— Понимаю, — вздохнул Обиходов. — Хочешь, чтобы я тебе что-нибудь посоветовал?
— Да, — простодушно кивнул головой Мик. — Ты — умный. Сколько тебя знаю, ты вечно над чем-нибудь думаешь. Ты — писатель, в конце концов.
— Журналист, — уточнил Обиходов.
— Тем более! — воскликнул Мик. — Везде бываешь, стольких людей знаешь! И потом, ты — свободный, у тебя, наверняка, столько баб было, сколько мне в страшном сне не снилось! Ты должен знать, как определить, любишь ты женщину или нет, сможешь ты с ней всю жизнь прожить, или лучше сразу разбежаться по углам, как боксеры после гонга? Может признаки какие-нибудь есть?
— Признаки… — усмехнулся Обиходов. — Глупый ты, Мик. Какие тут могут признаки!
Мик отвалился на спинку кресла:
— Сам понимаю, что ерунду говорю. Хотя странно… Наука и техника развиваются невиданными темпами, людям каждый год Нобелевские премии вручают за выдающиеся достижения. Почему до сих пор не учредили премию человеку, который бы объяснил, что такое любовь? Конкретно, с цифрами, фактами, результатами опытов. Это ведь по-важнее квантовой физики, как думаешь? Нет, правда! Пусть не с первого раза получится, пусть кто-то ошибется, кому-то премию дадут зря. Пусть! Денег жалеть не нужно. Главное, сдвинуть вопрос с мертвой точки! Давай еще по одной!
— Я — все! — Обиходов накрыл свою чашку ладонью. — Мне еще работать.
— Брось! — попробовал образумить его Мик. — Тут такая тема возникла, а ты — все. Какой же из тебя после этого инженер человеческих душ?
— Нет-нет! — Обиходов решительно отстранил занесенное над чашкой бутылочное горлышко. — Говорю же, у меня работа.
— Боимся мы жить, вот в чем проблема! — Мик налил себе и выпил. — Боимся слов, боимся мыслей… Стоит только подумать о чем-то «это — навсегда», и тут же сомнения! Как навсегда? Почему навсегда? Насколько навсегда? А вот мой дедушка жить не боялся. Две войны прошел. До восьмидесяти пяти лет дожил. И не боялся! Просто жил и все! Может налить?
— Нет.
Мик залпом выпил:
— Мы с Татьяной уже семь лет вместе. Говорят, критический срок для брака, плохая статистика… Много всего было, пока притерлись друг к другу. Но знаешь, иногда мне кажется, что мы с ней до сих пор вместе, только потому, что в любой момент можем расстаться — просто сказать друг другу: «Адье» и все! Разошлись, как в море корабли. Ведь если разобраться, то сейчас мы — просто друзья. И будем друзьями, пока нет никаких особенных ограничений. Может и мои родители до сих пор оставались бы милой парочкой, если бы не появился я. Но я появился! Отец крепился какое-то время, потом у него пошли один за другим романы на стороне, и потом все рухнуло! Да с таким треском, что вспомнить страшно.
— А с Татьяной ты говорил об этом? — спросил Обиходов.
— О чем об этом?
— О том, что ты не хочешь ребенка.
— А кто сказал, что я не хочу ребенка? — удивился Мик. — Ты, брат, не упрощай. Я ребенка хочу, как десять тысяч отцов. И не одного, а как минимум троих. С раннего дества мечтал основать семейный клан на итальянский манер. Или на грузинский. Чтобы дети, дедушки, троюродные дяди, няньки — все жили в одном огромном доме, и обедали за одним столом, а я чтобы был патриархом. И чтобы дом стоял на берегу моря… Так вот! Но все это надо было делать сразу, понимаешь? В самом начале. Встал в колею, и все! При вперед, не поднимая глаз, и ни о чем не задумываясь. Иначе ничего не выйдет. Такая, брат, дилемма.
Мик выпил и занюхал водку кулаком.
— У тебя закуска какая-нибудь есть?
— Нету, — ответил Обиходов.
Мик покосился на кучу мусора в углу комнаты.
— Суровые тут у тебя условия. Холостяцкая жизнь — это, конечно, хорошо. Но, знаешь, в нашем возрасте человеку уже нужен налаженный быт, уют элементарный… или хотя бы какая-нибудь еда в доме.
Обиходов промолчал.
— Хозяйка тебе нужна, вот что! — неожиданно заключил Мик. — В смысле постоянная женщина.
— Нет уж, спасибо, — усмехнулся Обиходов. — Мне хватает и твоего налаженного быта. Просто в следующий раз, когда тебя там доведут, ты ко мне со своей закуской приезжай, и сразу все вопросы снимутся.
— Ну, ты по мне-то не суди! У меня ситуация особая, — Мик налил себе еще водки. — Слушай! А ты с Ириной-то видишься?
— Нет, — ответил Обиходов. Это было не совсем правдой. Ирину он видел каждую среду на теннисном корте. Это ее тренировки он наблюдал, прикрывшись газетой.
Мик вздохнул и покачал головой.
— Я так и не понял, из-за чего у вас тогда разладилось. Вроде все же нормально было. Моя Танька еще постоянно меня шпыняла: «Смотри, как Жорж за Ирочкой красиво ухаживает, не то что ты!» И вдруг — раз! Как гром среди ясного неба — разбежались! Что случилось, так никто и не понял.
— Я же тебе сказал, поссорились.
— Поссорились! — воскликнул Мик. — Если бы мы с Татьяной после каждой ссоры разводились — у меня паспорт бы был размером с телефонную книгу и весь обставлен штампами! А вы же даже не расписаны были! Ну, поссорились, делов-то! Потом бы взяли и помирились! Признайся! Застукала она тебя с кем-нибудь?
— Нет, — сказал Обиходов. — Не было у меня никого.
— Тогда я ничего не понимаю, — развел руками Мик. — Такая девушка была! И тебя, вроде как, любила. По глазам было видно, что любила.
— Испугался я, — сказал Обиходов негромко.
— Испугался? — удивился Мик. — Чего испугался?
Обиходов помолчал, потом произнес, глядя куда-то в сторону:
— Колеи. Той самой колеи.
Мик застыл с недонесенной до рта чашкой с водкой.
— Вот! — он поставил чашку на стол. — Я же говорю, ты — умный! Я про колею только на восьмом году совместной жизни задумался, а ты сразу про нее знал! Но ты же и дурак одновременно, Жорж. Ирина — такая женщина! С такой-то и надо в колею вставать. И переть!
— Куда переть? — усмехнулся Обиходов.
— Как куда?! — воскликнул Мик. — По жизни! Туда, куда тебе надо!
— В том-то и дело, что я не знаю, куда мне надо, — произнес Обиходов.
— Значит, еще раз дурак! — Мик хлопнул ладонью по столу. — А раз не пьешь, то еще раз!
— Будет тебе шуметь! — Обиходов пододвинул свою чашку. — Наливай.
24
— Иннокентий Викторович, — донеслось из селектора. — К вам Георгий Обиходов, специалист по связям с общественностью.
— Пусть войдет, — Васконян сделал еще ход в компьютерном преферансе и погасил монитор.
Обиходов появился с тощей пластиковой папочкой под мышкой и широкой улыбкой на лице. По причине тяжелого похмелья гримаса получилась вымученная. Улыбки такого рода дают в приложение к гамбургерам в московских американских закусочных.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
