Шампанское не повлияло на их любовь – их страсть была свободной и необузданной, но оно развязало Патрику язык, заставив произнести слова, которые давно сложились в его голове.
В ту ночь он сказал Кейси одну правду, несмотря на то что признаться в ней он задумал только после того, как расскажет ей все о себе.
– Я люблю тебя, Кейси, люблю.
– Ох, Патрик, я тоже люблю тебя…
– Когда ты возвращаешься в город? – спросил Патрик на следующее утро.
– Мои вещи прибудут из Калифорнии в последнюю неделю августа, и мне придется уехать, чтобы устроиться в новом доме.
«Распаковать мои коллекционные туалеты, забрать из банковского сейфа драгоценности, убедиться в том, что мой «мерседес» прибыл без царапин, и держать речь перед коллегией адвокатов». Она не думала о том, стоит ли рассказывать Патрику о себе эти не важные вещи, потому что была уверена – он поведает ей что-то в этом же роде. Поэтому Кейси не спешила. Они, разумеется, будут вместе, вернувшись к своей богатой и удачливой жизни, но ей еще не хотелось заканчивать это божественное лето любви.
– Я начну работать только после Дня труда, так что в пятницу я вернусь сюда на уик-энд. Знаешь ли, будет один вечер, который я должна посетить. – «Устроенный в мою честь», – добавила она мысленно. Заглянув в серо-зеленые глаза, Кейси тихо спросила: – А ты бы смог пойти со мной на этот вечер, Патрик?
– В пятницу?
– Да.
– Боюсь, что нет.
– Ты уверен?
– Да. Мне очень жаль, но я должен буду работать допоздна. Но почему бы нам не придумать что-нибудь в ночь на субботу?
– Я буду свободна.
– Отлично. Тогда устроим обед.
– Пикник на лугу с шампанским?
– Все, что захочешь, – улыбнулся Патрик.
Глава 11
Саутгемптон, Лонг-Айленд Август 1989 года
– Промокла? – с улыбкой спросил Джеффри, когда Джулия появилась в дверях библиотеки.
Этот день, последнее воскресенье августа, с утра был жарким и влажным, но к полудню появились свинцовые тучи, и потоки дождя обрушились на землю. Мерри была в гостях, Джулия с Джеффри договорились поработать до обеда: он – в библиотеке, а она – в своем розовом саду.
– Надо же, дождь пошел. А я-то собиралась сходить в магазин. Хочешь чего-нибудь особенного?
– Тебя.
– На обед? – улыбнулась Джулия.
– Ответ тот же.
– Ты можешь заполучить меня после обеда.
– Обещаешь?
– Конечно.
– Хорошо. Тогда на обед я приготовлю что-нибудь такое, что мы съедим очень быстро.
– Папа, пожалуйста, позови мамочку к телефону.
– Она ушла в магазин, Мерри.
– А когда вернется?
По дрожащему голоску девочки Джеффри догадался, что Мерри – на грани истерики. Джулия еще не скоро будет дома.
– Что случилось, детка? – ласково спросил он.
– Мне надо поскорее домой, – пролепетала Мерри. – Ты сможешь попросить маму, чтобы она сразу приехала за мной?
– Да, конечно, но она только что ушла.
– А если мне позвонить тете Пейдж или дяде Эдмунду?
– Но почему бы мне не приехать за тобой, Мерри?
– Ох! О’кей.
– Я буду у тебя через… – прикинув, сколько миль от Бельведера до поместья Монтгомери, Джеффри быстро подсчитал, – шесть минут. О’кей?
– О’кей.
* * *
Если бы за Мерри приехала Джулия, Даниэла Монтгомери и не подумала бы провожать Мерри до машины, а уж тем более – извиняться. Мерри оказалась слишком чувствительной, вот и все. Но за ней приехала не Джулия, а Джеффри.
– Джеффри, примите ради Бога мои извинения. Мне надо было договориться с Джулией, но, разумеется, мы не ждали дождя. Я думала, мы весь день проведем в бассейне. Да уже все девятилетние дети его видели! – невпопад добавила она.
Джеффри рассеянно кивнул Даниэле, но его беспокоила Мерри. Из ее темно-карих глаз ручьем лились слезы, и она казалась такой маленькой, такой беспомощной и напуганной. Но в то же время девочка силилась казаться смелой.
Шесть минут пути в Бельведер они молчали. Джеффри то и дело ласково посматривал на девчушку, но она не говорила ни слова, стараясь сдержать слезы. К тому же она явно его стеснялась.
Но почему? Она мало знала его. Подъезжая к поместью Монтгомери, Джеффри подумал, что говорил с ней по телефону впервые. А теперь, осторожно ведя машину по скользкой от дождя дороге, он был поражен еще одним: они ни разу не оставались вдвоем.
Как только машина подъехала к Бельведеру, Мерри бросилась в дом в поисках Джулии. Джеффри слышал, как девочка зовет ее:
– Мамочка! Ты здесь?
– Мерри! – ласково позвал Джеффри, увидев, что она – такая маленькая – стоит посреди огромной комнаты и уже не в силах сдерживать слезы.
Услышав его голос, Мерри подняла голову. Когда Джеффри увидел ее личико, у него перехватило дыхание. Мерри казалась потерянной и хрупкой, она была похожа на Джулию, когда та призналась ему, что ей только шестнадцать лет. И точно так же, как десять лет назад, Джеффри захотелось избавить ее от страха, сделать что-то, чтобы она вновь почувствовала себя счастливой.
– Скажи мне, что случилось, детка. – Джеффри опустился перед девчушкой на колени.
– Мы смотрели кино… Потому что пошел дождь, а кино оказалось таким грустным…
– Что за фильм? – спросил Джеффри.
– Он назывался «Старый крикун».
«Старый крикун»… В один из тех редких моментов, когда Виктория вспоминала о том, что она мать и у нее есть сын, она водила девятилетнего Джеффри на «Старого крикуна». Виктория слышала, что все дети смотрели этот фильм и что он всем понравился. Но фильм оказался таким грустным! Джеффри никому не сказал об этом, даже своим бабушке и дедушке, и плакал лишь украдкой. И вдруг сейчас давно забытая печаль всколыхнулась в его сердце.
Если бы Джеффри – как отец Мерри – узнал, что детям будут показывать «Старого крикуна», он бы обязательно сказал «нет». Несомненно, что так же поступила бы и Джулия. Его жена жизнь положила на то, чтобы окружить Мерри лаской и любовью и как можно дольше оберегать от грустных сторон жизни.
– А знаешь, Мерри, когда мне было столько же лет, сколько и тебе, – тихо заговорил Джеффри, глядя в огромные карие глаза, – я тоже смотрел «Старого крикуна». И мне тоже стало так грустно.
– Правда? – с надеждой спросила девочка.
– Да, – кивнул Джеффри.
– Ну почему он должен был умереть, папа? – Ее сердечко разрывалось от тоски в точности так же, как и двадцать семь лет назад разрывалось сердце маленького Джеффри. Голос Мерри дрожал, из глаз капали слезы.
– Не знаю, отчего он должен был умереть, детка, – пожал плечами Джеффри. – В жизни иногда случаются грустные вещи.
Мерри задумчиво кивнула. А потом, заглянув ему в глаза, смело спросила:
