— Тут глис не нужен, — мехвод постучал себя по голове. — Мозги заняты. Я пью только когда мне скучно. А здесь скучать не приходится.
Ганлик кисло посмотрел на него, уселся на сиденье и разблокировал рычаги. Манера движения «Гибельного Клинка» изменилась, стала заметно менее гладкой. Послышались приглушенные удары, треск и скрежет, когда Ганлик задевал бортами скалы.
— Я тебе говорил, — сказал Аутленнер Баннику, — слишком трудный участок для него.
Банник задумчиво закусил губу. Аутленнер был прав.
— Ты уверен, что справишься? — спросил он Ганлика.
— Может быть, эти звездочки и дают тебе право приказывать мне, но я служу на этом танке уже тринадцать лет и вполне могу его водить, поэтому не слушай Аутленнера. Кроме того, скоро эти каньоны кончатся, как ты и говорил. Котловина Озимандии — старый метеоритный кратер. Нет, не такой, где мы сражались с орками у рудника. Это настоящий кратер, миллионы лет назад сюда упал большой метеорит, ударив с такой силой, что испарил кору планеты. Эти хребты и выступы — застывшие каменные волны, камень здесь когда-то кипел, как вода, понятно? Когда мы войдем в саму котловину, местность будет ровной, там они все засыпаны песком. Проклятая пыль хоть здесь оказалась полезной.
— Ясно, Ганлик.
Банник и Аутленнер собрались уходить.
— Эй! Банник!
Банник обернулся.
— Что?
— Смотри в оба. Увидишь что-то странное, скажи мне, ладно? Это место полно лорелея, кристаллы здесь плотнее и тяжелее обычных из-за солнца и метеоритного удара. Это настоящая психоловушка, и когда мы подойдем ближе, лорелей начнет действовать нам на мозги. Думаешь, что видения, которые нас мучили до сих пор, это уже достаточно плохо? А дальше, как мне говорили, будет куда хуже. Здесь много раз пытались добывать лорелей, но ничего не получалось. Святая Терра, тут даже пытались построить улей, но поля псайкерской энергии здесь слишком сильны, говорят, тут каждый может стать псайкером! Броня немного защищает от их действия, да и это должно помочь, — он указал на кристаллы лорелея, развешанные по отсеку. — Какие-то особые трещины в кристаллах генерируют антипсайкерское поле. И если развесить такие кристаллы вокруг, это создаст помехи психоволнам, по крайней мере, частично.
Банник улыбнулся. Ганлик не переставал удивлять его.
— Откуда ты узнал все это, Ганлик?
— Как я и говорил, я не ленился расспрашивать местных. Ты скоро сам захочешь себе такой же, — Ганлик указал на свой амулет на груди. — И судя по тому, что я слышал, ты убедишься, что я прав, как только мы войдем в котловину, — он пристально посмотрел на Банника. — Говорят, это как заглянуть в варп, а по доброй воле никто не захочет делать этого.
Аутленнер и Банник ушли, оставив Ганлика вести танк. Банник помог водителю забраться в спальный отсек. Аутленнер поморщился, закрывая люк. Посменно используемые койки на раскаленной нижней палубе — не самое приятное спальное место, но, по крайней мере, на «Гибельном Клинке» были спальные места. Экипажи «Леман Руссов» во время таких долгих маршей были вынуждены спать на боевых постах, если они вообще спали.
Банник собирался вернуться на командную палубу, когда его внимание привлекло щелканье колоды таро Форкосигена. Лейтенант едва сдержал раздражение. Кортейн приказал ему не трогать техноадепта. Так он и сделает.
— Ты погубишь нас всех, — произнес голос из мрака.
— Форкосиген, хватит уже, — сказал Банник. Ему пришлось схватиться за переборку, чтобы устоять на ногах — Ганлик снова зацепил скалу. Громкий удар раздался внутри танка, словно звон колокола. Тысячелетние талисманы и реликвии Адептус Механикус, висевшие на потолке, зазвенели, переборки тревожно завибрировали.
— Ты погубишь нас. Эти карты выпадают снова и снова. Выпадают каждый раз, — снова защелкала колода. — Это ты, я уверен.
Форкосиген вышел из снарядного погреба, держа в одной руке лазерный резак, в другой — колоду таро, его лицо было освещено сиянием экрана читающего устройства.
— Смотри! — он сунул экран с колодой под нос Баннику. Устройство было дешевым, сделанным из пластика, не парагонского, а какого-то другого незнакомого образца. Экран был треснувшим и исцарапанным почти до потери прозрачности. Банник увидел, как иконки карт мелькают на экране с шумом, похожим на треск игральных костей в стакане. Форкосиген разложил колоду стандартным девятикарточным Н-образным раскладом. Открылась первая карта. Гнев Жиллимана. Карта с двойственным значением, ибо гнев мог быть направлен в ту или иную сторону. Слепой Провидец, Погасшая Звезда, Сверхновая, Молодой Воин, Крепость Веры, Опозоренный Наследник…
— Прости, — сказал Банник, успокаивающе подняв руки и глядя на лазерный резак, который держал техноадепт, — я не понимаю таро.
