У Кэти перехватило дыхание, она испугалась. Все, что она задумала, нужно было делать сейчас — у нее не хватит мужества повторить эту попытку.
И тогда ее настойчиво позвал чей-то голос:
— Кэти!
Она бросилась в комнату, а потом, когда голос позвал ее снова — еще настойчивее, чем в первый раз, — вернулась на балкон. Дрожащими руками она вцепилась в перила и посмотрела вниз. На террасе стоял ее муж, все еще в белом смокинге. На его гладких золотистых волосах блестели капли росы. Лицо было бледным и измученным, а его синие глаза умоляюще смотрели на нее.
— Если я поднимусь к тебе в комнату, ты меня впустишь, Кэти?
— Но… — Ее поразила бледность его лица посреди тенистого сада, слегка надтреснутый голос. — Что ты там делаешь?
— Как и ты, я ждал рассвета. — Он умоляюще протянул к ней руки. — Кэти, позволь мне подняться!
— Очень хорошо, — сказала Кэти.
Через мгновение он уже еле слышно стучался в ее дверь, и она пошла открыть ее. Себастьян неуверенно вошел в комнату. Его синие глаза потемнели от напряжения, губы утратили прежнюю твердость. Он увидел раскрытый чемодан, лежащий на полу, письма, которые Кэти оставила на туалетном столике.
— Значит, ты собиралась уехать, — сказал он.
— Да.
Они уставились друг на друга. Кэти пришла в ужас, заметив, что даже его смокинг промок от росы. И ее поразила мука, которая читалась на его лице.
— Должно быть, ты провел в саду несколько часов, — сказала она.
— Да. Неужели ты не слышала, как я расхаживал по саду? Я думал, что если останусь под твоим балконом, то буду, по крайней мере, рядом с тобой! И я знал, что, если постучу к тебе в комнату, ты не откроешь мне дверь!
— О, Себастьян, — сказала Кэти. Вдруг она с беспокойным видом провела руками по рукавам и плечам его смокинга. — Ты должен немедленно его снять. Ты простудишься! Тебе надо принять горячую ванну! — Она говорила отрывисто. — Себастьян, позволь, я открою для тебя кран с водой!..
Он внезапно улыбнулся, устало, но немного капризно:
— Помнишь, когда-то — теперь кажется, что это было очень-очень давно, — ты посоветовала мне принять горячую ванну? А я попросил тебя открыть для меня кран в ванной. Тогда мы не были женаты… Но сейчас мы — муж и жена!
Румянец обжег щеки Кэти.
— Да. Теперь мы — муж и жена! Но… но, Себастьян!..
— И мы останемся мужем и женой! — резко заявил он и сжал ее в объятиях. — О, Кэти, — он жадно приник губами к ее волосам, — какую бы чушь ты ни написала в этих письмах школьницы, я их порву не читая. А за то, что ты заставила меня страдать всю ночь, я сурово тебя накажу! Так сурово, что… — его голос звучал все глуше и глуше, — что ты больше никогда не посмеешь меня мучить!
Кэти не могла поверить, что все это происходит на самом деле. Должно быть, она принимает желаемое за действительное. И это в самую трагическую ночь ее жизни! Она откинула голову и снизу вверх посмотрела на Себастьяна. Их глаза встретились. Под глазами Кэти — большими, озадаченными, недоумевающими — залегли глубокие тени. Если бы только он сумел каким-то образом убедить ее в том, что все это наяву!
— Но я не понимаю, Себастьян, — хрипло прошептала она. — Я думала… я всегда думала…
— Я знаю. — Он так крепко сжал Кэти в объятиях, что ее хрупкие косточки затрещали. — Но на самом деле я люблю тебя с тех пор, как попросил тебя стать моей женой, Кэти. Хотя понял это, только когда мы приехали в Лондон. Ты была такой милой и восхитительной в этой новой для тебя обстановке! Мне хотелось без конца покупать тебе что-нибудь, просто чтобы увидеть, как у тебя сияют глаза. А когда я купил тебе обручальное кольцо, они не просто засияли, в них появилось блаженство!.. О, милая, — он прижался своими трепещущими губами к ее белому лбу, — если бы я только был уверен, что ты была действительно счастлива, когда мы с тобой пошли в тот магазин, это значило бы так много. Гораздо, гораздо больше, чем что-либо в моей жизни.
— Но я была счастлива, — призналась Кэти, цепляясь за руки Себастьяна и прижимаясь щекой к его влажному смокингу… «О, пожалуйста, только бы мне не проснуться!» — молча умоляла она. — И именно в тот день я тоже поняла, что влюблена в тебя. Безумно влюблена! Поэтому я выбрала кольцо с сапфиром. Потому что оно напомнило мне твои глаза!
После этого признания она вдруг задрожала всем телом. На секунду или две он утратил дар речи. Потом его голос тоже задрожал от волнения.
— Кэти, я во всем сомневался. Я не знал, нравлюсь ли тебе, или ты просто решила со мной примириться… ради твоего отца. А вечером накануне свадьбы ты мне прямо сказала, что выходишь за меня только ради отца. Я не посмел тебе рассказать о состоянии его здоровья. Я подумал, что если ты узнаешь всю правду, то немедленно вернешься в Ирландию и бросишь меня!
— А это было бы… важно? — Кэти все еще не могла поверить в реальность происходящего. Что, если после стольких переживаний ей все это лишь кажется?
— Конечно, это было бы важно. — Себастьян смотрел ей прямо в глаза. — Это было бы настолько важно, что я знал: этого я не вынесу… рухнут все мои надежды. Смотреть, как ты хорошеешь с каждым днем, — ты была необыкновенно хороша и в тот день, когда я увидел тебя в смешном черном платьице в Ирландии, — чувствовать, что мы становимся все ближе и ближе друг другу… начинаем нуждаться друг в друге. Я посмел надеяться, что наш брак станет блаженством для нас обоих!
— Но ты не хотел, чтобы брак был блаженством, — напомнила ему Кэти. — Ты хотел… — румянец снова обжег ей щеки, — только дружеского общения.
— Неужели я действительно так и выразился? Что это все, что я хочу… от тебя? — Кэти поняла, что он поражен. — О, моя милая девочка, неужели я повел себя… как слепой дурак? Если я действительно так сказал… если тогда так и думал, то за эти несколько недель получил по заслугам! Знать, что ты хочешь… и все же не осмеливаться это дать тебе! Чувствовать, как ты от меня отшатываешься, когда я тебя целую!
У него был настолько страдающий вид, что она преодолела робость и призналась:
— Но я так себя вела потому, что я… потому, что я понятия не имела, что ты меня любишь!
— Ты думала, что я тебя желаю, но не люблю?
— Да. — Кэти смело взглянула ему в глаза. Ее румянец был еле заметен.
— А я думал, что тобой увлекся Роберт Болтон, ты общалась с ним все больше и больше! Мне всегда нравился Роберт, но я его возненавидел в тот день, когда он появился здесь и познакомился с тобой!
— О, Себастьян!
— Я знаю. — Она почувствовала, как его щека прижимается к ее щеке. — Так что, как видишь, мы оба страдали. Мы оба оказались жертвами неоправданной ревности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
