«Займитесь этим где-нибудь в другом месте», — взмолился он.
Его мольба была услышана, и две пары ног прошествовали из комнаты. Полминуты спустя Минерва и Блейк, взглянув друг на друга, одновременно улыбнулись, еще через мгновение Минерва коротко кивнула.
Блейк показал себе на голову, напоминая Минерве о необходимости забрать шляпку, которая слегка утратила свою привлекательность, и, попятившись, выбрался из-за ширмы. Держась за руки, они на цыпочках пересекли комнату, скользнули мимо полуоткрытой двери в спальню, из которой уже опять доносились возгласы страсти, и шагнули в коридор, бесшумно прикрыв за собой тяжелую дверь. Как только Блейк и Минерва завернули за угол и вышли на галерею, они одновременно остановились, дав волю нервному веселью.
— О Боже, Блейк, — Минерва дрожа, поправляла шляпку перед одним из зеркал, пытаясь привести в порядок помятые перья, — я думала, что умру там.
Блейк едва сдерживался, чтобы не расхохотаться во весь голос.
— Ты сумасшедшая, Минни. Совершенно сумасшедшая. За тобой нужен глаз да глаз.
— Чепуха. Мой план был хорош, и он бы сработал.
— Он бы сработал, если бы эта парочка действительно обсуждала реставрацию империи — ты это имеешь в виду?
— Тише! Может быть, сейчас они говорят именно об этом.
Он встретился с ней взглядом в зеркале и поднял брови.
— Впрочем, наверное, нет. Какая странная пара. То, чем они занимались, нельзя назвать нормальными отношениями.
— Это и не в моем вкусе тоже.
Минерва оставила в покое шляпку и, обернувшись, посмотрела ему в лицо:
— Нет?
— Все эти собачьи игры просто нелепы.
Минерва хихикнула:
— Я не верила своим глазам.
— Однако я вполне могу представить, что захочу отшлепать тебя.
— Как ты смеешь!
— Мне уже сейчас хочется уложить тебя к себе на колени и хорошенько отшлепать.
Она не знала, верить ли ему, и не могла понять, возмущаться ей или смеяться. Это смятение чувств отразилось на ее лице, и Блейк, усмехнувшись, продолжил:
— Но лишь для того, чтобы отбить у тебя охоту к подобным глупостям.
Сильная мужская рука легла на ее плечо, помешав преданно завилять хвостом.
— Позволь напомнить тебе о моих вкусах, Минни, — мягко произнес Блейк и обхватил ее губы легким, но долгим поцелуем. Их дыхание смешалось, а его естество, несколько успокоившееся во время чудесного спасения, вновь напомнило о себе.
— Давай выбираться отсюда, — прошептал он.
Десять минут спустя он уже оценивал удобства французского кабриолета. Легкий двухместный экипаж с откинутым верхом не скрывал седоков от взоров прохожих, и Блейк не мог целовать жену по дороге домой. Однако даже в таком экипаже оставалась возможность для эротических шалостей, поскольку до самого пояса пассажиров укрывала кожаная полость. Блейк по-хозяйски положил руку ей на колено, через шелк платья оглаживая приятную округлость.
— Почему ты отправился меня искать?
Очевидно, ее мысли были заняты другим.
Его ласки сместились на бедро.
— Ты еще спрашиваешь?
— Я ведь оставила записку.
— Да, оставила.
— Так почему же?
Пальцы Блейка нырнули во впадину между бедрами и даже сквозь все слои женских одеяний ощутили ее тепло.
Минерва тихонько охнула, но, к его удовольствию, немного развела ноги.
— Я отправился тебя искать, Минни, — прошептал он ей в самое ухо, — потому что больше не мог ждать.
Позже, подумала Минерва, она спросит его позже. Сейчас ей хотелось думать о восхитительных ощущениях, вызванных его горячим дыханием и движением руки под пологом коляски. Там, за ширмой, когда он впервые дотронулся до ее тела, она едва не закричала от легкого шока и неожиданного удовольствия. Но и сейчас, когда его прикосновениям мешали юбки и панталоны, ощущения казались почти такими же сладостными. Она откинулась на мягкую кожаную спинку сиденья и подалась навстречу прикосновениям Блейка. И все же Минерве хотелось большего. Она схватила его ладонь и с силой прижала к своему телу.
— Да, Минни, именно так, — произнес он.
Девушка содрогнулась, почувствовав рождавшуюся внизу живота горячую пульсацию. Застывшим взглядом она смотрела в спину сидевшего на невысоких козлах кучера и безо всякого смущения задалась вопросом, догадывается ли этот человек о том, что происходит в его экипаже.
Впрочем, ее это абсолютно не волновало. Сейчас Минерву вообще ничего не интересовало, кроме его восхитительных ласк. Она закрыла глаза и глубоко задышала, поняв, что испытывает самое настоящее желание — желание физической близости.
Звякнула упряжь, экипаж остановился, и восхитительное приключение закончилась.
— Приехали.
— Что?
Минерва словно очнулась от прекрасного сна.
— Идем, — сказал Блейк сдавленным от страсти голосом. Он помог жене выйти из экипажа, и лишь его поддержка позволила ей не споткнуться на булыжной мостовой. До неприличия шаткой походкой она, опираясь на его руку, с трудом поднялась по оказавшейся вдруг очень крутой лестнице в их апартаменты.
— Миледи неважно себя чувствует, — предупредил Блейк лакея, который встретил их в холле. — Проследите, чтобы мадам не беспокоили.
— Прислать горничную? — встревоженно спросил слуга.
— В этом нет необходимости, — возразил Блейк и повел жену по коридору.
— Это твоя комната, — запротестовала Минерва. — Что он подумает?
— Представь себе, меня это совершенно не волнует. Господи, Минни, ты хоть представляешь, что ты со мной делаешь?
Эта мысль ей понравилась.
— Думаю, то же, что и ты со мной.
— Хорошо. Повернись.
Прежде чем она успела возразить, Блейк оказался у нее за спиной и начал расстегивать пуговицы платья. Целуя ее волосы, отчего по позвоночнику разливалась восхитительная дрожь, он стащил с рук шелковые рукава, и платье с шелестом упало на пол. Минерва прижалась спиной к его широкой груди.
— Еще, — произнесла она.
— О да, Минни. Будет гораздо больше, я обещаю. И я хочу видеть гораздо больше. Начиная с твоих волос.
Его пальцы, жесткие, но в то же время ласковые, скользнули по ее голове, отыскивая и вынимая заколки, освобождая крупные локоны, которые тут же рассыпались по ее спине.
— Словно золотой поток, — пробормотал Блейк.
Было что-то волнующее в том, что он находился у нее за спиной. Не видя его, Минерва особенно остро ощущала прикосновение его рук и губ, упивалась бархатными переливами его голоса. Трудно представить, что было время, когда она терпеть не могла этот голос. Теперь же каждое произнесенное им слово вызывало у нее чувственный трепет. Минерва поймала себя на мысли, что ей приятно чувство подчиненности, которое она испытывала в его объятиях. Ей хотелось доверять и доверяться ему, хотелось позволять делать все, что ему вздумается. Некоторое время Блейк боролся со шнуровкой корсета, и, когда тугие путы ослабли, она послушно вытянула руки, и корсет с сухим стуком соскользнул на паркет. Безусловно, Блейк умел управляться с женской одеждой. За корсетом последовали сорочка, потом панталоны, и спустя всего минуту на Минерве не осталось почти ничего.
