Дигран остановил и без того неспешный шаг, повернулся к жене, взял её ладошку в свои руки, нежно поцеловал каждый пальчик, а потом приложил к своей груди:
– Что ты чувствуешь?
– Сердце. Оно стучит быстрее, чем обычно.
– В твоём присутствии, да ещё когда ты меня так касаешься, оно всегда несётся вскачь. Ещё что-нибудь чувствуешь? Хотя, о чём это я. Если бы изменения температуры стали заметны, мне твоя ладонь показалась бы холодной, а ты такая же тёплая.
– Это означает?..
– Это означает, что изменения ещё не начались. Или же протекают у нас совместно. Если температура и поднимается, то одновременно у меня и у тебя, – Дигран опять замолчал, уйдя в свои мысли.
– Да что же мне приходится вытаскивать из тебя правду! Если процесс происходит одновременно, значит ли это, что и гореть будем вместе? Но это же хорошо! Получится всё так, как и мечтали!
– Да, моя Фиалка, именно так. А ещё это означает, что тебе теперь тоже не избежать этого огня. Изменения коснулись и тебя.
Вайолет не стала отвечать, а лишь крепче прижалась к мужу. К чему слова, если уже всё сказано, решено, и изменить ничего нельзя. Можно просто постоять так, замерев и не двигаясь, позволяя медленным мыслям свободно перемещаться из одной головы в другую: «Люблю!», «Люблю!»
– Наш огонь вспыхнет одновременно? – решила уточнить она уже на обратном пути.
– Хотелось бы надеяться, что да. Только тогда он не сожжёт… другого.
Ясно. Вот чего он боится. Боится вспыхнуть первым. Горящему в чужом огне не остаётся шансов выжить.
– А они? – Вайолет кивнула на дарлата и дремлющего на его загривке сворка.
– Фамильяры – существа полностью магические. Они тонко чувствуют подобные моменты, и обязательно окажутся рядом.
– Чтобы вместе сгореть и возродиться.
– Да, чтобы сгореть и возродиться. Вместе, – Дигран до боли в рёбрах прижал к себе жену.
***
Находиться постоянно рядом было совсем не сложно. Гуляя ли за стенами их убежища, или же приготавливая незамысловатый обед на кухне. В спальне или в душе. Ведь это так легко и естественно. Только сейчас стал полностью понятен смысл крылатого выражения «горячее время» – так в Декуроне называлось время после свадьбы. Ласки и правда, были горячими. И совсем не казались бесстыдными слова, что шептал Дигран в постели. И на кресле. И на кухонном столе. И прижимая к одной из обожжённых наружних стен. И нисколько не зазорно отвечать такими же.
– Диг, твои глаза светятся красным, – шепнула Вайолет в одну из ночей.
– Ты испугалась?
Ну вот, опять начинается. Всё же, наверное, есть смысл в том, что после замужества женщина, особенно считающая себя ведьмой, лишается магии. Иначе… иначе её действия опережали бы мысли. И один глупый перестраховщик мог бы пострадать.
Возмущённое пыхтение было прервано самым сладким и бесцеремонным образом: поцелуем. Таким, от которого по телу бежал жидкий огонь, а все мстительные мысли разбегались, их заменяла всего одна: «Сейчас, сейчас всё случится!» Но муж не спешил. Его губы с особо медленной жестокостью путешествовали по телу, вызывая хриплые стоны и жалобы:
– Диг, пожалуйста, Диг. Я уже не могу! А-а-а, Диг!
А он доводил до самого края, замирал на мгновение и отступал. Ещё и руки придерживал, чтобы не мешала. И пытка продолжалась. Безумные прикосновения пальцами, губами, языком и опять остановка.
– Диг, – захныкала Вайолет сорванным голосом, – я сейчас сгорю, Диг!
И опять горячие пальцы побежали по телу, превратившемуся в один оголённый нерв. И уже забывается, что напрочь лишена магии. В глазах мелькают огненные сполохи. И одно желание – слиться с этим мужчиной, чтобы стать единым целым. И ничто не может помешать. Из горла вырывается даже не звериный – драконий рык, руки освобождаются от плена, негодяй, так долго мучивший изголодавшее тело, повержен и оседлан.
– Да!
