о чем постороннем сегодня, а потому работала как проклятая.
Домой я приезжала глубокой ночью, после чего сил хватало на то, чтобы съесть что-нибудь, совершенно не чувствуя вкуса, принять душ и рухнуть в постель, чтобы тут же впасть в сон, дарующий беспамятство. Несмотря на нервное напряжение, спала я отлично, радовало, что хотя бы бессонница мне не грозит.
С едой дело обстояло хуже. На нервной почве меня почти постоянно тошнило, поэтому ела я два раза в день, утром и вечером, делая это механически и не получая от еды ни малейшего удовольствия, а на протяжении дня пила газированную воду с лимоном, отказавшись даже от кофе, который, казалось, выжигал в желудке космическую дыру.
Помимо рабочих дел я старательно приводила в порядок личные. Вернее, юридические их аспекты. Нужно было вернуть подаренную мне квартиру Виталию Миронову, а сделать это было не так-то просто, потому что идти к нотариусу и оформлять сделку он отказался наотрез, заявив, что никогда не примет свой подарок обратно.
Упершись в эту стену, я решила посоветоваться со своей подругой Машкой. В конце концов, не одна я юрист. Моя подруга тоже очень хороший судья, она сделала карьеру без посторонней помощи и при этом в отличие от меня умудрилась сочетать ее с семьей, где двое детей. Машка прекрасная хозяйка, у которой ловко спорится любое дело. Квартира блестит, на даче растет невиданный урожай, полки в подвале украшают банки с собственноручно закатанными заготовками. Я так не умею и давно махнула рукой на собственное несовершенство.
В один из дней, отправив Диму с каким-то мелким поручением, чтобы не крутился поблизости и не грел уши, я решила поделиться с подругой своей проблемой. До этого она видела, что со мной что-то происходит, но в душу не лезла. Так уж у нас было принято.
– Вот оно что, – протянула Машка, когда я коротко и деловито объяснила суть проблемы, – а я-то думаю, что это моя Кузнецова такая опрокинутая ходит. Думала, может, ты просто устала. Перед отпуском часто силы кончаются, а тут вот оно что. Лена, а ты уверена, что поступаешь правильно? Виталий – нормальный мужик и тебя любит, это же сразу видно. Учудил он, конечно, знатно. Но ты пойми: он же это не со зла. Бизнесмены так устроены, что они подходят к любой ситуации как к математической задаче. Ты бы хоть аргументы его выслушала, перед тем как сплеча рубить.
– Маша, я знаю его аргументы, и меня они не устраивают. В моей системе координат, в той, в которой я живу, он совершил подлость. И по отношению ко мне, и по отношению к Таганцеву. Прощать подлость я не могу. И жить с человеком, способным на подлость, не буду. Давай не будем с тобой это обсуждать, потому что поссоримся. Переведем вопрос в практическую плоскость. Ты понимаешь, что, если ситуация выйдет наружу, ко мне будут вопросы с точки зрения профессиональной этики?
– Пожалуй, да, – подумав, сказала Машка.
– Получается, что мне нужно отказаться от этой квартиры, чтобы не указывать ее в декларации за этот год и не вызывать ненужных вопросов?
– Да, – снова согласилась подруга.
– Тогда давай вместе найдем способ, как мне ее вернуть. Я не могу придумать.
– Ты можешь перевести квартиру на Сашку. Она совершеннолетняя. Ее в декларацию вписывать уже не надо.
– Маша!
Я начала терять терпение, а к горлу подкатил противный комок. Нервы у меня из-за всей этой истории вообще расшатались окончательно, чуть что, слезы близко. Наверное, придется в отпуске попить каких-нибудь волшебных таблеточек.
– Ладно, ладно! Я поняла, что ты избавишься от этой квартиры, даже не думая, как можно ее сохранить. Между прочим, в случае окончательного расставания с Мироновым это не самая плохая компенсация за потраченное на него время и нервы.
– Маша!!!
– Молчу, молчу. Ты же все равно сделаешь по-своему. А что касается твоего конкретного вопроса, то я так это вижу. Находишь нотариуса, могу своего знакомого дать, глупых вопросов задавать не будет, все сделает быстро, четко и так, чтобы не прикопаться. Он тебе оформит одностороннюю сделку. То есть сделает договор дарения, в котором, как водится, должны принимать участие две стороны, только одна сторона пассивна и просто вынуждена принять подарок. Именно поэтому ее присутствие на сделке не требуется. Понимаешь?
– Точно. Односторонняя сделка. Как я могла забыть. Что-то у меня в последнее время совсем плохо голова работает. Если оформить такой договор, то оригинал можно послать заказным письмом с уведомлением Миронову на почту и отказаться от подарка он не сможет. Ты можешь договориться, чтобы этот твой нотариус принял меня именно сегодня? Я хочу отделаться от этой квартиры как можно быстрее.
– Позвоню, – пожала плечами Машка. – До которого часа ты сегодня работаешь?
– До бесконечности, – вздохнула я, – но последнее заседание заканчивается в пять, так что после шести можем выдвигаться. Ехать далеко?
– Его офис неподалеку от моего дома, так что к семи вечера успеем. Главное, чтобы Женька согласился задержаться до этого времени на работе.
– Женька?
– Да. Нотариуса зовут Евгений Щеткин, мы с ним познакомились на курсах повышения квалификации сто лет назад. Я тогда готовилась к квалификационному экзамену на судью, ну, и он тоже. Только потом передумал и не стал тратить время, пошел в нотариусы. Работа спокойная и денежная, с нашим дурдомом несопоставимая.
Меня всегда удивляла Машкина способность иметь знакомых в самых различных структурах. Хотя это неудивительно. Она человек компанейский и открытый, не то что я. Впрочем, мне грех жаловаться. Мне при вызволении Натки из манзанийской тюрьмы помог мой однокурсник, сейчас работающий в МИДе.
– Звони, – решительно сказала я. – Я хочу закончить со всем этим сегодня.
– А документы у тебя с собой?
– Какие документы?
Подруга жалостливо посмотрела на меня.
– Нет, ты точно стала хуже соображать. Мать, у тебя что, климакс надвигается? Проблемы с памятью начались? Так в сорок лет вроде рано.
– Может, и климакс, – буркнула я, – хотя когда мы с Виталием проходили обследование, я сдавала анализы на всяческие гормоны, и меня убедили, что все хорошо. Так что климакса у меня нет, есть гормональный сбой на нервной почве, а влияет он на память или нет, я без понятия.
Произнесенное вслух «мы с Виталием» больно ударило под дых, отозвавшись спазмом в солнечном сплетении, и я тяжело задышала, прогоняя вновь навалившуюся дурноту. Господи, как же не скоро я смогу забыть то волшебное время, которое мы провели вместе. Прекрасных моментов в нашей общей жизни было так много, что прогнать их из
