Я встряхнул головой. Мне уже давно не десять, и то, зачем я сюда пришёл, не терпит отлагательств. Глубоко вдохнув, я зашёл в один из храмов. В тусклом свете десятков свечей я разглядел очертания скамеек и каменного стола у дальней стены. В сумраке картины на стенах казались кровавыми разводами, будто я был не в священном месте, а в пещере, где когда-то прошла кровопролитная битва.
Я медленно подошёл к столу и провёл ладонью по шершавому камню. Пару месяцев назад я был свидетелем жертвоприношения: идморцы приносили на металлических блюдах овощи, фрукты, зарезанных домашних животных, ткани и деревянные чётки. Всё это складывалось на стол под раскатистые молитвы, читаемые целителями, а после сжигалось. Считалось, чем темнее пламя, тем благосклоннее будет Боги до следующего жертвоприношения.
— Я ждал тебя.
Резко обернувшись, я увидел Бала-Атана. Вместо привычной для целителей тоги на нём была надета свободная рубаха и штаны из тёмной кожи. Костюм, что надевали целители во время жертвоприношений…
— Правда, не думал, что тебе хватит смелости явиться сюда одному, — Бала- Атан ухмыльнулся.
Я отступил назад и ощутил, как в спину впивается угол стола. «Идиот! — выругался я. — Надо было оружие взять!»
— Где твоя подружка? — подойдя ко мне, спросил Бала-Атан.
— Она рядом, — медленно проговорил я. — И она сразу почувствует, если со мной что-то случится.
— Врёшь! — с наслаждением протянул целитель. — Она не с тобой, по глазам вижу. Глупый пришелец, — он покачал головой, — ты явно не понимаешь, с кем связался.
Резким, едва уловимым движением, он со всей силы ударил меня в живот. Я согнулся от боли, и в тот же момент он бросил мне в лицо горсть какого-то порошка.
— Будет весело, — услышал я откуда-то сверху его голос. Веки стали тяжёлыми, тело, словно тряпичная кукла, свалилось на каменный пол, и я потерял сознание.
Очнувшись, я обнаружил, что лежу на жертвенном столе. Я не был привязан, но верёвки и не были нужны: тело не слушалось, и я не мог даже повернуть голову, чтобы оценить обстановку.
— Ты быстро пришёл в себя, — голос Бала-Атана звучал спокойно. — Похоже, я плохо рассчитал дозу. Но ничего, — он склонился надо мной и улыбнулся, — нам с тобой хватит и этого времени. Расслабься. Ты уже ничего не сможешь изменить, так зачем переживать?
Он отошёл. Я услышал тихое напевание и звон склянок. Попытался пошевелить губами, но даже этого я не мог сделать. Мне оставалось лишь смотреть в тёмный потолок и отчаянно моргать в надежде, что я сейчас проснусь в… Где? В каюте рядом с Уззой? В спальне в своей квартире? В детской? Где я хотел проснуться? Я не мог найти ответа. Что угодно, лишь бы не смерть на жертвенном столе в храме идморцев.
— Что это? — раздался удивлённый голос. Бала-Атан провёл кончиком пальцев по моей щеке. Этого я не почувствовал — увидел, скосив глаза. — О Боги… Ты плачешь! — неподдельная радость зазвучала в голосе идморца. — Глупец. Слёзы не помогут тебе. Но я рад, что стал их причиной.
Раздался тихий стук, и я мог лишь предположить, что Бала-Атан поставил на стол рядом с мной.
— Боги будут благодарны за такую жертву, — сообщил Бала-Атан, проводя по моему лицу кончиками пальцев и выводя непонятные узоры. В нос ударил пряный запах, свойственный краскам, которыми целители разукрашивали свои тела. — Понирос считает вас даром, но я-то знаю, что вы наше испытание. Моё испытание!
«Ещё один безумец…» — отстранённо подумал я. Неудивительно, что я сам начал терять себя среди них. Я подумал о родине Уззы, куда мне уже не суждено отправиться, вспомнил Землю, на которую для меня больше не было пути. Одним глупым, бездумным поступком я перечеркнул всю свою жизнь. А Узза? Что будет с ней, когда я умру? Может ли Иной пережить смерть питомца, если тот погиб не от руки хозяина? Я попытался вспомнить, рассказывала ли мне Узза что-нибудь про эти тонкости, но в голове была пустота.
Бала-Атан тем временем закончил с моим лицом. Взяв в руки кинжал, он разрезал на мне кофту.