Огонь в его глазах? Неважно. Он нисколько не страшнее того пламени, что полыхает внутри, а погасить его можно только двигаясь, только стремясь поглотить этого мужчину всего без остатка. Подался навстречу? Да, да! Подумаешь, по рукам, сжимающим бёдра, пробегают огненные волны, так даже приятнее, ведь этот огонь не жжёт, а ласкает. Волосы опять стали рыжими? Это не волосы, а горящие всполохи? Ну и что. Главное, не останавливаться, иначе можно умереть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Крики торжества и освобождения потонули в рёве пожирающего всё и вся пламени.
***
Яркое пламя пожарища притягивало глаз. Ещё бы, в полной темноте, да такое действо. Оно одновременно завораживало и ослепляло. А ещё притягивало и… вселяло уверенность? Но в чём? В победе? Веда опять взяла приз? Какой приз? И кто такая Веда? Впрочем, неважно. А что важно? Она медленно кружит вокруг горящего дома и медленно вспоминает. Ночь, супружеская постель, волшебные, невероятные ласки. Дигран. Дигран? Дигран!
«Я здесь, любимая», – голос раздаётся в голове. Но где же это здесь? Веда – если в полёте, значит, опять Веда? – осмотрелась. Странно, угол обзора несколько другой, нежели на метле. И ощущения совсем другие. Как будто… у неё выросли крылья! И даже яркое пятно пожарища не мешает глазам рассматривать то, что творится далеко за чертой огненных всполохов. Резко обострилось зрение? Похоже на то. А ещё нюх. Даже удушающий запах гари не может перебить мускусного аромата того, кто летит вверху и справа. Веда подняла глаза и хорошо рассмотрела чуть более светлое подбрюшье чёрного дракона. Это он: тот, который её мучал ночью. Тот, который дал неимоверное наслаждение, тот которого хочется ещё и ещё. Помучить? Покорить? Нет, слиться и быть покорённой.
Два сильных драконьих тела – чёрное и огненно-золотое – бросились навстречу друг другу. Бросились, чтобы довершить то, что начали в слабом человечьем обличии.
***
Первый солнечный луч застал их абсолютно голыми и сидящими прямо на камнях. Вернее, на камне сидел мужчина. Женщина уютно устроилась в его объятиях и машинально почёсывала заметно подросшего сворка. Рядом с ними лежал дарлат размером с телёнка.
– Дигран, но как же так? Никогда еще не было, чтобы люди или даири обретали реальную вторую ипостась? Иллюзии, мороки, фантомы. Да, качественные, но всё равно лишь иллюзии, мороки и фантомы – на этом всё! О полной возможности оборота можно прочитать только в сказках.
– Родная, я до сих пор считаю, что живу в сказке. С самого первого момента нашей встречи. А в сказках, как знаешь, возможно всё. Там дракон превращается в принца, а его принцесса – в дракона. Ты теперь одна из нас, моя Фиалка. Со всеми возможностями лиургов. Это возрождение пробудило в тебе древнюю кровь.
– Это хорошо, – Вайолет потёрлась светлой макушкой о подбородок мужа. – Значит, теперь ты перестанешь бояться за свою хрупкую воздушную жёнушку.
Дигран вздохнул и крепче прижал к себе свою хрупкую и воздушную.
– Родная, умом я понимаю, что теперь ты тоже дракон. Можешь бесконечно находиться в любом из миров. Долго обходиться без еды, питья и сна. Тебе доступна магия ещё более высокого порядка. Но пойми, страх за самое дорогое, он иррационален. Я всё равно за тебя боюсь.
– Значит, не отпускай! – шаловливые пальчики нежно пробежались по мужественным губам. – Так что ты говорил про возможность долгое время не спать?
Вайолет огляделась. Вот же незадача. Если даже они смогут долгое время обходиться без сна и еды, то где же им… обходиться? Окружающий пейзаж за эту ночь нисколько не изменился: всё те же негостеприимные камни, песок и – в настоящий момент сожжённая – растительность.
– Дигран, в доме всё сгорело?
– Да, кроме самой его основы. Она не только огнеупорная, но ещё и до предела напитана магией.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Как неудобно получилось. Мы же всё сожгли!
– Так и должно быть. А ещё предполагается, что мы же это всё и восстановим. Ну что, пойдём? Чем скорее начнём, тем быстрее у нас появится…
– Обеденный стол?
– Обеденный стол тоже неплох! – согласился Дигран и, не отпуская жену с рук, направился к месту их возрождения.
