На последней фразе Иэёси-сан застыл с открытым ртом. Впрочем, чего же он ожидал, старый дурень, что заславшие в замок «Ветер» синоби не потрудятся оставить при ней слугу, который будет время от времени давать «Ветру» снадобье?
В этом отношении пробравшийся в замок, рискуя жизнью, синоби был явно менее полезен специально внедренного в структуру шпиона. Шпиона, который носит такую же форму, что и все остальные, получает жалованье, заступает на вверенные ему посты — словом, числится своим…
Иэёси-сан ощутил подтупившую к горлу дурноту, комната поплыла перед его глазами, и, сильно покраснев, он рухнул на пол.
Пока замковый доктор приводил в чувство внезапно потерявшего сознание Иэёси-сан, Дзатаки пригласил Ала и Хаято полюбоваться его новой, только что привезенной из провинции Одавара броней.
Все были немного удивлены и растеряны состоянием гостя, поэтому прогулка могла помочь немного развеяться.
— Отчего сделалось плохо старому Иэёси-сан? — задал вопрос Хаято, удивленно пожимая плечами. — С утра вроде бодрячком, гулял себе, воздухом дышал…
— Жара. — Ал пожал плечами, шумно втягивая носом воздух. — Какой странный запах, интересно, что это?
Какое-то время они двигались по узкому коридору, ведущему к сокровищнице Дзатаки. Вопреки обыкновению, хозяин замка распорядился повесить новую броню не в оружейной, где ей полагалось находиться, а именно в сокровищнице. Впрочем, это как раз было просто объяснить: Дзатаки хотел сделать сюрприз Хаято и Алу, а какой же сюрприз, если его повесить на самое видное место. Сокровищница же, в отличие от оружейной, в которую мог зайти любой из офицеров Дзатаки, была местом тайным и особенно тщательно охраняемым.
— Как странно, Дзатаки-сама, я определенно что-то чувствую. — Ал закрыл глаза, пытаясь определить направление запаха.
— Я ничего не чувствую. — Хаято остановился и тоже принюхался.
— На что конкретно похож этот запах? — Дзатаки казался слегка расстроенным из-за того, что вместо того чтобы идти с ним в сокровищницу, эти двое стоят посреди коридора, усердно втягивая в себя воздух.
— Не поверите, — Ал усмехнулся, — но я явственно слышу запах осеннего леса, прелой листвы. Как странно, в середине-то лета…
— Прелой листвы?! — Дзатаки с гневом воззрился на сына, тот, побледнев, машинально положил руку на рукоять меча. — Прелой листвы? Как мило.
Он бесстрашно шагнул в сторону Хаято и, не сдерживая себя, ткнулся носом в его плечо.
Так и есть. Все кимоно сына в буквальном смысле слова «провоняло» осенью.
— Проклятье! — Перед глазами Дзатаки плыл кровавый туман. — Как вы могли пасть столь низко?! — Он схватил сына за грудки и встряхнул его. — Как вы посмели?
— Я пользовался ароматными маслами после ванны. — Хаято вытерпел вспышку отца, только силой воли удерживая себя от желания зарубить его на месте.
— Ваши духи отвратительны! Как вы смели надушиться до такой степени, если знали, что вам предстоит разговор со мной?!
— Простите меня, я не знал, что они не выветрятся столько времени. — Хаято выдержал взгляд Дзатаки, до крови прикусив губу.
— Душиться столь сильно дозволено куртизанке, а никак не самураю, офицеру, под командованием которого я поставил своих людей! — Дзатаки махнул рукой, рассекая ребром ладони воздух. — Я сказал.
— Да что вы, в самом деле? Запах как запах, только очень сильный, — пожал плечами Ал. — По мне, так лучше уж осенние листья, чем все эти сладковатые овощные духи. Ну, вы так и будете стоять? А как же броня? Покажете вы мне или нет?
Обменявшись понимающими взглядами, Дзатаки и Хаято точно две сомнамбулы двинулись в сторону сокровищницы. И отец и сын продолжали инстинктивно сжимать пальцами рукояти мечей, готовые к внезапному нападению.
— Сокровищница — особое место этого замка, его сердце. Там такие крепкие стены, буквально в руку толщиной, вот такенные, — Дзатаки выставил перед собой руку, — я не шучу. Если запереться изнутри на три засова, можно пережить нападение на замок и ничего не услышишь. Я как-то проверил, там, наверное, хорошо медитировать. Но, признаться, одному страшно. Не ровен час, кто-нибудь польстится на легкую добычу и запрет старика там на вечные времена. — Он подмигнул Алу, косясь в сторону «сына», и уже шепотом по-русски: — Молодой да ранний, класс пираний[26].
Ал пожал плечами. Никакой угрозы в Хаято он не видел, как раз напротив, это Ким вел себя агрессивно и истерично. Даже на духи зачем-то наехал. А если разобраться, осенний аромат очень даже ничего. Вполне себе мужской запах.
— Думаю, можно зайти, сесть посреди комнаты и начать произносить мантру. — На секунду Ким блаженно закатил глаза, и тут же его движения сделались суетными и такими поспешными и дергаными, словно по его телу бегали множество насекомых. — Ты будешь петь, уходя все глубже и глубже в себя, пропитываясь тишиной и спокойствием. — Глаза Кима-Дзатаки сверкали, лицо сделалось красным от возбуждения. — А потом поднимешься, отопрешь дверь, выйдешь, глядь, а никакого замка уже давно нет, и провинция уже не та, и люди другие. Прошли века, умерли все, кого ты знал, а ты этого даже не заметил…
Дзатаки снова подумал об осенних листьях, и ему сделалось неприятно.
Возле сокровищницы на корточках сидели два самурая. Оглядевшись, Ал невольно отметил, что это идеальное место для отражения атаки: через узкий коридор неприятель будет проникать не более чем по одному человеку, сразу же попадая на острые мечи и загромождая своими телами проход. Очень хорошее место для обороны. Просто замечательное.
— А если в сокровищнице такая мощная звукоизоляция, то как же быть, если стража захочет что-то вам передать? Вдруг вас пожелают видеть какие-нибудь важные гости или… Всякие дела случаются.
— В этом замке я сам решаю, когда и кого буду принимать. — В голове Дзатаки крутились осенние листья. — Меня никто не может вызвать, я сам вызываю тех, кто мне нужен. — Он улыбнулся, приказывая жестом дежурным самураям пропустить их в сокровищницу.
Схватившись за железные кольца, самураи отодвинули тяжелую дверь, и хозяин замка и его гости, наклонившись, вошли внутрь. Самураи-охранники не посмели следовать за своим господином, скромно передав три китайский масляных фонаря, они остались у порога.
Войдя первым в сокровищницу, Дзатаки привычным движением повесил фонарь на один из предназначенных для них крюков, указав Алу и Хаято, куда те должны поставить свои.
После чего самураи налегли на дверь с внешней стороны, возвращая ее на место, изнутри Хаято задвинул засовы. После чего все трое на некоторое время погрузились в молчание.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
