Я пытался повернуть голову: шея жутко болела. Боги, какая темень... А Конрад и Беневаль, даже если и были рядом, точно не могли заметить моих движений - в такой-то тьме! Рыцарь и дух прошлого хозяина замка продолжали разговор обо мне. Говорят так, будто я уже покойник. Ну уж нет, мага так просто на тот свет е отправить. Я достаточно нагл, чтобы помучить их своим присутствием ещё немного...
- И всё же, должен быть способ! Суще... - Конрад осёкся. - Милорд Николас! Вы пришли в себя! Вы меня слышите?
- Слышу, Конрад, не надо так кричать... - голова раскалывалась. - Я просто не смог так долго терпеть шутки Даркоса. Почему здесь так темно? Пусть Ори принесёт свечи...
- Но, милорд Николас, сейчас день, и Ваши покои полны света. Я не понимаю... - голос Конрада казался в высшей мере озадаченным.
- Николас, ты что, видишь только темноту? Неужели... Николас, обернись на мой голос, - а это уже Беневаль.
Кажется, слева от меня он стоит... Или летает чуть повыше пола. Голова всё-таки повернулась на шее, хотя это и стоило мне огромных усилий.
- Николас, твои глаза... Они... - впервые на моей памяти Беневаль не мог подобрать подходящих слов. Хотя этого и не требовалось: до меня начинало доходить, что же такое со мной произошло. Точнее, с моими глазами. Темнота, ни Даркоса не видно вокруг - и это в солнечный день. Такое бывает, да...
- Они ослепли, милорд Беневаль, Вы это хотели сказать? - и снова тьма окружила меня, чтобы через мгновение разлететься на тысячи осколков.
Холод, свет тысяч звёзд, а через мгновенье - поросшие вереском холмы и горные склоны. Солнечный свет, Такир Беневаль, оглядывающийся по сторонам. Здесь мне всё было видно...
- Николас, ты так внезапно пропал, - Такир странно поглядывал на меня.
- Что-то вернуло меня в нормальный мир. Только... мне не хочется туда возвращаться. Там я не вижу. Я ослеп, - комок подкатил к моему горлу, и я не говорил, а скорее хрипел.
- Ослеп? Но как... Ты же видишь меня здесь, в этом мире? Не понимаю... - Те же интонации, что у и его предка, Эдвина. Фамильная черта?
Хотелось думать о чепухе, о глупостях, но не о том, что же со мной происходит.
- Зато я понимаю: Даркос меня предупреждал об этом. Просто так мне не вернуться в мир живых, Равновесие потребовало кое-что взамен.
- И причём не по твоей вине, знаешь ли, юный маг, - голос шёл откуда-то сзади. Бог-проводник мёртвых оказался тут как тут.
Теперь на нём были уже малиновые штаны в зелёный горошек, простая полотняная рубаха с распахнутым воротом и прутик орехового дерева в левой руке. Однако, как ни странно, этот безумный облик не вызывал удивления. Скорее, возникало чувство, что Даркос и ДОЛЖЕН так одеваться, и никак иначе.
- Этот мир становится слишком населённым, - попытался пошутить Такир Беневаль, пряча за шуткой своё удивление. - Вы...
- Даркос. Бог Даркос. Ты, кстати, в моём мире находишься, хотел вот всё тебя навестить, да некогда. Люди, знаешь ли, даже из вежливости не хотят перестать умирать и дать мне пару свободных минуток, - ухмыльнулся Даркос. - Но на этот раз я воспользовался той неразберихой, которая возникла из-за состояния Николаса.
Бог посмотрел мне прямо в глаза, но мне пришлось отвернуться: взгляд Даркос был слишком тяжёл для меня.
- Это тебе так кажется, что слишком тяжёл. Ты вообще-то против Равновесия пошёл - и даже победил его. На некоторое время. Ты до борешься, и весьма успешно борешься, за то, чтобы чужая глупость не отправила тебя к моему папочке.
Даркос картинно развёл руками, а потом залился звонким смехом.
- Вообще, конечно, интересная ситуация. Однажды кое-что, - Даркос произнёс последнее слово с просто-таки осязаемым отвращением, - уже привело к подобным последствиям. Только в тот раз ко мне отправилась довольно-таки большая компания бедняг. А на этот раз... Николас, тебя спасает фамильная настырность - и холодность. Да, тебя можно назвать бесчувственным - и это-то и спасает тебя. Пока что спасает. Ты уже успел заметить, что стоишь одной ногой а этом свете, а другой - на том. Да уж, каламбурчик...
Даркос проказливо улыбнулся.
- Люблю каламбуры, люблю шутников и весельчаков. Они могут составить прекрасную компанию по пути к чертогам моего отца. Но да ладно. Даже не будучи шутником, ты мне нравишься, Николас. Тебе предстоят интересные дела, не великие, может быть, не нравятся мне великие дела. Они, на самом деле, не так уж интересны, - пальцы Даркоса изобразили в воздухе замысловатый узор. - Да и столько работы после тех, кто ничем, кроме подвигов, и заниматься не может и не умеет! Так вот. К сожалению, дела снова зовут меня подальше отсюда, но я успею тебе кое-что посоветовать. Не сдавайся. Никогда не сдавайся. Тебе ещё предстоит бой за жизнь, и, знаешь, я очень хочу, чтобы ты его выиграл. Да и, признаться, есть ещё один в высшей степени мерзкий тип, который желает, чтобы ты жил и здравствовал. Он тебе тоже привет передавал. Ты его по глупому балахону узнаешь и манерам ярмарочного фокусника.
Похоже, Даркос очень не любил того человека, о котором говорил. Как-то уже совсем и не приятно становится от мысли, что какие-то... в общем, какие-то люди (и боги) интересуются мною. Непонятный интерес - это мне не нравилось никогда.
- Так что, Николас, держись! Слышишь, держись до конца! Ведь ты мне, будучи живым, столько работы облегчишь!- это говорил уже не бог, а вихрь из жёлтых и красных листьев, закрутившийся в воздухе. Запахло осенним лесом...
Королевство. Герцогство Сагирина.
Утро пришло на равнины южного Королевства. Хмурые облака проносились над землёй. Стояли лужи.
- Опостылело мне это уже, парни, как же опостылело! Прячемся, трясёмся за жизнь, а там - наши родичи гибнут! Позор огнарской армии! Позор! - раненая рука совершенно не мешала светловолосому, молодому огнару с правильными, едва ли не аристократическими чертами лица, вещать. Собственно, говорить по поводу (и даже без оного) Эльфред мог везде и в любой ситуации. Деревенского певца только смерть заставила бы замолчать. Но люди, более или менее хорошо знавшие Эльфреда, в этом сильно сомневались.
- Помолчи, и без тебя тошно, - проворчал рыжий бородач, Хардак, поплотнее закутываясь в шерстяной плащ. - Похлёбки бы, да с чесночком, да с горбушкой ржаного хлебушка...
Хардак причмокнул своими необъятными губами, закатил глаза и, похоже, отправил мысли подальше от этого местечка, к родному дому, к печке, к столу...
- Пошто уж ты вспомнил, а, пошто? - тёмно-русый великан Ян Усмарь хлопнул в ладоши, отчего нечто вроде грома раскатилось по округе. - И так не ели уж сколько...
Всеобщее урчание животов было ему ответом. Всеобщее... Но один желудок изволил молчать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
