Анна приблизилась к впавшей в ступор и прижимающей к груди сына Элли и, тряхнув ее за плечи, взглянула в ее широко раскрытые испуганные глаза:
– Элли! Элли, где сейчас твой муж?
– М-м-му-уж? Он с милордом.
– Что он делает?
– Н-не знаю.
– Он готовится к бою, чтобы защитить тебя. Ты ему веришь? Ты веришь своему мужу?
– Д-да.
– Тогда вспомни о том, что его задача – защищать, а твоя – позаботиться о сыне. – При этих словах женщина еще крепче прижала к себе ребенка, жалобно пискнувшего, но, словно понимая, что сейчас не время, так и не разразившегося плачем. В глазах Элли появилось осмысленное выражение, и Анна продолжила: – Собери только самое необходимое, маленький узелок, не бери ничего тяжелого. Ты меня поняла?
– Да, миледи.
– Вот и хорошо. Успокойся, наши мужья смогут нас защитить.
Видя, что здесь вроде все в порядке и женщина уже начала собирать вещи, она направилась к следующей, рядом с которой несокрушимой горой стоял муж, крестьянин. Несмотря на свои габариты, мужчина был также в полном расстройстве чувств и просто стоял, тупо смотрел на метания жены, никак не вмешиваясь в процесс, безвольно опустив руки. Здесь все было просто. Подойдя к мужчине, Анна, не сказав ни слова, отвесила ему звонкую оплеуху, отчего тот встрепенулся и даже слегка подпрыгнул, но в его взгляде мелькнула хоть какая-то мысль, уступив место пустоте.
– Чего стоишь, увалень?! Успокой свою жену! Или ты думаешь, что если вы будете метаться и ничего не делать, то все само пройдет?
– Но, миледи…
– Замолчи и займись делом! Взять только самое необходимое, ничего тяжелого! Ты понял?!
– Да, миледи.
Но Анна уже шла к другим: этого она тоже вывела из ступора, большего добиться пока было невозможно, нужно было поспеть еще во много мест, так как паника была всеобщей.
Не меньше часа потребовалось на то, чтобы навести хоть какой-то порядок и успокоить людей. Но потом стало едва ли не еще хуже. В людях вдруг проснулась их бережливость и нежелание расставаться с добром. Ведь каждый приехал сюда с большой повозкой, груженной различным скарбом, и сейчас люди стали запрягать лошадей и грузить на повозки свои пожитки, боясь с ними расстаться. Это ни в коей мере не устраивало тех, кто был облечен ответственностью за их жизни.
– …О чем вы думали, дубины! Разорались как бабы: орки, орки! Нет чтобы подойти ко мне и сообщить по-тихому! Мы уже давно вышли бы, а вместо этого только-только навели порядок! – услышала Анна, как распекал новиков Маран.
– Я подумал… – с виноватым видом попытался было объяснить Брук, но был безжалостно перебит старостой:
– Если бы было чем думать, то подумал бы! Это тебе не воинский отряд, а простые люди! Дубина!
– Маран. – Анна говорила тихо, но староста ее услышал и тут же обернулся к ней:
– Да, миледи?
– Нужно что-то делать. Они так вцепились в свое добро, что и до рассвета не управятся, – мы и без того потеряли много времени.
– Нужно было их хоть немного успокоить. Сейчас объявлю сход: раз схватились за добро, то головы поостыли и начали думать.
– Так не тяни с этим.
– Слушаюсь, миледи.
Метнув в последний раз гневный взгляд на парнишек, Маран тихо чертыхнулся и направился к столбу, на котором висел медный диск, используемый для оповещения о том, что что-то случилось. Анна направилась за ним. С первым ударом она уже стояла на высокой повозке – так чтобы ее было видно со всех концов.
Едва над лагерем разнесся чистый звук медного диска, подобный набату, как в поселке вновь начала нарастать паника. Однако вскоре она пошла на убыль, так как, бросая взгляды в сторону столба, люди видели Анну, которая, скрестив руки на груди, спокойно стояла на повозке. Осознав, что немедленной опасности нет, люди потянулись к площадке посреди лагеря.
– Слушайте меня внимательно, – заговорила Анна, когда все собрались вокруг повозки. – Да, орков пока нет, но они появятся с рассветом. Ваш сюзерен и его воины, ваши мужья и сыновья, готовы встретить врага. Так что для паники причин нет. Но нам нужно как можно быстрее уходить. Поэтому на повозки ничего не грузить. Взять минимум продуктов, минимум из одежды, чтобы можно было на них ехать всем людям. Нам нужно двигаться как можно быстрее.
– Миледи, а зачем нам вообще уходить-то? Мы ведь видели укрепления – да оркам нипочем не прорваться в долину.
– Мой муж и его воины хорошие бойцы, но они не всесильны. Никто не может сказать, как обернется сражение. Я верю в их победу, мой муж верит в победу, но воинское счастье может им и изменить… – При этих словах голос ее дрогнул, но она все же нашла в себе силы продолжить: – Им есть сейчас о чем подумать, не надо добавлять им еще и беспокойство за нас. Никто не тронет вашего имущества, потому что здесь и нет никого, кроме нас. Если здесь появятся орки, то они и так заберут ваше добро, потому что с ним мы будем двигаться медленно и станем легкой добычей. Времени нет. Запрягайте лошадей, сажайте на них своих домочадцев – и пора выдвигаться в Бильгов. Все. Расходитесь.
Тихо ропща, люди потянулись к своим палаткам. Анна обернулась к задержавшимся рядом с ней Марану и Грэгу.
– Что хотите делайте, но совсем скоро хоть несколько повозок должны выйти на дорогу и направиться в Бильгов. Иначе нам их не стронуть быстро. Только когда они увидят, что люди начали уходить, потянутся и остальные. Позаботьтесь о женах воинов: повозками они управлять смогут, а вот запрягать будут долго, если вообще умеют.
– Все сделаем, миледи, – уверенно прогудел Грэг.
Однако прошло еще не менее часа, прежде чем, подгоняемая Мараном, первая повозка потянулась на дорогу, за ней тронулась вторая, над хозяином которой гневно гудел голос Грэга, не обращающего внимания на стенания мужичка, указывающего на то, что другие, мол, еще не тронулись, потом третья. Люди, видя такое дело, тут же бросали обременяющее имущество и уже самостоятельно начали понукать лошадей, тянущих повозки, в которые были погружены их домочадцы. Вот двинулась повозка с Кристиной, вдовой воина, которого пришлось убить ее мужу, делая тяжелый выбор между его жизнью и жизнями остальных воинов отряда. А вот и повозка Элли – ее муж сейчас был рядом со своим сюзереном и готовился к схватке. Вот Агнесса – Джеф тоже сейчас был у прохода, на руках она держала их первенца, а в повозке сидели еще двое ее пацанят. Поток повозок все увеличивался.
Видя, что процесс, как говорится, пошел, Анна наконец обратила свой взор на новиков и подозвала к себе Брука:
– Вы что тут делаете? Разве вам не нужно возвращаться в форт?
– Нет, миледи.
