Люди с другой стороны
Но вот что интересно: при Николае, в первые же годы после разгрома декабристского мятежа, родилась еще одна версия – точнее, мотивы тайного общества…
Офицеры Третьего отделения отчего-то всерьез полагали, что основным мотивом, подвигнувшим декабристов на мятеж, было… желание освободиться от своего кредитора, то есть – императорской фамилии!
Шеф жандармов Леонтий Васильевич Дуббельт (именно так, с двумя «б», его фамилия тогда писалась) так и утверждал в своем докладе (подчеркиваю, строго секретном, отнюдь не предназначавшемся для всеобщего распространения!): «Самые тщательные наблюдения за всеми либералами, за тем, что они говорят и пишут, привели надзор к убеждению, что одной из главных побудительных причин, породивших отвратительные планы „людей 14-го декабря“, было ложное утверждение, что занимавшее деньги дворянство является должником не государства, а императорской фамилии. Дьявольское рассуждение, что, отделавшись от кредитора, отделываются от долгов, заполняло главных заговорщиков, и мысль эта их пережила…»
А ведь это версия, господа! Крайне интересная и серьезная!
В самом деле, к 1825 году большая часть дворянских имений была заложена в Крестьянском банке. Дворянство российское в большинстве своем жило в кредит. Маркиз де Кюстин, посетивший Россию в 1839 году, писал, что император является «не только первым дворянином своего государства, но и первым кредитором своего дворянства».
Почему бы не поискать в этом направлении? Нужно всего лишь вдумчиво покопаться в архивах. И если обнаружится, что имения «людей 14-го декабря» и в самом деле были заложены в казну, все подозрения превратятся в уверенность, и Дуббельт окажется абсолютно прав…
Тьфу ты! Анненков!
Незадолго до «дня Фирса» Анненков заложил несколько принадлежавших ему деревень – естественно, по правилам того времени, вместе с «душами». При аресте у него отобрано шестьдесят восемь тысяч рублей. Но это далеко не вся сумма. В июле 1825-го за четыреста восемнадцать своих «душ» Анненков получил от Московского опекунского совета восемьдесят три тысячи рублей. Стало быть, прокутил тысяч пятнадцать – зная его привычку к разгульной жизни, нет сомнений, что именно прокутил… Интересный вопрос: нужно ли было ему отдавать эти деньги, если в результате победы заговорщиков перестали бы существовать и учреждения посолиднее Опекунского совета?
Вот вам и мотив – с пылу с жару! По крайней мере, в отношении одного-единственного «карбонария» можно говорить уверенно: был должен и надеялся, что революция его долги спишет к чертовой матери!
И, коли уж возвращаться к экономике, то какова была ситуация перед 14-м декабря?
После падения Наполеона рухнула установленная им «континентальная блокада» Англии, и на международный рынок были выброшены огромные запасы товаров, прежде не находившие сбыта – в том числе и зерно. Западноевропейское зерно. Следовательно, сократился экспорт зерна из России:
1817 год – 143,2 миллиона пудов.
1820 год – 38,2 миллиона пудов.
1824 год – 11,9 миллиона пудов.
Вдобавок цены на Берлинской бирже упали втрое!
Что отсюда проистекает? Из этой скучной экономики?
Да то, что помещики российские, чье благосостояние основывалось главным образом на вывозе зерна, резко обеднели! Да и государство тоже: с 1820 по 1822 год государственный доход сократился с 475,5 миллиона рублей ассигнациями до 399,0 миллиона рублей. Дефицит бюджета вырос с 24,3 миллиона рублей до 57,6 миллиона. Осенью 1825 года министр финансов Канкрин писал Аракчееву: «Внутреннее положение промышленности от низости цен на хлеб постепенно делается хуже, я, наконец, начинаю терять дух. Денег нет».
И тут появляются декабристы. Бестужев весной 1826 года пишет из Петропавловской крепости Николаю: «Мелкопоместные составляют язву России; всегда виноватые и всегда ропщущие и желая жить не по достатку, а по претензиям своим, мучат бедных крестьян своих нещадно… 910 имений в России распродано и в закладе».
Что же, будем и дальше насмехаться над тем мотивом, что предложил в своем докладе Дуббельт?! Лично я не намерен.
