— Мудрый совет, — согласился дей, подумав, что Индия, ко всему прочему, на редкость умна. Очевидно, она уже давно размышляла на эту тему и теперь выложила достаточно веские аргументы.
Дружелюбная улыбка осветила лицо девушки. — Пойдем, повелитель, — позвала она, поднимаясь по ступенькам. — Не сидеть же здесь весь день! Массажистка уже ждет.
С этими словами она завернула дея в большое полотенце и принялась растирать.
Кейнанреис невольно усмехнулся. Сегодня он намеревался еще раз попробовать обольстить девушку, но вместо этого зачарованно слушал ее пылкие речи и забыл обо всем.
Она должна сама прийти к тебе, твердил внутренний голос.
Все шло как обычно. После массажа Индия одела господина, принесла завтрак. Поев, он заперся в библиотеке, разрешив невольнице заняться своими делами до обеда.
День выдался чересчур жарким для зимы. Просмотрев планы, дей еще раз убедился в правоте Индии, послал за главным строителем и посоветовался о возможности строительства нового акведука.
— Это было бы наилучшим выходом, повелитель, — согласился тот. — Незначительные починки старого отсрочат катастрофу всего на несколько лет. А за три года мы воздвигнем новый. Никто не знает, насколько изношена внутренность прежней системы, а только что построенный акведук прослужит не одно столетие.
— Велика ли стоимость? — допытывался Кейнанреис.
— Не намного выше основательного ремонта, вслед за которым может вскоре потребоваться еще один.
— В таком случае начинай немедленно, — решил дей, отдавая строителю планы.
Вернувшись в свои покои, он увидел, что Индия уже успела принести обед. Голову сдавило, становилось трудно дышать, ибо воздух был необычно тяжелым для января. Однако на аппетит его недомогание не подействовало.
— Наверное, будет дождь, — заметил он, поднимаясь из-за стола.
— Подготовить тебя ко сну, повелитель? — осведомилась Индия.
Кейнанреис кивнул. Аллах! Желание снедало его с необычайной силой.
Индия раздела его, обтерла розовой водой. Кейнан молчал, но синие глаза испытующе впились в ее лицо. Неужели ее решимость противостоять ему так и не ослабела?
Индия, со своей стороны, старательно отводила взгляд, боясь, что, если посмотрит на него, пропадет окончательно. Она сама не понимала, что за вихрь бушует в душе.
— Ты здоров, повелитель? — встревожилась она, чувствуя, что ему не по себе.
— Голова болит, — глухо пробормотал он.
— Сядь, повелитель, я разотру тебе виски, — предложила Индия.
— Нет, — отказался он, боясь, что опозорится и изольет семя, если она коснется его. — Отдохну, и все пройдет. Иди, позанимайся с Азурой.
— Нет, — отказалась Индия. — Азура и так говорит, что я усвоила куда больше, чем все ее ученицы, вместе взятые.
Останусь здесь, повелитель, чтобы служить тебе, если понадоблюсь.
— Пойдем, ляжешь рядом, — тихо позвал он. Индия отрицательно помотала головой.
— Обещаю не прикасаться к тебе. Твоя близость успокоит меня, — уговаривал Кейнанреис.
— Я еще не ела, — пробормотала Индия, — и нужно отнести подносы на кухню, иначе бедный старый Абу обидится, повелитель.
— Когда все сделаешь, приходи ко мне, — снова попросил он.
— Ты приказываешь, господин?
— Нет, — выдохнул он и закрыл глаза.
Индия выскользнула из спальни, доела все, что оставалось, убрала подносы и, вернувшись в покои дея, долго сопротивлялась неумолимому зову сердца. Наконец непонятные ощущения победили застенчивость. Бесшумно прокравшись в спальню, она легла на краешек постели. Кейнан не шевелился, и девушка так и не поняла, спит он или бодрствует. Предсказания его оправдались: начался дождь, и мерный стук капель, разбивавшихся о гравий дорожки и листья, успокаивал и убаюкивал. Веки девушки отяжелели и сами собой закрылись.
Кейнанреис, затаив дыхание, обнял спящую девушку. Она что-то пробормотала и свернулась клубочком. Дей почти терял рассудок от вожделения. Она сама пришла к нему!
Он жадно всматривался в Индию, умирая от желания впиться в эти пухлые соблазнительные губки, вкусить меда невинности. Эта пленительная лань вот-вот будет принадлежать ему!
Он стиснул кулаки, чтобы удержаться от неистовых ласк и не перепугать девушку. Разумеется, любой другой на его месте просто посмеялся бы над таким бережным отношением к невольнице. Если женщина принадлежит мужчине и тот хочет ее, значит, она подчиняется всем его прихотям, или… или он берет ее силой. Однако Кейнан с самого начала не нашел в себе сил принудить Индию и теперь понял, что все время добивался одного: она должна полюбить его самого, а не за богатство и положение наместника султана.
Женщины в гареме прелестны и готовы на все, лишь бы ублажить хозяина, но Индия была права, утверждая, что они его боятся. Это чистая правда. В его руках их жизнь и смерть — таков здешний обычай. Они стремятся угодить ему, потому что все, чем владеют, дал им он, дей Эль-Синута. И хотя он укротил гордость Индии, все же не сломил ее мятежный дух и не превратил в послушную овцу. Она высказывала все, что думает, прямо в лицо господину. Никогда с ее уст не срывалось пустых и бессмысленных замечаний, никогда она не пыталась льстить и что-то выпрашивать. Теперь Кейнан осознал, что больше не в силах довольствоваться лишь теплым, готовым на все, покорным женским телом. Ему нужна женщина, которая станет верной его спутницей, возлюбленной и другом. Та, кто ему ровня. Нужна Индия.
Он стремится получить ее одну. Остается убедить Индию, что их желания совпадают. И не известно, насколько трудна эта задача.
Последнее время она часто и вопросительно поглядывает на него. О чем думает при этом? И сможет ли полюбить его после всего, что ей пришлось пережить? Согласилась бы стать его женой, будь они в Англии, а не в Эль-Синуте? Ей уже семнадцать. Почти старая дева. Почему до сих пор ни она, ни ее семья не выбрали подходящего жениха? Когда-нибудь он обязательно об этом спросит.
Перед сном голова еще болела, но не так сильно, и, открыв глаза, дей почувствовал, что разум его ясен. Дождь кончился, а Индия куда-то исчезла. Может, все это ему только привиделось?
— Индия! — окликнул он.
— Что угодно повелителю? — спросила девушка, появляясь на пороге.
— Мне намного легче, — сообщил он, чувствуя себя последним дураком. Перепугался, как малый ребенок, вообразив, что она сбежала!
— Я рада, повелитель, — кивнула она. — Я принесла ужин и расставила шахматы. Сегодня в саду слишком сыро. Дей встал, и она принялась одевать его.
— Кого мне выбрать на ночь, Индия? — неожиданно вырвалось у него. — Кто из женщин гарема придет сюда?
Несколько бесконечных минут девушка молчала, сверля его пронизывающим взором, значения которого он так и не понял.
