Бедная девушка с круглыми от удивления и ужаса глазами выходит из машины и со словами: «Господи! Ну, откуда ты взялся?!» — чуть не плача, направляется к заднему бамперу своего минуту назад еще нового «Лэнд Крузера».
Изо всех сил сдерживая улыбку, Бандера выходит из тоже пострадавшей от удара «Целики» и старательно изображает из себя потерпевшего водителя. На машины он не смотрит, он смотрит на девушку.
«Ну, хороша!» — мысленно восхищается он, наблюдая за ней.
— Ой, мама! Новая машина! — продолжает сокрушаться девушка.
— Я машину отгоню, чтобы людям не мешать, — сказал Бандера в ответ на причитания девушки, давая ей этим понять, что готов решить проблему полюбовно. Раз он собирается отъехать с места происшествия, значит, не намеривается привлекать для ее решения соответствующие органы.
Он сел в машину и проехал на несколько метров, продолжая наблюдать за ней в зеркало, а она продолжала рассматривать повреждения своего дорогостоящего бампера, не обратив на его слова и действия никакого внимания.
Бандера и не ждал, что девушка поймет его примирительный жест, и почти ехидно отвлек ее от созерцания царапин на бампере словами:
— Девушка, вы не там смотрите. Вот здесь посмотрите, — он указал глазами, куда следует смотреть, — стопарь разбит, крыло с бампером делать и красить.
Она пошла к «Целике», потрогала рукой разбитый фонарь, вмятину на крыле, словно убеждаясь, что это все настоящее, что ей это не снится.
— По зеркалам-то смотреть надо иногда, — наставительно говорил ей Бандера, выходя из машины и продолжая рассматривать ее. — Зеркала вам зачем?
Девушка впервые за все это время подняла глаза и посмотрела на него.
Она смотрела на него своими грустными глазами, и Банину показалось, что он читает ее мысли, слышит те слова, которые она хочет, но не может сказать: «Ну, я же смотрела. Я сама не понимаю, как это произошло, но понимаю, что виновата я. И совершенно не знаю, что мне теперь делать и что говорить». Он читал это в ее глазах, как в открытой книге, и сердце его вдруг стало биться чаще, он еще никогда, как ему казалось, не понимал так, с первого взгляда и без слов, ни одного человека.
— Да не переживайте вы так, — сказал он совершенно другим тоном. — У вас же там одни царапины.
Девушка молча опустила глаза, а Бандере вдруг нестерпимо захотелось снова заглянуть в них еще раз, и он вдруг ставшим неожиданно для самого себя нежным голосом произнес:
— А хотите, я вам его покрашу? Сам.
И хотя эти слова были частью игры, частью его плана, он уже начал понимать, что с ним что-то происходит.
Девушка подняла на него глаза и тихо сказала:
— Но ведь я же виновата.
И от этих слов и от этого взгляда его как будто током ударило, и вдруг пришла мысль, что это не просто очередное знакомство, что это нечто большее. Откуда взялась эта мысль, он и сам не знал, но точно знал уже, что раньше с ним такого не происходило.
— Ну и что! Вы мне понравились, и я хочу сделать вам подарок. Вы мне только оставьте номер своего телефона. Мне это не трудно.
— Правда? — улыбнулась она.
И эта улыбка сразила его окончательно. Было в ней что-то, что не возможно описать и рассказать другим, это можно было только почувствовать.
— Правда, — сказал он, и сейчас это действительно было правдой, а не игрой. — Мне будет приятно вам помочь.
Девушка, достав из джипа листочек и ручку, написала свой номер телефона и протянула его Бандере.
— Я позвоню, — сказал он, беря листок из ее рук, — когда вам будет удобно?
— С утра, — вновь улыбнулась она.
Бандера никогда не испытывал подобных чувств и сейчас вдруг оказался в таком положении, когда он не знал, что говорить. Раньше он всегда знал, как нужно разговаривать с девушками, но сейчас он чувствовал, что эта девушка особенная, по крайней мере для него. Чтобы выйти из положения и не показаться тупым, он решил ретироваться и потом уже обдумать все происходящее с ним.
— До встречи, — сказал Бандера, теребя в руках листок с номером ее телефона.
Девушка села в машину, улыбнулась ему на прощанье, и темный «Лэнд Крузер», блеснув на солнце широким капотом, выехал со стоянки.
А Виталий смотрел ему вслед и кроме этого «Лэнда», увозящего девушку, он не видел больше ничего. Все вдруг исчезло, и машины, и люди, остались только медленно удаляющийся «Лэнд Крузер» и воспоминание о ее улыбке.
