«Грузовики?»
Вражеский десант, высыпав из кузовов, суетливо разбегался по округе и прятался за мнимыми укрытиями.
«О да!»
Глеб бросился навстречу неприятелю, радуясь обилию дичи. По пути он вырвал из земли длинный стальной прут, поддерживающий остатки брезентового тента.
Неудачно выскочивший из-за угла негр погиб, смятый несущимся прямо на него «Иваном». Глеб, не останавливаясь, пролетел ещё метров двадцать, и очутился посреди десятка разинувших рты боевиков.
— Всем умирать!!!
Прут со свистом описал круг. Двое упали замертво со вскрытыми грудинами, один бросился бежать, истошно вопя, спотыкаясь и размахивая обрывками пустого рукава. Следующий удар развалил надвое нерасторопного толстяка, с диким криком жмущего на спусковой крючок. Прут опустился справа от его шеи и вышел через пах. Зацепившиеся за орудие убийства кишки развивались боевым стягом, пока оно закладывало нисходящую дугу. Две пары ног, оказавшихся на линии её пролегания, отделились от тел, совершивших, в свою очередь, почти синхронный кульбит и уткнувшихся головой в землю. Один из обрубков, оставшийся в сознании, попытался дать очередь по обидчику, за что незамедлительно был насажен на прут и послужил ударником зловещего молота, что опустился на упавшего негра, выставившего перед собой автомат в качестве щита. Это ему не помогло. Верное оружие погибло вместе с владельцем, искорёженным куском металла войдя в грудную клетку. Сломанные руки навсегда застыли на цевье и шейки приклада. Трое уцелевших бросились врассыпную, и Глеб с сожалением вынужден был прибегнуть к помощи картечницы.
С момента прорыва в тыл группы до момента, когда позвоночник вылетел через грудь последнего её бойца, прошло шесть секунд. Шесть секунд животного счастья. Глеб, пьяный от крови, стоял посреди круга из рассечённых конвульсирующих тел, выпущенных кишок, дымящихся автоматов и россыпи гильз.
«Ещё»
— Система, обзорный выстрел, пуск. Вывести изображение с камеры.
Голографическая проекция выдала панораму разрушенных лачуг, горящих автомобилей, разбросанных повсюду трупов, и маленького кровавого цирка в центре.
— Да-а, — довольно ощерился Глеб, заметив среди мёртвых руин передвижение небольшой группы вооружённых людей, и, сглотнув, направил «Ивана» к новой цели…
Когда звуки стрельбы смолкли, и ничто кроме лениво поедающего трущобы огня не нарушало больше тишины, он вернулся к укрытию.
— Что? — спросил Глеб, видя недоумённые лица штурмовиков.
Нанесённый на «Ивана» перед отправкой в Африку кирпично-чёрный камуфляж было не разглядеть под бурой коркой с алыми потёками. Звёзды растворились в красном, потеряв свой белый кант. Левую руку облепили присохшие куски кожи, розовато-серые комки мозга и слипшиеся пряди волос. К тому же она до сих пор сжимала не менее «аппетитно» выглядящий стальной прут.
— Экономия боеприпасов, — пояснил Глеб необычный выбор оружия. — Доложите обстановку.
— Противник уничтожен. Среди личного состава потерь нет, — взял слово звеньевой. — Если не считать… — кивнул он за плечо на глухую комнату. — Один готов. Да и эти двое долго не протянут. Нужен вертолёт.
— Сам знаю, что нужен.
— Ебать! — в здание вошли Братья. Талос плюнул на ладонь и протёр забрало, чтобы лучше разглядеть открывшуюся картину. — Коварные черножопые подонки пытались утопить тебя в крови?! Бля! — пихнул он локтём Колосса. — А Инструктор говорил, что это я псих!
Амуниция самого Талос тоже была далека от чистоты. Красные пятна обильно дополняли пустынный камуфляжный рисунок. На автомате, между стволами, появился длинный штык-нож, для которого, судя по виду, нашлось немало работы. Но в сравнении с Глебом Брат выглядел святой невинностью.
— Патроны кончились? — поинтересовался Колосс.
— На исходе, — ответил Глеб, не желая развивать тему.
— Я бы тоже руками рвал, но брезгую, — поморщился Талос. — Ещё заразу какую подхватишь.
— Где Преклов?
— Добивает раненых. Я хотел посодействовать, но он сказал, что справится. Тоже не брезгливый.
Снаружи донёсся негромкий звук двигателя и перемежающийся влажным чавканьем лязг.
— С этим нужно что-то делать, — оконный проём загородила остановившаяся снаружи «Химера». — Помогите очистить гусеницы.
— Твою мать, — Талос присел, разглядывая забивший всё пространство между траками фарш. — Я к этому не притронусь.
— Даже ради сувенира? — усмехнулся Колосс.