— Вы только посмотрите, — медленно произнёс он. — А Тень-то заклеймённая… Кто же ты тогда? — он вновь склонился надо мной, всматриваясь в моё лицо. — Своих они не стали бы клеймить, нет. Ты… иной. Но как? — он нахмурился и отпрянул от стола.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я слышал его шёпот: сумасшедший целитель ходил вдоль стола и общался то ли с собой, то ли с невидимым глазу собеседником. Я с трудом мог разобрать слова, но суть всё же уловил: Бала-Атан, с детства верящий, что в космосе нет никого, кроме Богов и демонов, впервые в своей жизни усомнился в этом. Слабая надежда, что это может меня спасти, заставила меня зажмуриться.
— Нет, нет, нет, — резко закричал Бала-Атан и подскочил ко мне. — Это уловка! Боги испытывают меня, проверяют на прочность мою веру! И я не подведу их.
Он схватил какую-то склянку и, разжав мне челюсть, начал вливать в рот её содержимое.
— Сталиа была глупа, — произнёс он отстранённо, неожиданно резко успокаиваясь. — Думала, что я помогу ей заполучить в любовники посланника демонов. Когда она пришла ко мне в слезах и с мольбой о помощи, я хотел прогнать её. Но потом я осознал, что это мой шанс ослабить тебя. Зелье, которое я ей дал под видом приворотного, было ядом моего изобретения. Ты бы ещё несколько месяцев прожил, даже не подозревая о том, что умираешь. Ощущая тревогу, боль, страх, ты бы приполз ко мне, ища в священном храме помощи и спасения. Ослабленный и сломленный, ты бы оказался в моей власти и добровольно бы лёг на этот стол. Я бы пустил тебе кровь, и ты бы умирал долго и мучительно, осознавая свои ошибки. И твои хозяева — тёмные демоны — никак бы тебе не помогли, ведь для них ты моментально бы стал предателем, как только лёг на этот стол по своей воле.
Во рту ощущался мерзкий привкус зелья, а в голове роем загудели мысли. Голоса, хор голосов скандировал: — «Ты умрёшь, ты сейчас умрёшь, тебе конец!»
— Узза будет следующей, — прошептал мне на ухо Бала-Атан. — Увы, мне пока не удалось подмешать ей яд, но поверь, я найду способ это сделать. И когда она окажется здесь, я ей расскажу во всех подробностях, как ты умирал. А после в жертву Богам я принесу и Понироса… За то, что предал веру, свой народ и Богов.
Конец. Это был страшный и неизбежный конец. Мне хотелось выть от боли и страха, но тело так и не поддавалось мне.
И я думал про Уззу. Не мог не думать. Мне чудился чудесный аромат цветов, виделось укутывающее её рыжее сияние, так подходящее её. Её зелёные глаза смотрели на меня с укором и грустью, и я слышал, как она тихо отчитывает меня за глупость. Я зажмурился, чтобы не видеть ужасающей темноты храма и перекошенного безумием лица Бала-Атана. Только так, оградившись тонкими веками от окружающего мира, я мог в последний раз увидеть Уззу, свою Уззу. Уззу, которая отняла мой дой и заклеймила меня. Уззу, которая заставила меня и моих соплеменников своими руками строить лагерь. Уззу, которая поцеловала меня за секунду до страшного взрыва. Уззу, которая выбрала меня среди тысяч других заклеймённых ею существ. Узза, Узза, Узза!
— Мне нравятся твои слёзы, — почти нежно прошептал Бала-Атан. — Я соберу их в склянку на память, — он прислонил тёплую ёмкость к моему лицу. — Слёзы демонов никогда не высыхают, и я долгие годы смогу наслаждаться их видом.
Он накрыл моё лицо тканью и тихо запел молитву. Его сильный и красивый голос эхом разнёсся по храму, и я ощутил странное умиротворение. Мысленно я прощался с Уззой и просил у неё прощения, надеясь, что может во сне она сможет почувствовать приближающуюся гибель её питомца.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
А через несколько мгновений острый кинжал вонзился мне в грудь. Боль оказалась мимолётной.
— Узза…
Глава 18
Мне всегда было интересно, что ощущает человек в момент смерти. Осознаёт ли он в последние секунды, что умер, или же всё просто исчезает? Когда Бала- Атан убил меня, я продолжал слышать. Практически моментально целитель закричал от боли, и этот звук был прекрасной предсмертной музыкой. Я уже не знал и не хотел знать, что вынудило его, срывая голос, орать. Это всё было неважно. Я умер и, если верить учёным, ещё несколько минут мог наслаждаться его страданиями.
