Трудно сказать, что объединяло тогда их всех: и бандитов, и студентов, и «простых Советских инженеров» – уже не в первый раз задавал себе вопрос В.К. Время, наверное, было такое, что-то такое было разлито в воздухе, свобода, но не такая, как сейчас, а романтическая, что ли. Все они тогда воображали себя героями Ремарка и Хемингуэя. Недолго это продолжалось – с год, наверное, не больше, но потом такого никогда уже не было – все было: и хорошее, и плохое, но такого не было.
«Впрочем, скорее всего, просто молодые мы все были. Неистребимый оптимизм молодости, – усмехнулся он, – теперь уже ничего подобного нет и быть не может, – и вдруг подумал: – И некоторых из нас тоже уже нет: сначала Школяр, а теперь, похоже, и Аврам».
– Иных уж нет, а те далече, как Сади некогда сказал, – процитировал он Пушкина голубю, сидевшему на карнизе возле балкона. Голубь искоса на него посмотрел и курлыкнул, В.К. запустил в него окурком и ушел с балкона.
Он включил компьютер и решил немного поработать, несмотря на жару, хотя работать очень не хотелось.
– Наука, – сказал он вслух, – наука умеет много гитик, – и мысленно выругался.
Был он физиком и к работе относился серьезно, но сейчас не работалось ему что-то, но работать тем не менее было надо и он, преодолев себя, уже на работу настроился было, как вдруг раздался телефонный звонок.
– Моя фамилия Шитов, – сказал голос в трубке и сделал паузу, как будто давая собеседнику возможность оценить этот печальный факт.
В.К. английский знал, поэтому, как и положено, мысленно хихикнул. Потом, вклинившись в затянувшуюся паузу, спросил:
– Так чем я?…
– Я товарищ Аврама Рудаки, – сказал Шитов, – нам надо бы встретиться.
В.К. знал почти всех друзей и товарищей Рудаки, и никакого Шитова среди них не было, но знал он и чрезвычайную общительность Аврама, которая вполне допускала существование Шитова, поэтому не возражал.
– Давайте, – и спросил: – Когда вы предлагаете и где?
– Давайте прямо сейчас, – ответил загадочный Шитов. – Я тут возле вашего дома нахожусь – давайте где-нибудь поблизости.
«Выходит, он знает даже, где я живу, – удивился В.К. -Что же это за Шитов такой? Скорее всего, это кто-то из знакомых, просто фамилии я не знал».
– А как вас зовут? – спросил он. – И вообще, мы знакомы с вами, а то фамилии вашей я что-то не припомню?
– Зовут меня Анатолий Иванович, и мы с вами не знакомы, – обстоятельно пояснил Шитов. – Я с Рудаки в Москве работал. Давайте я встречу вас у подъезда минут через пять, идет?
– Хорошо, – согласился В.К. – А как я вас узнаю?
– Я сам к вам подойду, – ответил Шитов, и в трубке раздались гудки.
Пока В.К. натягивал выходные джинсы и рубашку, он все гадал, кем может быть этот таинственный Шитов, но так ничего и не придумал, и только когда сбегал он по лестнице к парадной двери, его осенило.
«Да это же Контора!» – мысленно воскликнул он, но больше ни о чем подумать не успел, так как открыл дверь парадного и увидел на тротуаре человека, на котором это слово было написано крупными буквами.
Почти двадцать лет прошло с тех пор, как Контора распалась, превратилась во всякие Службы безпеки[36] в Независимых губерниях, как-то называлась она теперь и в самой России, но как, никто не знал и никого это больше не интересовало. А когда-то Комитет государственной безопасности Империи, Контора, как именовали ее в кругу друзей В.К., была могучей и всесильной. И вспомнил В.К., что и Аврам имел к ней какое-то отношение. Правда, сам он говорил, что к Конторе отношения не имеет, что человек он в прошлом военный и, как все военные, гэбистов не любит и презирает, хотя и приходилось ему часто иметь с ними дело, как он говорил «по служебной надобности».
Пожимая руку Анатолию Ивановичу Шитову, незаметному человеку без возраста в скромном костюме и неярком галстуке, В.К. вдруг вспомнил, как Аврам учил его когда-то различать переодетых чекистов и милиционеров.
– Жмоты они все, – говорил он, – а штатскую обувь им не дают – вот и носят они форменные туфли с гражданским костюмом, чтобы свои не стаптывать.
В.К. посмотрел на туфли Шитова, но ничего особенного в них не нашел – туфли, как туфли – и спросил:
– Так что вы хотели мне рассказать про Аврама? Вы ведь знаете, что пропал он?
– Знаю – сказал Шитов тихим голосом. – Я потому и встретиться хотел с вами. Я сейчас в отставке, но когда-то мы работали с Аврамом по линии разведки. Сейчас это не имеет значения – страны другие, все другое, но знаете, старые связи, старые друзья остаются. Вот мы и решили («Мы, это кто?» – подумал В.К.), что Аврам вполне мог воспользоваться старыми каналами и где-то за рубежом сейчас находится, скорее всего, в арабских странах где-то – это его территория, но и в Европе тоже может быть – и там у него связи наверняка остались.
– Зачем ему это надо? – спросил В.К.
– Не знаю, – ответил Шитов. – А с женой у него как?
– Нормально, – сказал В.К. и спросил Шитова: – А зачем вы мне все это рассказываете?
– Нравился мне Аврам, – сказал гэбэшник: – Его у нас все любили. Вы его жене намекните, успокойте ее, – он помолчал и добавил: – Вполне может быть Аврам за рубежами – ведь в нашей профессии сейчас тоже вроде рынка, а у Аврама опыт и связи, – он протянул В.К. руку. – Прощайте. Мне пора. Я вообще-то здесь, у вас, по другому делу, но Аврам – мой друг.
Шитов пожал В.К. руку и перебежал на противоположную сторону улицы, где сел в неприметную черную машину, которая тут же тронулась с места.
В.К. вернулся к себе в квартиру, как говорили в позапрошлом веке, «в смятении чувств». Позабыл он как-то, да и, не только он, а все позабыли об этой стороне жизни Аврама Рудаки, казались далеко в прошлом его былые заграничные приключения, воспринимали его уже как добропорядочного профессора, живущего размеренной и заранее предсказуемой жизнью, казалось, что все эти его приключения, о которых, кстати, он рассказывал редко и неохотно, в таком же далеком и невозвратном прошлом, как и их юношеские загулы. И тут на тебе!
Иве В.К. решил ничего не говорить – нечего ее лишний раз обнадеживать, а сам почему-то расстроился, хотя этому Шитову не очень и верил – мало ли что они там в Конторе предполагают, – не мог Аврам так просто, никому не сказав ни слова, завербоваться куда-то там.
Расстроился В.К. и работать передумал, а сделал то, что делает в случае расстройства любой нормальный русский человек, – налил себе рюмку, выпил, закусил завалявшимся в холодильнике (Маина была на даче) куском черствой колбасы и вдруг вспомнил один случай.
Гуляли они как-то с Аврамом в Ботаническом – весной, кажется, было дело или осенью, – погода была теплая и сухая. Шли они медленно по аллее, а потом кому-то из них – кому, В.К. не помнил – пришла в голову мысль зайти в розарий, на розы посмотреть. «Значит, все-таки осенью это было», – подумал В.К. Идти в розарий по аллее было долго, а можно было через стеночку перескочить и прямиком по склону. В.К. эту стеночку сложно преодолел – метра полтора там было, не меньше, а Рудаки – без видимых усилий, с места.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
