там бы меня и оставил.
Аккерман рассмеялся:
— Да, он сам не был уверен, что ты доживешь до утра, даже поделился планами на твоё тело.
— С мясниками понятно, — отсмеявшись, сказала девушка, — а вот лекари, большая редкость. Подумай, ведь они из простейших вещей: трав и экстрактов делают медикаменты.
— Просто они преданы своему делу, как этот Йегер, а такие люди сами по себе не так часто встречаются. Да и не каждый занимается тем, чем надо.
Они поболтали об этом ещё какое-то время, пока за ними не заехал в карете Род. Он был так вежлив, что решил подвести их, а может просто хотел поговорить о чём-то до того, как они все приедут к Ури.
Трое спокойно разместились в большой карете, Киве правда было неуютно, но такой способ перемещения был комфортным и быстрым. В пути Райсс выслушал краткий рассказ, удовлетворился им. Работа была сделана, дело закрыто в кратчайшие сроки. Никаких последствий или угроз в ближайшее время. Про себя Род отметил полезность Аккермана, но вслух выразил мысль, беспокоившую его:
— Хочу вас попросить не упоминать о моей связи с Альмой, так будет лучше и на суть дела не повлияет.
— Боишься нагоняя от жены? Переживешь, поплачешься в юбку своей пигалицы.
Кенни сидел, закинув ногу на ногу и лениво подпирая рукой голову. Его не особо интересовало всё это, но издеваться над Родом ему нравилось.
— А своей любовнице ты не сказал, что вчера сам утвердил смертный приговор для её глупого братца?
Род выглядел усталым, ему тяжело далось следующее решение.
— Ей пока это ни к чему. Я решил взять Альму домой, в качестве служанки, так она сможет обеспечивать свою семью, и я буду оказывать поддержку.
— Ух ты, а ты рисковый парень, Род. Держать двух своих женщин под одной крышей и иметь их в соседних комнатах. Жену ты, похоже, совсем не любишь.
У Кивы создалось впечатление, что Аккерман сказал бы «ебать», но так как речь шла и об Эльфриде, то не выразился так грубо. Род покачал головой, видимо ему нужно было выговориться.
— Элфриду мне навязал отец, я её уважаю, и она заслуживает лучшего. А Альма…это совсем другое. Её я люблю, она не такая как все остальные. Только она меня понимает таким, какой я есть на самом деле. Ни с кем такого не было раньше.
Кива попала к Кенни ещё до конца формирования личности, да ещё и в момент перелома, поэтому часть её мимики соответствовала мимике самого Жнеца. Сейчас они сидели с одинаковым брезгливо-насмешливым выражением лица. Они понимали, что хочет сказать Род, но это вызывало у них неприязнь и издёвку. Кенни не удержался и фыркнул:
— Надо ли много ума, чтобы понимать бабника.
Род рассматривал свои ладони, продолжил говорить, погруженный в свои размышления, скорее пытаясь убедить самого себя.
— Я дам ей работу, потому что несу за неё ответственность, в том числе и за решение о смерти её брата. Я не знаю, какие будут последствия. Но чувствую, что так будет правильней по отношению к ней.
Он замолчал, осмысливая свои слова. Его прервал Кенни, которого утомили эти размышления о правильности приводить домой любовницу.
— Кстати о делах, ваши полицейские бестолковые, они годятся только в роли живого мяса. Будет проще и надежнее, если сформировать свой отдел, который будет работать так, как надо мне.
— Мысль здравая, займёмся этим. Твои методы отличаются от общепринятых, не все смогут так работать.
Вскоре они прибыли в основное, и ставшее таким привычным, поместье Райссов. В большой гостиной Ури играл со своими племянниками, своих детей у него не было, поэтому любовь выливалась на детей Рода, которые в своём дядя души не чаяли. Королю особенно нравилась Фрида, в ней он видел отражение самого себя в молодости, в ней он видел задатки силы и способность принять истину. Об этом конечно было рано думать, но Ури был уверен, что именно ей достанется сила Титана-Прародителя в будущем. Проклятье Имир не позволяет долго жить: тринадцать лет, ему осталось восемь.
Ури был рад видеть Кенни, так радуются очень старому другу. Пока они здоровались, маленькая Фрида подошла ближе к Киве, любопытством рассматривая её. Девушка не знала как вести себя с семилетней девочкой, да и вообще как вести себя с детьми. Она подумала, что в этом возрасте ей крепко доставалось на улицах, и приходилось воровать, чтобы питаться, а в возрасте десятилетнего Улькина ей уже довелось совершить первое убийство. А эти двое были такими беззаботными, что вызывали недоумение с легкой неприязнью. Но в том, что они были невинны, дети не виноваты, что в этом плохого? Девушка выдавила из себя улыбку. Вскоре появилась и Госпожа Райсс, приветствуя двух незнакомых ей людей и тепло улыбаясь Роду. Она ещё была миловидной, но выглядела усталой, и Кива могла ей только посочувствовать. Элфрида увела двоих детей и от взрослых, которым предстояло обсудить дела, не предназначенные для детских ушей.
Вчетвером они проследовали в библиотеку, никто не хотел стеснять остальное семейство, да и там меньше шанса, что их потревожат. Ури выглядел опечаленным, слушая доклад о зачистке. Ему было особенно болезненно слушать причины таких действий Миллиуса. Он был бы рад всё изменить, но не мог, точно так же как и его отец. Ещё до того, как он стал Королём, они с братом часто мечтали о том, как изменят жизнь человечества к лучшему. Киве всякий раз было неловко и даже стыдно за то, что они не могут найти иного пути, кроме как путь насилия, для решения проблемы. Видеть Ури таким было тяжело. Дальше они беседовали о чем-то обычном, не имеющим отношения к рабочим моментам. Девушка сидела на диване поодаль, её интересовали книги, но она не решалась даже провести по корешкам пальцами. Встреча проходила даже в домашней обстановке, Род отвлекся, наконец, от своих проблем с женщинами. Трудно было поверить, но три таких разных мужчины находили общие темы для разговора, помимо решений вопросов Правительства. Казалось, они забыли о ней, но ей так даже было спокойней и привычней. Но в какой-то момент она поймала на себе такой открытый и понимающий взгляд Ури. Он повернулся к ней, сидя на стуле.
— В прошлую встречу Кенни обмолвился, что ты любишь читать.
Кива была растеряна, что с ней заговорили, бросила мимолетный взгляд на Кенни, прочла незаметное никому другому одобрение, снова посмотрела на Ури.
— Можешь брать отсюда любую книгу, которую захочешь, — он улыбался доброй улыбкой, на которую
