— Простите за это… недоразумение, — сказал он. — Отношения Лорда Воды с остальными стихиями не отразятся на наших судьбах. Нептулон способен помочь нам. И он взялся помочь. Вы должны помнить рассказы моей мамы о подводном городе наг Зин-Азшаре, — продолжал Тарион. — Нептулон рассказал мне, что уничтожил королевство Азшары. В ответ наги атаковали его. Сотнями. Долгие дни Нептулон вел сражение с ними и королевой Азшарой. В одном из боев Нептулон лишился правой руки, а с ней и трезубца Приливов. Но и этого Азшаре показалось мало, наги не отступали. Они преследовали Нептулона всюду. Он спасался бегством, применяя свою способность перемещаться сквозь водное пространство, не важно куда, главное, чтобы там была вода. Раненному Лорду Приливов требовалось самое безопасное место в Великом море, чтобы прийти в себя. Но наги окружали его таким плотным кольцом, что многие переместились вместе с ним, продолжая свои атаки и не способные переместиться без его помощи обратно. Так мирмидоны вновь оказались на берегах Пандарии. Солдаты Азшары загнали обессиленного Нептулона в пещеру, из которой он не мог выбраться самостоятельно. Они атаковали его каждый прилив, не щадя своих жизней. Я помог ему выбраться и выжить. Нептулон у меня в долгу. Я попросил его спасти всех нас, попросил перенести в Азерот. Если это удалось с нагами, то и с нами может сработать.
В звенящей тишине леса крик Кейгана-Лу прозвучал резко, как выстрел затаившегося охотника.
— Нет! Пандарены не вернутся в Азерот! — его когти впивались в набалдашник деревянного посоха. — Пандарены древности использовали плоды венке для ритуального общения с Великой Матерью. В Безвременье из великовозрастных пандаренов в живых остался лишь я. За все это время мы не повторяли ритуалов общения с Азаро-Той, лишь чтили ее имя и помогали нашим мертвым соединиться с ней воедино. Я старался обучить всему, что помню, Хейдива и других лекарей. И сейчас мы начнем этот ритуал. Пандарены должны погибнуть вместе с Пандарией!..
Седой пандарен закашлял от долгой и громкой речи. Крепче впились его когти в деревянный посох. У него были лишь пророчества, у Тариона за спиной был настоящий шанс на спасение. Смерть против жизни. Превыше всего пандарены ценили жизнь. Теперь верования пандаренов не были на руку Кейгану-Лу.
Но даже теперь оставался старым, как мир, закон о едином решении, одобренном всеми собратьями. Закон, на котором строился мир пандаренов.
— Вы должны сделать свой выбор, — сказал Тарион.
Растерянные пандарены переводили взгляды с великовозрастного старейшины возле мокрых углей костра на юношу — молодого дракона — на каменном выступе. Мальчик, перед которым оказался в долгу Лорд Стихий. Смертный, способный приказать океану усмирить свой пыл. Для Джайны выбор был очевидным. Она быстро преодолела расстояние и встала возле сына. Он нашел спасение, оно могло сработать. Когда-то она вспоминала не менее безумные заклинания, столь же опасные, как и положиться на помощь Лейтенанта Древних Богов.
Чейн-Лу взял возлюбленную за руку, поглядел ей в глаза. Понимая его без слов, она кивнула. Все еще держась за руку, Чейн и Йена встали рядом с Джайной. Кейган-Лу сильнее перехватил посох. Иного он не мог ожидать от брата-предателя, говорил его красноречивый взгляд из-под белых нависших бровей.
Хейдив взял двух младших детей на руки. Шайя не пыталась скрыть слез. Они встали по другую сторону от Тариона. Кейган-Лу возлагал много надежд на Хейдива. Должно быть, это немного покачнуло решимость пандарена, но он хранил молчание.
Эймир-Ха и еще несколько семейств лекарей, с которыми Тарион когда-то провел столько времени, собирая травы в гибнущем лесу Пандарии, присоединились к ним.
Превыше всего пандарены ценили жизнь. Кейган-Лу тоже знал это. Но надеялся, что пандарены предпочтут собственные жизни в обмен на жизнь тысяч существ, населявших мир Азерота.
Единым черно-белым потоком, оставшиеся пандарены устремились к Тариону. Племя сделало свой выбор. Великовозрастный пандарен оставался в одиночестве у затопленного ритуального очага. Затем он уверенно зашагал к оставленному на земле чану с черным ядовитым месивом.
— Нет! — воскликнул Чейн-Лу. — Кейган, остановись!
Старший брат игнорировал этот выкрик. Он остановился возле корзин с сухими травами, укрытыми широкими пальмовыми листьями. До венке оставалось рукой подать. Кейгану-Лу было не занимать решимости.
Земля под ногами пандаренов заходила ходуном. Лишь некоторые из них сумели устоять на ногах. В тот же момент их накрыла черная тень. Крылья дракона и поднятый им ветер сбили с ног тех немногих. Джайна прижала к себе младшую дочь Хейдива.
Черный дракон устремился к Кейгану-Лу. Пандарен разгадал намерения Тариона. Он попытался защитить венке, но безуспешно. Дракон подцепил чан за продетое в ручках коромысло и взмыл вместе с ним в небо. Видя подобное крушение своих надежд, Кейган-Лу пошатнулся. Обессилев, он даже не сопротивлялся брату, который кинулся к нему и подвел обратно к собратьям. Джайна вместе с пандаренами следили, как дракон, сделав круг над их головами, устремился к океану.
Над бирюзовой гладью дракон разжал когти. Чан полетел в воду. В который раз за последние сутки море в мгновение ока переменило настроение с безмятежного штиля на бушующий шторм. На их глазах из океаны вырос силуэт однорукого Нептулона, сравнялся с парящим в небесах драконом.
Тарион повернул обратно к пандаренам, на лету перекинулся в человека и с легкостью приземлился на самый край горного выступа.
— К сожалению, мы не сможем спуститься с горы на морской берег, — сказал он, переводя дыхание. — Пустота вплотную подошла к Бронзовой Горе. Нужно прыгать.
— Хорошая шутка, — отозвался Чейн-Лу, аккуратно заглядывая за край. — Мы, знаешь ли, немного недолюбливаем воду.
Джайна стиснула кулаки. Заклинание замедленного падения могло бы здорово облегчить их участь, но оно не срабатывало, как и вся магия перемещения в Безвременье.
— Ты можешь успокоить океан?
Тарион покачал головой.
— Шторм держит мирмидонов как можно дальше от берега. Во время штиля они опять нападут на нас. Как было сейчас, во время этого краткого спокойствия.
— Значит, нужно прыгать, — подвела итог Джайна.
— Вижу, это семейное, — улыбнулся ей пивовар. В его глазах горел неподдельный страх.
Тарион взял ситуацию в свои руки.
— Когда-то Ноздорму учил меня летать, — начал мальчик, обводя пандаренов взглядом. — Он подвел меня к краю и дал заглянуть за него. Того ужаса я не скоро забуду. С тех пор каждый раз, когда я перекидываюсь в дракона, я будто оказываюсь на том краю башни Драконьего Погоста, в тот момент, когда не решался шагнуть в пропасть. Ноздорму уверял меня, что я дракон. А настоящим драконам неведом страх высоты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
