– Конечно, - спокойно произнес Гэндальф, - я-то знаю их историю, а вот ты, я вижу, с ней не знаком. Зачем ты принес их сюда?
– Кольчуга гномов, эльфийский плащ, меч павшего Запада и шпион из ничтожного Шира… ага, вздрогнули! - мы хорошо знаем их, - вот признаки заговора! Может, вам и не нужна та маленькая тварь, которой принадлежат эти вещи, а может, наоборот, она дорога вам? Если так, поразмыслите, коли способны на это! Саурон не любит шпионов, и судьба этой твари будет зависеть от вашего выбора.
Ему никто не ответил, но бледность лиц и ужас в глазах были красноречивей слов. Снова послышался его скрежещущий смех.
– Так, так! А малыш был вам дорог, как я вижу. Да и дело у него было серьезное, а? Но сорвалось, сорвалось. Теперь его ждут годы медленных мучений. Мы уж постараемся, чтобы они не скоро кончились. Вы его больше не увидите, разве что его сломают и переделают, а тогда уж я не забуду отправить его к вам. И это обязательно будет, если вы не примете условий моего Повелителя.
– Назови условия, - голос у Гэндальфа был твердый, но стоявшие поблизости видели в глазах мага тревогу и вдруг заметили, что он стар, потрясен и разбит. Они не сомневались: маг согласится, что бы ему ни предложили.
А условия были тяжелыми. Войскам Гондора и его союзникам предлагалось немедленно отойти за Андуин, предварительно поклявшись не выступать против Саурона ни явно, ни тайно. Весь Итилиен навсегда отходил к Саурону, а все страны западнее Реки до Мглистых Гор и до Гривы Рохана обязывались сложить оружие и платить Мордору тяжелую дань. Они обязывались восстановить также разрушенный Изенгард.
– Он станет владениями наместника Саурона, - сказал посланец, - но это будет не Саруман - он оказался недостойным, - а другой, кому Владыка доверяет больше. - И все поняли, что этим наместником будет он сам. И они поняли также, что условия Саурона означают рабство для Запада на вечные времена. В этот момент неожиданно прозвучал ответ мага:
– Слишком много вы хотите в обмен на одного пленника! Столько твой господин мог бы получить только ценою долгой войны. Или на полях Гондора он потерял надежду на победу? А если ценить этого пленника так высоко, то где залог, что Саурон, великий обманщик и предатель, выполнит свои обязательства? Где пленник? Приведи его и отдай нам, тогда и обсудим условия.
И тут Гэндальфу, не сводившему глаз с посланца, показалось, что на одно мгновение тот растерялся и смехом попытался скрыть это.
– Остерегайся говорить дерзко с Голосом Саурона! - вскричал он. - Ты требуешь залога? Саурон не дает их. Если ты ищешь его милостей, выполняй его требования. Условия вам известны. Поступайте теперь как хотите!
– Вот как мы поступим, - произнес вдруг Гэндальф. Он распахнул плащ, и яркая белизна одежд сверкнула в этом мрачном месте подобно обнаженному мечу. От его воздетой руки посланец попятился, а маг подошел и просто отобрал у него кольчугу, меч и плащ. - Это мы возьмем в память о нашем друге, - просто сказал он. - А ваши условия отвергаем бесповоротно. Уходи, твое посольство окончено, и смерть теперь ближе к тебе, чем когда-либо. Мы пришли сюда не для того, чтобы пререкаться с подлым Сауроном, а тем более - с его рабами. Уходи!
Посланец Мордора не смеялся больше. От гнева и изумления лицо его исказилось и стало похоже на морду дикого зверя, у которого из-под носа увели добычу. От ярости он издавал странные сдавленные звуки. Но страх в нем был сильнее гнева. Вскрикнув, он повернул коня и помчался обратно. Его воины тоже повернули коней и затрубили условный сигнал. Они еще не достигли Ворот, а ловушка Саурона уже захлопнулась.
Оглушительный грохот барабанов обрушился на равнину. Ворота Мораннона распахнулись настежь, исторгнув огромное войско, хлынувшее волной. Вожди Запада поспешно вернулись к войскам. Пыль тучей поднялась в воздух, когда с востока кинулись толпы, до этого скрывавшиеся в тени Пепельных Гор. Со склонов по обе стороны Мораннона стекали бесчисленные потоки орков. Армия Запада оказалась окруженной, враги превосходили их численностью в десятки раз. Саурон схватил приманку мертвой хваткой.
Арагорн едва успевал отдавать приказы. Он стоял с Гэндальфом на одном из холмов, и над ним развевалось знамя с Древом и Звездами, на другом холме рядом плескались знамена Рохана и Дол Амрота: Белый Конь и Серебряный Лебедь. Каждый из холмов ощетинился во все стороны мечами и копьями. Впереди, лицом к Мораннону, стояли сыновья Элронда, слева от них - дунаданы Арагорна, а справа - Имрахиль со своими воинами.
Подул ветер, и звуки труб слились со свистом стрел. Солнце окуталось дымом и покраснело, словно перед закатом, а из мрака вверху слетали, злобно рыча, назгулы, и гибельные взмахи их крыльев гасили последнюю надежду в сердцах.
Когда Гэндальф отверг условия Мордора и тем самым обрек Фродо на несказанные муки, Пиппин содрогнулся от ужаса, но потом овладел собой и теперь, стоя рядом с Берегондом в первом ряду воинов Гондора, хотел только умереть, раз уж все погибло.
– Хорошо бы Мерри был здесь, - бормотал он, глядя, как на них надвигаются вражеские полчища. - Теперь я понимаю несчастного Денетора. Мы с Мерри могли бы умереть вместе. Но раз нет, значит, нет. Надеюсь, что его смерть будет легче. А я сделаю, что смогу, пусть даже это будет и не так много.
Он обнажил меч и всмотрелся в красные с золотом руны, начертанные на клинке. «Эх, - подумалось ему, - вот для кого он выкован - для этой образины, что похвалялась тут. Кабы я мог убить его, тогда, глядишь, и сравнялся бы с Мерри. Ну, что ж… видно, не судьба мне прославиться. Не пропадать же даром такому клинку. Хоть пару этих вражин я свалю. Хотелось бы мне еще разок увидеть солнышко и травку в Шире!»
В этот миг на них обрушилась первая волна атакующих. Правда, передовые орки приостановились, влетев в болото перед холмами, и только осыпали осажденных градом стрел. Но за ними спешили, рыча как звери, горные тролли - огромные, покрытые твердой чешуйчатой шкурой, - они держали в руках круглые черные щиты и тяжелые молоты. Болото не задержало их. Как буря налетели они на воинов Гондора и схватились с ними врукопашную. Берегонд от страшного удара зашатался и упал, а тролль, сваливший его, наклонился, протягивая жадные лапы. У этих гнусных созданий в обычае было перегрызать горло поверженным врагам.
Пиппин завизжал и изо всех сил ударил тролля мечом снизу вверх. Украшенный нуменорскими рунами клинок неожиданно легко пронзил грубую шкуру и глубоко вошел в огромное тело, отворив целый фонтан черной крови. Тролль покачнулся и рухнул, как утес, прямо на Берегонда и Пиппина. Мрак и боль захлестнули хоббита, и он ощутил, что проваливается в бездонную тьму.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
