцист остановился, повернулся к Каррасу, уставился на него свысока и молча оценивал довольно долгое время.
Каррас, которого смущало что-то ещё, кроме неприятного взгляда, поднялся на ноги и обратился к капитану Оро.
— Рад встрече, капитан Караула.
— Лиандро Каррас, — отозвался Оро, — это Даррион Раут…
— Из Экзорцистов, — закончил за него Каррас.
Космодесантник в красном не улыбнулся и не протянул руки. Он просто продолжал пялиться. Каррас никогда не видел столь пустых, безжизненных глаз у живого существа — небольших бледно-зелёных глаз без единой искры, утопленных в тёмные провалы под низким лбом. Плоский нос Экзорциста был слегка скошен вправо, точно его сломали, а потом неудачно вправили или вообще плюнули и оставили как есть. Однако больше всего на этом носу бросался в глаза глубокий шрам на переносице. Он простирался через правую щёку до самого низа челюсти. Этот шрам был далеко не единственным на обветренном лице с резкими чертами. Штифты за выслугу говорили о долгих десятилетиях, проведённых в битвах. Лицо обрамляли короткие волосы, тёмно-каштановые с проседью, зачёсанные вперёд.
Взгляд Экзорциста опустился на книгу, лежавшую перед Каррасом, и прочёл:
— «Совершенствование имперского человека» Орделла, — голос у него, низкий и грубый, походил на скрежет камня по камню. — «Предельные испытания — корень всякой силы», — процитировал он.
— «А себялюбие — верный путь к погибели», — закончил Каррас, припомнив первые строки из пятьдесят девятой главы.
Повисло молчание, которое нетерпеливо нарушил капитан Оро, прочистив горло. Экзорцист едва обратил внимание на намёк. Он, казалось, вот-вот произнесёт что-то важное, однако вместо этого просто сказал:
— Бессчётны пути к погибели, Призрак Смерти. В конце концов, все мы избираем один из них.
— Или он избирает нас, — ответил Каррас, однако при этом думал о другом: «Ему известен мой орден, хотя на мне нет видимых знаков. Кто-то ему обо мне рассказал. Оро привёл его в трапезную, зная, что я буду здесь? Зачем?»
Что-то в этой встрече привело его к мысли, что встреча была не случайной.
Раут сказал только:
— Я не верю в это. Судьба каждого заключена в выборе, который он делает. Без исключений.
Для Карраса фраза прозвучала как обвинение, но это бессмысленно. В чём его обвинять? Пока Даррион Раут и капитан Караула Оро шли к выходу из зала, провожаемые со всех сторон взглядами тихо переговаривающихся космодесантников, Каррас пришёл к выводу, что встреча эта сбила его с толку.