Штурмовики тут же нашли себе каждый по «неотложному» делу.
— Я помогу, — вызвался Глеб и начал выковыривать прутом мешанину из мяса, жира, костей, потрохов и тряпья.
— Не хотелось патроны тратить… — оправдывался Преклов
— Да, — понимающе кивнул Глеб.
— …а манипуляторами чертовски неудобно.
— Два маньяка, — ощерился Талос. — Они начинают мне нравиться.
— Вроде нормально, — закончил Глеб уборку. — Всем подготовиться, скоро выдвигаемся. Нужно соединиться с ушедшими вперёд, — махнул он рукой в сторону предполагаемого нахождения базы Злого Солнца, откуда уже доносились раскаты взрывов и звуки всё более интенсивной стрельбы.
— А что с ранеными и мёртвыми? — поинтересовался звеньевой.
— Раненых забираем. Мёртвых оставим тут, проходы заминировать. Приступайте. У нас ещё полно дел.
— Ремни пристегните! — крикнул борттехник, грозно сверкнув глазами.
— Отсоси. Ох, дьявол, — вытянул ноги Талос, откинувшись назад и повернув голову к иллюминатору покидающей Йоханнесбург «Авроры». — Не думал, что это может так заебать.
Внизу среди чёрного дыма, разносимого винтами десантных вертолётов, спешили к машинам закончившие работу штурмовики.
— Сколько у тебя, — устало спросил Колосс, с хрустом разминающий затёкшие на рукояти пулемёта пальцы.
— Около шестидесяти.
— Пиздишь.
— Считай сам. Восемь в начале, два десятка у кирпичной халупы, пятерых на этом… как его? Да похуй, — Талос подался вперёд и разъединил каммербанды, после чего, кряхтя, снял жилет через голову. — Ух, наконец-то.
— Запрещено снимать броню до прибытия на базу, — напомнил Глеб, сам еле ворочая языком от усталости.
— Ты мне просто завидуешь, — положил Талос на скамью шлем.
— Извини, командир, — последовал Колосс его примеру. — У нас кондиционера нет.
Услышав от Брата «командир», Глеб довольно улыбнулся. Мышцы ныли, голова трещала, к горлу подкатывала тошнота, но на душе было тепло и спокойно. Он сделал свою работу. Сделал как надо и даже лучше. Ни одной потери под его командованием. Эффективность выше всяких похвал. Сам майор пожал ему руку, после того как второе отделение пятой роты разорвало клещи, сомкнувшиеся вокруг чересчур самонадеянных сослуживцев. Спас ни одну жизнь. Может быть, даже жизнь офицера, а это уже попахивает героизмом. Осталась только одна помеха на пути к полному удовлетворению — Симагин.
— Что будем делать с сукой-особистом? — будто забравшись Глебу в мозг, спросил Колосс.
— Первым делом пожру, — зевнул Талос и достал из ножен свой тесак, — а потом вскрою мразь, как рыбу, снизу доверху, обмотаю кишки вокруг цыплячьей шеи и подниму на флагшток. Как закончу, в душ и баиньки, — совершенно по-детски потёр он кулаком глаз и причмокнул.
— Я сам разберусь с комиссаром, — отрезал Глеб.
— Рапорт подашь? — усмехнулся Преклов.
— Нет. Он виновен в смерти штурмовика. И он ответит, без промедлений.
— Знаешь, — Колосс обтёр ладонь о насквозь пропитанную потом майку и протянул Глебу, — вы оба, — перевёл он взгляд на «Химеру», — не такие уж уроды.
— Присоединяюсь, — поднял руку Талос.
— Рад слышать, — ответил Глеб, еле обхватив громадную лапищу.
К моменту, когда «Аврора» приземлилась, возле вертолётных площадок было уже полным-полно народу, выгрузившегося из прибывших «скарабеев». Звену Глеба пришлось идти сквозь колонны штурмовиков, бросающих на более чем заметную четвёрку любопытные взгляды, пока кто-то не крикнул: «Глядите! Это же те самые парни, что вытащили третью роту из говна!».
Глеб и не предполагал, что слава может быть настолько нежданной. Штурмовики, расступаясь, вытягивались по стойке смирно в воинском приветствии. Те, что посмелее, норовили дружески хлопнуть по плечу. Над базой понеслось скандирование: «Доблесть и честь!».
— Чёрт! — оглянулся Талос, пробившись вместе с остальными к штабу. — Я думал, они порвут меня на сувениры.
— Ждите здесь, — распорядился Глеб и прошёл внутрь.
— К кому? — чуть слышно просипел дежурный, с открытым ртом опускаясь на стул.
— Комиссар Симагин.
— Там, — указал он в коридор. — Пятый кабинет.
Глеб, молча, прошёл дальше и открыл дверь, не обращая внимания за треск выламываемого замка.