Форкосиген угрожающе взмахнул инструментом. Резак был выключен, но техноадепт легко мог включить его, и тогда им можно было бы резать пласталь.
— Смотри на экран!
— Я не понимаю таро, — повторил Банник. Это была абсолютная правда.
Карты снова были разложены. Хриплый скрежещущий машинный голос начал читать названия карт.
— Это не важно. Смотри еще!
Форкосиген встряхнул устройство. Карты снова защелкали, раскладываясь.
Выпала первая карта. Гнев Жиллимана, в левой верхней части Н-образного расклада.
— Что ты видишь?
Банник покачал головой.
— Смотри внимательнее!
Банник смотрел, как карты раскладывались снова.
— Они те же самые, — сказал он.
— Да. Опять.
Еще раз защелкали карты. Снова первым в раскладе оказался Гнев Жиллимана. И остальные карты легли так же.
— И опять…
Форкосиген, подойдя на шаг ближе, сунул экран в лицо Баннику. Банник смотрел на лазерный резак.
— Неисправность, — спокойно сказал лейтенант, хотя по его спине побежали мурашки. — Читающее устройство, похоже, нуждается в ремонте.
— Оно исправно, — Форкосиген отложил эту колоду и снял с пояса другое читающее устройство, технически более совершенное и лучшего качества.
— Посмотри на это! Смотри!
Он нажал кнопку. Экран очистился, и карты легли снова — так же.
Форкосиген повесил и это устройство на пояс, и достал еще одно.
— И это…
Третье читающее устройство, явно древнее, не имело подсветки экрана, его карты были крошечными цветными иллюстрациями, наклеенными на многогранные барабаны. Форкосиген дернул рычажок на боку. Картинки закрутились и замерли в том же Н-образном раскладе.
По спине Банника потек холодный пот.
— Хочешь посмотреть еще? — прошептал Форкосиген. — У меня есть еще четыре колоды, все они разных эпох, разных типов, и на всех выпадает один и тот же расклад. Это не совпадение. Император о чем-то говорит мне.
— И зачем бы Императору говорить тебе о чем-то?
Лицо Форкосигена покраснело, и он толкнул Банника, прижав его к стенке. Маленький техноадепт оказался неожиданно сильным. Его выпученные глаза уставились в лицо Банника.
— Вы, басдаковы аристократы, все одинаковы, — прорычал он. — А с тобой Ему есть о чем говорить? Чем ты такой особенный, высокомерная свинья? А-а-а! Пискнешь, и я перережу твою чертову глотку! Ты хоть знаешь, в скольких войнах сражалась эта машина? Сколько жизней она спасла? Знаешь?
Большие глаза Форкосигена задержали взгляд на предупреждающих надписях на переборках, трубопроводах, на талисманах, подвешенных здесь за пять столетий до его рождения.
— Император говорит, чтобы мы были осторожны. Вы, тупые знатные басдаки, считаете себя бесконечно лучше нас, тех, кто производит машины и делает всю работу… — прошипел техноадепт, брызгая пеной. — А это на нас, простых рабочих людях кланов, держится Империум, а не на вас с вашими ритуалами и пышными мундирами! Пока ты спал со своими шлюхами на пуховых перинах, моя семья трудилась в недрах ваших цехов, производя керамит. Что ты знаешь о тяжелом труде, о страдании? Я готов спорить на что угодно, все это — зловоние, грохот, жар, долгие вахты — стало здесь для тебя неприятным сюрпризом. А я? Я родился в таких условиях. И тут в экипаж заявляешься ты со своими накрахмаленными рукавами и нарядной фуражкой и ходишь тут так, будто ты здесь хозяин… Это ты, проклятый дурак, таро говорит остерегаться тебя! Все карты говорят об уничтожении, о смерти… Перевернутая Крепость Веры — перевернутый «Марс Победоносный», и в центре расклада — Молодой Воин, Опозоренный Наследник, ты… Знатный, наивный, тщеславный, человек, который разрушит Крепость Веры ради славы. Звучит знакомо?
Банник посмотрел в глаза Форкосигену. Что если техноадепт прав? Таро Императора было одной из немногих вещей, уравнивавших всех в Империуме. Знатные и простолюдины, космические путешественники и люди, никогда не покидавшие свою планету, даже последнее отребье… Не имело значения, кем ты был и где находился, если у тебя была колода таро, ты мог предвидеть волю Императора, и иногда Он откликался, позволяя видеть будущее даже самым незначительным из своих слуг. По крайней мере, так говорили. Банник относился к таро с глубоким скепсисом. Он был слишком мирским человеком, чтобы принимать это все за чистую монету. Но все же он был верующим, в житиях святых было множество доказательств правдивости таро, а Банник ужасно согрешил. Он был недостоин служить на столь могущественном орудии божественной воли.
