— Ты мне должна, — прошептал он, его губы изогнулись, изображая веселую и хитрую досаду. — Ты очень мне должна.
Я взглянула на толстый фотоальбом, в котором мы и Робби еще были детьми.
— Два билета на следующий борцовский матч в колизее. Первый ряд, — прошептала я в ответ.
— Это покроет долг, я думаю, — отозвался он, усмехаясь.
Почти напевая, мама сидела и покачивала ногой, но заметив, что я за ней наблюдаю, прекратила.
— Я удивлена, что же он нам приготовил? — спросила она, и мое недавнее плохое настроение сразу испарилось. Я была рада видеть ее такой. — О, кажется, он идет, — добавила она, моргнув, когда раздался звук шагов Робби.
Робби сел напротив нас и достал два конверта с нашими именами, написанными четким женским почерком. По его вытянутому лицу было видно, что он взволнован. Зажав конверты между двумя пальцами, он протянул и отдал их нам, один мне, один маме.
— Мы приготовили их для вас вместе с Синди, — сказал он, когда мы их взяли. — Но вы не сможете воспользоваться ими до июня.
— До июня? — задумчиво протянула я.
— До июня? — эхом повторила мама и затем радостно завизжала, заставив меня подпрыгнуть. — Ты женишься! — завопила она и закружилась вокруг кофейного столика. — Робби, о, Робби! — бормотала она, начиная плакать. — Синди такая милая. Я знаю, вы будете так счастливы вместе! Я так волнуюсь за вас обоих! Вы уже выбрали церковь? Какими будут приглашения?
Я отвернулась от Маршала и уставилась на два авиабилета в своем конверте. Когда я подняла глаза, наши с Робби взгляды встретились.
— Пожалуйста, скажи, что ты прилетишь, — попросил он, обнимая маму, плачущую от счастья. — Нас обоих это сделает счастливыми.
— Посмотрите на меня, — пискнула мама, отстраняясь, чтобы вытереть лицо. — Сукин ты сын, я плачу.
Робби захлопал глазами в ответ на ее грубость, но я только улыбнулась. Мама в своем репертуаре.
— Конечно, я прилечу, — сказала я, вставая и обходя стол. — Я не пропущу это событие даже ради спасения мира.
Ал может поцеловать мне пальцы ног и сдохнуть. Ему всего лишь придется вызывать меня по незнакомой лей-линии. В Портленде есть лей-линии, так же, как и везде.
Я влилась в наши групповые объятья и почувствовала себя хорошо, безопасно и сладостно-горько. Ароматы сирени и красного дерева от мамы смешивались с запахом электричества, но даже несмотря на то, что сейчас мои мысли были наполнены радостью, какое-то беспокойство не отпускало меня. Возможно, я должна совсем отказаться от магии. Это значило, что я никогда себе не прощу, если что-нибудь случится с Робби или с его новоявленной невестой… или с их детьми.
Сжав маму и брата в последний раз, я отпустила их и отошла. Маршал, про которого все забыли, схватил и потряс руку Робби, выражая ему свои «соболезнования». Мои глаза были на мокром месте, и я улыбалась, не смотря на тревогу.
— Я очень счастлива за тебя, Робби, — сказала я, имея в виду именно это. — На какое число назначено?
Робби выдохнул, отпуская руку Маршала и по-настоящему расслабляясь.
— Точная дата еще не известна. Все зависит от поставщика продуктов. Я боюсь, — смущенно ухмыльнулся он.
Мама продолжала счастливо плакать, обещая помочь всем, чем сможет. Робби снова повернулся от меня к ней, и я неуверенно улыбнулась Маршалу. Ничто не может выбить из колеи больше, чем твой брат, заявляющий, что он собрался жениться.
Зазвонил чей-то телефон. Все его игнорировали до тех пор, пока до меня не дошло, что это мой.
Радуясь шансу смыться в неудобной ситуации, я пошла к передней двери, где бросила свою сумку, и стала ее искать, думая, что «Прорывайся на другую сторону»[13] — это, видимо, попытка пошутить от Пирса. Неплохо, если учитывать, что у него было 150 лет, чтобы менять мне музыку.
— Извини, — сказала я, узнав номер Эддена. — Я должна взять трубку. Это отец моего друга-копа. Того, который в больнице.
Мама взволнованно махнула рукой, и я отвернулась, чтобы создать себе некоторое уединение.
Адреналин застучал в моем пульсе. Я не думала, что он звонит по поводу Гленна, но я не хотела, чтобы Робби знал, что я работаю над поимкой баньши. Он и так считал, что я слишком безответственная.
Возбужденный разговор мамы и Робби превратился в фоновый шум, когда я открыла крышку телефона и прижала его к уху.
— Привет, Эдден, — поздоровалась я и сразу догадалась по слабым разговорам на заднем фоне, что он в офисе. — Что у вас?
— Ты же сейчас телевизор не смотришь? — спросил он, и второй всплеск адреналина последовал за первым.
— Что там? — спросила я, разглядывая свои ботинки. Моя первая мысль была о Гленне, но голос Эддена звучал возбужденно, а не потрясенно.
— Мия в главном торговом центре — сказал он, и я молниеносно перевела взгляд на свою сумку, очень обрадованная, что захватила с собой чары. Я в них не нуждалась, но для уверенности я должна была убедиться, что сделала их правильно. — Она была в столовой, — продолжал Эдден. — Они вместе с ребенком впитывали эмоции окружающих. Подозреваю, этого ей оказалось недостаточно, потому что драка плавно перешла в беспорядки, в противном случае, мы бы ее никогда не обнаружили.
— Святое дерьмо, — выдохнула я и закрыла рот. Мои глаза встретились с мамиными, и она вздохнула, когда я опять отвернулась к стене и уставилась на ботинки. — Ремус там?
— Да, — ответил Эдден сухо. — У нас большинство наблюдателей снаружи, бульвар перекрыт. Это беспорядки. Я сейчас еду туда и был бы рад, если бы и ты там была, чтобы помочь ее взять. Она внутриземелец, и этим все сказано. Их нет в моей платежной ведомости.
В его постоянной платежной ведомости никого из них не было по законным причинам. Мои руки тряслись, пока я натягивала пальто на плечи, но это было от возбуждения.
— Я смогу быть там через десять минут. Через пять, если не придется парковать машину.
— Я предупрежу их, что ты едешь, — сказал он, и я крикнула, пока он не успел отключиться:
— Подождите. Я буду, но мне нужно заехать домой, чтобы взять Дженкса.
Если я собираюсь идти на баньши, то он мне нужен. Иметь рядом с собой еще и Айви было бы здорово, но ее не было.
— Алекс уже захватил Дженкса и тоже едет, — сказал Эдден, я застегнула пальто, одновременно разыскивая ключи и стукнув костяшками пальцев по магическому амулету. — Я сначала позвонил в церковь, они уже выехали.
— Спасибо, Эдден, — сказала я. И мне было по-настоящему приятно, что он послал за Дженксом. Не потому, что так мне не надо было бы ехать за ним, а потому, что он подумал о Дженксе, как о равном. — Вы прелесть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