Поговорим лучше о жандармах, в которых нас приучили видеть едва ли не монстров, грызущих по ночам человеческие кости…
Это опять-таки набрало разгон отнюдь не при Советской власти. В упоминавшемся не раз Энциклопедическом словаре Павленкова начальнику Третьего отделения Александру Христофоровичу Бенкендорфу, разумеется, досталось на орехи. Вскользь упоминается, что он «в 1806–1814 гг. отличился в войнах с французами» чем боевые подвиги Бенкендорфа отнюдь не исчерпываются, но далее автор статьи припечатывает: «Один из деятелей, имевших очень недоброе значение в жизни Пушкина». С Леонтием Васильевичем Дуббельтом обошлись и вовсе уж бесцеремонно: «Был предметом всеобщего ужаса в виду своей деятельности».
Этот «ужас всеобщий» существовал только в воспаленных мозгах немногочисленных либералов вроде Герцена, которого Греч, не миндальничая, печатно называл «скотом», именно Герцен-Искандер из уютного лондонского далека пускал в оборот перлы вроде: «Бенкендорф образовал целую инквизиционную армию наподобие тайного общества полицейских масонов, которое от Риги до Нерчинска имело своих братьев-шпионов и сыщиков».
Бог ему судья. Как мы помним, даже в 1861 году численность сотрудников Третьего отделения составляла тридцать два человека. Такая «могучая кучка», даже если бы работала по двадцать пять часов в сутки, не смогла бы создать ничего даже отдаленно напоминавшего ночные лондонские кошмары Герцена после несвежих устриц. Тем более что сам Герцен, против всякой логики опровергая собственные «страшилки», писал как-то: «Нельзя быть шпионом, торгашом чужого разврата и честным человеком, но можно быть жандармским офицером, не утратив всего человеческого достоинства».
Бесстрастная статистика свидетельствует, что с 1827 по 1846 год в Сибирь было сослано всего четыреста сорок три человека по политическим мотивам, причем подавляющее большинство из них составляли поляки, участники восстания 1830–1831 годов. И одновременно в течение того же периода в Сибирь было сослано триста пятьдесят восемь человек – за ложные доносы! Актер П.П. Каратыгин вспоминает о Бенкендорфе и Дуббельте, что они «презирали доносчиков-любителей, зная очень хорошо, что в руках подлецов донос часто бывает орудием мести».
Многие ли знают, что в рабочей практике Третьего отделения политические дела, собственно говоря, стояли на последнем месте?
Вот точный перечень просьб и жалоб, которыми занималось Третье отделение.
«Просьбы.
а) содействие к получению удовлетворения по документам, не облеченным в законную форму;
б) освобождение от взысканий по безденежным заемным письмам и тому подобным актам;
в) в пересмотр в высших судебных местах дел, решенных в низших инстанциях, остановление исполнения судебных постановлений;
г) отмена распоряжений правительственных мест и лиц; восстановление права апелляции на решения судебных мест;
д) домогательство о разборе тяжебных дел вне порядка и правил, установленных законами;
е) помещение детей на казенный счет в учебные заведения;
ж) причисление незаконных детей к законным вследствие вступления родителей их в брак между собою;
з) назначение денежных пособий, пенсий, аренд и наград;
и) рассрочка и сложение казенных взысканий;
й) возвращение прав состояния, облегчение участи состоящих под наказанием, освобождение содержащихся под стражею;
к) с представлением проектов по разным предприятиям и изобретениям.
Жалобы были двух родов: а) на поступки частных лиц и б) на действия присутственных мест и должностных лиц.
Жалобы первого рода:
а) на личные оскорбления;
б) на нарушение супружеских обязанностей с просьбами жен о снабжении их видами (паспортами – А.Б.) для отдельного проживания и обеспечения их существования за счет мужей;
в) на обольщение девиц;
г) на неповиновение детей родителям и на злоупотребление родительской властью;
д) на неблаговидные поступки родственников по делам о наследстве;
е) на злоупотребление опекунов;
ж) по делам о подлоге и несоблюдении форм в составлении духовных завещаний.
Жалобы второго рода преимущественно обращены были:
а) на бездействие и медлительность по денежным взысканиям;
б) пристрастие, медленность и упущения при производстве следствий при рассмотрении дел гражданских и уголовных, при исполнении судебных решений и приговоров;
в) на оставление просьб и жалоб без разрешения со стороны начальствующих лиц.
В некоторых просьбах и жалобах заключались, кроме того, указания на злоупотребление частных лиц по взносам казенных пошлин, по порубке, по поджогу казенных лесов, по питейным откупам, по подрядам и поставкам и т.п.».
Интересно, много ли остается времени у жандармов после того, как они обязаны заниматься любой жалобой, затрагивающей входящие в этот перечень вопросы? Где уж тут выкраивать время, чтобы создавать «армию шпионов от Риги до Камчатки…».