Он не видел, как на стоянке рядом с ним припарковался зеленый «Минивен», и как из него вышла изящная, улыбающаяся блондинка в белой распахнутой шубке. Это была одна из его многих пассий. Он не слышал, как она подошла к нему, никак не прореагировал, когда она положила руки ему на плечи. Перед глазами у него стояли глаза дочери водочного короля, а в ушах звучал ее тихий голос: «Но ведь я же виновата».
Блондинка обошла его, поцеловала в щеку, ткнувшись ему в грудь своим непомерно выдающимся бюстом, а Виталий стоял и смотрел куда-то вдаль, ни поцелуй, ни прикосновение огромных грудей не произвели на него ни малейшего впечатления.
Блондинка, непонимающе удивленно посмотрев на него своими большими, ярко нарисованными глазами, спросила:
— Что это с тобой?
Помолчав, Виталий посмотрел на нее туманным взглядом и еле слышно проговорил:
— Да все нормально.
— Я же вижу, что не все нормально. Скажи мне, что с тобой? — сказала блондинка, она не узнавала Бандеру, он был какой-то не такой.
А Виталий смотрел куда-то в даль, туда, где скрылся «Лэнд Крузер», и перед глазами стояло улыбающееся лицо этой девушки, у которой он от неожиданности свалившихся на него чувств даже имени не спросил.
Это и был тот поворотный момент в его жизни, когда Бандера начал постепенно исчезать, а вместо него стал проясняться уже другой человек, с другими мыслями и пониманием жизненных ценностей. Виталий был не прав тогда, когда спустя девять месяцев говорил Ирине, что она не отдалась ему тогда в их первую встречу, и они никого не зачали. Она не отдалась ему тогда, но новый человек все же был зачат и звали этого нового человека Виталий Банин, но ему предстояло еще родиться и расти, а это дело небыстрое и, как известно, мучительное. Но сейчас, в это мгновенье состоялось его зачатие. И здесь стоял уже не совсем Бандера, поэтому блондинка и не узнавала его.
— Да нормально все, — произнес он, отмахиваясь от девушки.
12
Воровство на предприятии Барсукова продолжало процветать. Дело дошло до того, что объем рынка ворованных товаров, продававшихся по демпинговым ценам, стал сравним с объемом легальных продаж. Прибыль неуклонно падала. Его собственная охрана не только не боролась с все возрастающими хищениями, но и сама в этом активно участвовала, уже одно из таких крупных хищений чудом раскрыла милиция, случайно узнав о крупной партии продаваемой аппаратуры.
Алексей Геннадьевич подумал и, скрепя сердцем, решил все же принять предложение Бандеры. Убытки настолько возросли, что теперь его почти не смущала связь с криминалитетом. Предприниматель понимал, что если не прекратить это воровство или хотя бы его не уменьшить, то ему грозят большие долги по кредитам.
И вот новоиспеченные охранники — Толстый, Скороход и Старик — сидели в кабинете начальника службы безопасности и слушали его инструктаж. Сотрудничество с предпринимателем Барсуковым в таком виде, как им предлагалось, радовало их еще меньше чем самого Барсукова.
Толстый и Скороход еще как-то более-менее спокойно перенесли свое новое назначение, Старика же просто с души воротило, и он, слушая инструктаж, этого не скрывал, хотя и сидел относительно спокойно.
— Ну, значит, в ваши обязанности будет входить охрана объектов предприятия, — говорил начальник охраны, — контроль за отгрузкой и разгрузкой товаров круглосуточно. Внутренние хищения у нас участились, так что сами понимаете, нужно пресекать все эти неправомерные действия. Рабочий график выбирайте сами, мой заместитель введет вас в курс дела.
При словах «пресекать неправомерные действия» парни переглянулись. Это они должны пресекать неправомерные действия? Они? Те, кто всю сознательную жизнь только и занимались совершением этих, так называемых неправомерных действие.
Надо же, какие жизнь фортеля выкидывает!
— У нас есть кое-какие зацепки по внутренним хищениям, — продолжал начальник, — вам остается только довести это дело до конца. С вашим опытом, я не думаю, что это будет большой проблемой. Ну, в общем, мы возлагаем на вас большие надежды. И я надеюсь, что вы их оправдаете.
* * *
Они сладко спали. Виталий тихо посапывал, обняв Ирину рукой поверх одеяла. Они не желали расставаться даже во сне.
Первой проснулась она, зашевелилась, потягиваясь под одеялом, полежала немного с открытыми глазами, потом приподнялась на локте и долго с нежной улыбкой смотрела на спящего Виталия. Словно почувствовав ее взгляд, он тоже открыл глаза и, увидев рядом любимое лицо, радостно улыбнулся. Потом он сладко потянулся, притянул ее к себе и поцеловал.
