Завтра у меня будет больше свободного времени, и я постараюсь закончить дневник.
38-й день 109-го года
Эры Братства Полюсов
Рэди-Рей, конструктор аппаратуры наведения, с которым меня познакомил Нанди-Нан, оказался веселым, смешливым человеком. Несмотря на несколько плутоватое выражение лица, он мне понравился сразу, особенно его глаза — удивительно синие и живые.
— Рад подружиться с астронавтом номер один, — улыбаясь с хитрым прищуром, сказал он и с исключительным радушием положил руку на мое плечо. Я с удовольствием ответил ему таким же дружеским пожатием.
— Итак, сегодня мы ознакомимся с аппаратурой наведения, — сказал он. — Главным образом с экраном и щитом управления.
Двухместный гелиоплан доставил нас на окраину небольшого города Руноры, расположенного в полупустыне. Рэди-Рей вышел из кабины и повел меня на вершину высокого холма, поросшего желтой травой и жестким кустарником. Справа зеленели парки и сады города Руноры, а прямо перед нами, на юге, расстилался безбрежный океан Великой Экваториальной пустыни.
— Вон там, среди песчаных барханов, — сказал Рэди-Рей, показывая в сторону пустыни, — затерялся небольшой малоизвестный оазис Рун. Там и оборудован пульт наведения.
Я уже хотел снова сесть в кабину гелиоплана, но Рэди-Рей остановил меня.
— На гелиоплане туда не проберемся. Здесь, на краю пустыни, антигравитационное поле круто загибается и касается почти поверхности. Гелиоплан врежется в поле и будет выброшен из него со страшной силой в неизвестном направлении, — сказал он и шутливо добавил: — Так мы можем долететь до Южного полюса и попасть в лапы фарсанов.
Но идти пешком по раскаленным пескам — невеселая перспектива. Я сказал об этом Рэди-Рею.
— Зачем пешком? У меня здесь замаскирован вездеход. Все должно быть предусмотрено на этой войне.
Мой слух резануло непривычное слово “война”.
“Как странно, — думал я. — И это после ста лет Эры Братства Полюсов!”
На небольшом, приземистом вездеходе мы добрались до оазиса Рун. Здесь вился жиденький кустарник и стояло несколько десятков деревьев, дающих слабую тень. Но все же оазис защищал от песчаных шквалов. В центре, на открытом месте, был оборудован пульт наведения, а на краю оазиса возвышались ажурные металлические конструкции стартовой площадки. И больше ни одного строения и ни одного человека.
— Такой важный объект, — удивился я, — и никакой охраны.
— Охрана сейчас не нужна, — возразил Рэди-Рей. — Когда установят на стартовой площадке снаряд, тогда и будет охрана.
Рэди-Рей объяснил устройство аппаратуры, показал расположение приборов, кнопок и тумблеров на щите наведения. В принципе все это мне было уже знакомо, так как щит наведения имел много схожего с пультом управления на планетолетах. Единственное новшество — экран наведения.
— Обрати на него внимание, — сказал Рэди-Рей. — Завтра тебе придется работать руками на щите почти вслепую, ты должен все время смотреть на экран наведения. На нем ты увидишь топографическое изображение тех мест, над которыми реактивный снаряд будет пролетать.
На вездеходе мы приехали на окраину Руноры. На прощание Рэди-Рей сказал:
— Встретимся в оазисе рано утром. Ночью туда доставят снаряд с нейтрализатором. До завтра!
До завтра… Я не мог тогда и подумать, что завтра Рэди-Рея не будет в живых, что ночью он станет жертвой единственного уцелевшего на Северном полюсе воспроизводящего фарсана. Видимо, фарсан давно охотился за такой важной добычей, как изобретатель нейтрализатора и аппаратуры наведения.
Рано утром, когда не взошло солнце, я был уже в оазисе Рун. На стартовой площадке трое инженеров устанавливали привезенный ночью снаряд. На фоне светлеющего неба я видел его четкие контуры. Снаряд с острым носом, окутанным сеткой — антенной нейтрализатора, был установлен с небольшим наклоном в сторону Южного полюса. Когда все было готово, инженеры подошли ко мне и пожелали удачи. Вскоре их вездеходы, оставив между барханами змеистые следы, скрылись за горизонтом. Около оазиса я увидел десятка полтора боевых шагающих вездеходов, специально выделенных для охраны.
На металлических конструкциях стартовой площадки и на листьях деревьев в лучах восходящего солнца засверкала роса. В это время знакомый приземистый вездеход подошел к краю оазиса и остановился на горбатой спине бархана. Из кабины выскочил Рэди-Рей.
— Эо, астронавт! — весело окликнул он меня. Его плутоватая физиономия сияла радушием.
Обратившись к начальнику охраны, он приказал, чтобы боевые вездеходы удалились как можно дальше.
— Ваше место вон там, — сказал Рэди-Рей, показывая на высокую гряду барханов. — А здесь во время пуска снаряда вам будет весьма жарко.
До гряды барханов было не менее тысячи шагов. Но юркие вездеходы добежали до нее за минуту и вскоре, рассредоточившись, скрылись за грядой.
Мы, с Рэди-Реем остались вдвоем.
— Подожди немного, — сказал он. — Сейчас еще раз проверю аппаратуру и тогда приступим.
Рэди-Рей торопливо направился к пульту наведения. Зайдя в прозрачную кабину пульта, он начал почему-то возиться над висевшим сбоку экраном всепланетной связи. “Странно, — подумал я. — Ведь экран исправен”. Внимательно наблюдая за работой Рэди-Рея, я подошел к большому дереву и остановился в его тени. На жестких листьях роса уже испарилась. Становилось жарко. Слабый утренний ветер мел песчаную пыль.
Рэди-Рей приступил к наладке аппаратуры наведения. Он так увлекся, что, по-видимому, забыл о моем присутствии. На щите разноцветными огнями загорелись лампочки, засветился экран наведения. Пальцы Рэди-Рея притронулись к кнопкам щита управления.
Взглянув в сторону стартовой площадки, я с удивлением заметил, что сигарообразный корпус ядерного снаряда начал медленно перемещаться. Вот он уже в зените, потом слегка наклонился в сторону Северного полюса — как раз туда, где находился наш главный энергоцентр, поддерживающий антигравитационное поле.
— Стой! — закричал я. — Стой! Что ты делаешь?!
Рэди-Рей обернулся. На его лице появилась недобрая хитрая усмешка. “Фарсан! — вздрогнул я от внезапно мелькнувшей догадки. — Ведь это фарсан!”
Фарсан Рэди-Рей вышел из кабины, посмотрел по сторонам и с удовлетворением увидел, что кругом по-прежнему ни души, ни одного человека. Одни только бесконечные песчаные холмы. Они сверкали нестерпимо-желтым блеском в жарких лучах солнца, застывшего в белесом небе. Жуткая картина! Даже сейчас, вспоминая ее, я слегка поежился, словно ледяной холодок пробежал по спине. Но тогда, в минуту опасности, я был спокоен. Ужасающе спокойным был и фарсан. Он был уверен, что я от него никуда не уйду. Все с той же ехидной усмешкой он направился ко мне, стараясь не пропустить к пульту управления, и уже поднял руки, намереваясь ими, словно железными клещами, раздавить меня.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
