Он наклонил голову:
— Так что ты придумала?
Хотя голос его звучал ровно, что-то в нем предупредило ее, что ни к чему притворяться, будто она все не обдумала заранее.
— Я думаю, ты не будешь возражать, если мы обвенчаемся в Сомерсхэме?
— В старой церкви или в часовне?
Он весьма часто бывал там и хорошо знал это место.
— В этой церкви венчались почти все Кинстеры. Старый мистер Мерриуэзер — ты его помнишь? Он там священник. Он уже стар, но я уверена — он с удовольствием нас обвенчает. И конечно, вся тамошняя прислуга привыкла к таким церемониям — у них большой опыт.
Он посмотрел на нее:
— Но мне кажется, ты не успеешь.
— Гонория поможет мне, я не сомневаюсь. Так что венчание, свадебный завтрак и мое платье — все это нетрудно организовать.
— А приглашения?
— Мне кажется, твоя матушка уже обдумала и это. Вряд ли она слепа.
— А твоя мама?
— То же самое. — Она посмотрела на него, но он не ответил на ее взгляд. — Четыре дня — не больше, если мы пошлем приглашения с посыльным.
— Сегодня вторник… — Он помолчал, раздумывая. — Что ты скажешь насчет следующей среды?
Подумав, она согласилась.
— Да, это даст нам лишние два-три дня… — Она замолчала и, вздохнув, посмотрела на него. — Придется делать оглашение. — И когда он молча кивнул, устремив взгляд на дорогу, она, вздохнув, приступила к единственному препятствию, которое видела: — Нам нужно подготовиться к разговору с моим отцом по поводу твоего финансового положения.
Взгляд, который он бросил на нее, был такой быстрый, что она его не заметила. Коренная вдруг заартачилась, и Люку пришлось заняться лошадьми.
Амелия нахмурилась:
— Если бы дело было только в моем отце, это было бы весьма просто, но ведь есть и другие родственники — Девил и прочие. Я думаю, что они вмешаются, а у них большие связи… Нам нужно быть готовыми защищать наше дело, хотя я абсолютно уверена, что в конце концов они согласятся. Но если они будут упираться, нет никаких причин в рамках семьи не объявить о том, что мы близки. Вряд ли это их потрясет, но зато заставит понять, что наши намерения самые серьезные и… ну, ты понимаешь, что я имею в виду.
Люк не смотрел в ее сторону, по его профилю она ничего не могла сказать, лицо у него было бесстрастное, как всегда.
— По рождению, титулу и состоянию ты принадлежишь к тем, за кого они всегда хотели, чтобы мы — Аманда и я — вышли замуж. То, что теперешние ваши доходы невысоки, не имеет значения, учитывая размер моего приданого.
Она сказала все, что осмелилась, что считала необходимым сказать. Закусив губу, она рассматривала его каменный профиль, а потом не выдержала:
— Они, вероятно, сначала поворчат, но когда мы объясним им популярно; что собираемся вступить в брак, они согласятся.
Он втянул воздух, раздувая грудь.
— Мы сказали — в среду. — Он посмотрел на нее, сузив глаза, тяжелым взглядом. — Я хочу, чтобы ты поклялась мне всем, что для тебя свято, что никому ничего не скажешь о нашей помолвке, пока я тебе не разрешу.
Она уставилась на него:
— Почему? Я думала, мы договорились…
— Договорились. Это решено. — Он взглянул на дорогу и повернулся к ней. — Сначала я тоже должен сделать кое-какие приготовления.
Она растерялась, но потом поняла и кивнула:
— Хорошо, но если мы назначили на среду, сколько времени пройдет, прежде чем мы сможем об этом говорить?
Он натянул поводья, и серые ускорили бег.
— Сегодня уже поздно. Придется перенести на завтра. — Он коротко взглянул на нее. — Я сделаю то, что должен, и приду к тебе завтра во второй половине дня.
— В какое время?
Он поморщился.
— Не знаю. Если ты куда-нибудь уйдешь, оставь записку — я тебя найду.
Она неохотно кивнула:
— Хорошо.
— Поверь, это необходимо.
Было что-то в его глазах, какая-то неловкость, какая-то беззащитность, и тогда она погладила его по щеке, а затем прикоснулась к его губам.
Ему приходилось следить за лошадьми, но он поймал ее руку и поцеловал.
— Завтра во второй половине дня. Где бы ты ни была, я тебя найду.
Нужно было ей сказать. Как истинный джентльмен, он должен был объяснить ей, что вовсе не так беден, как она думает.
На следующее утро Люк, направляясь на Аппер-Брук-стрит, вдруг осознал, что джентльменское поведение не распространяется на Амелию. Не имея железной гарантии, что, узнав правду, она согласится стать его женой, он должен теперь быть очень осторожен в своих словах и поступках.
Один вечер и одна ночь изменили все его представления об этой женщине: если раньше он только предполагал, что она — желанная и скорее всего подходящая для него жена, то теперь он это твердо знал.
Он был абсолютно и безоговорочно уверен в том, что не даст ей возможности отказаться от брака с ним. И ей не останется ничего иного, как стать его женой.
В следующую среду.
После этого у него окажется достаточно времени, чтобы найти подходящий момент и сказать ей правду.
Если только она захочет это знать.
Эта последняя фраза прозвучала у него в голове. Он отмахнулся от нее, отказываясь ее принять, считая это просто трусостью.
Он не трус — он ей скажет. Когда-нибудь. Если она его любит, то поймет и простит. Ему нужно только вскормить это чувство в ней, и в конце концов все будет хорошо.
Дойдя до дома номер двенадцать по Аппер-Брук-стрит, он неуверенно посмотрел на дверь, затем решительно поднялся по ступеням и позвонил.
Он заранее предупредил запиской о своем визите — лорд Артур Кинстер, отец Амелии, его ждал.
— Входите, мой мальчик. — Артур поднялся с кресла, стоящего у письменного стола в его библиотеке, и протянул руку.
Люк крепко пожал ее.
— Благодарю вас, сэр, что согласились принять меня сразу же.
Артур хмыкнул:
— Со мной быстро расправились бы, не сделай я этого. — Синие глаза блеснули, он жестом указал Люку на стул рядом с письменным столом. — Садитесь. — Он тоже сел и усмехнулся: — Чем могу быть полезен?
Люк улыбнулся ему в ответ.
— Я пришел просить руки Амелии.
Это — произнести слова, которые он никогда не надеялся произнести, — оказалось самым легким делом. Артур просиял и сказал, что ожидал чего-то в этом роде. Он знал Люка с детства и считал его чуть ли не своим дальним родственником.
Узнав о желании Амелии венчаться в следующую среду в Сомерсхэм-Плейс — «Таков ее выбор, и я рад потакать ей», — Артур поднял брови, но, памятуя об упрямстве своей дочери, и глазом не моргнул.
Наконец перешли к финансовой стороне дела.
Люк вынул из кармана сложенный лист бумаги.
— Я попросил Роберта Чайлда составить для меня документ, на тот случай, если до вас дошли какие-то слухи о том, что положение Калвертонов сильно пошатнулось из-за поведения моего отца.
