Пока войска восстанавливали укрепления, кораблями из Акры прибыли женщины, которые, как говорит Амбруаз, «промышляли ремеслом сладострастия и позора».
Скучая, Ричард неоднократно выезжал с разъездами в разведку, совмещая ее с соколиной охотой, повторяя подобные действия Танкреда, племянника Боэмунда Тарентского в Первом крестовом походе.
29 сентября, столкнувшись с превосходящими силами мусульман, Ричард чуть было не попал в плен. Его спас самоотверженный поступок рыцаря из свиты Гийома де Прео, который, увидев короля под угрозой пленения, закричал: «Я - король!» и дал себя схватить и увезти.
В первой половине октября Ричард отправился в Акру за оставшимися там солдатами и возвратился, забрав с собой Беренгьеру и Иоанну. Очевидно, он посчитал, что женщинам будет безопаснее при армии, чем в Акре. За всем этим Ричард не забывает о Египте. 11 октября он пишет из Акры в Геную о том, что следующим летом собирается в поход на Египет и хочет, как это уже было ранее договорено, чтобы генуэзский флот участвовал в транспортировке войск. Мы видим, что Ричард изменил отношение к Генуе и прилагал усилия к консолидации сил перед предстоящим походом на «Вавилон (Каир) и Александрию».
Вновь начались переговоры с Салах ад-Дином. Баха ад-Дин обрисовывает позиции сторон. Ричард предложил: «Мусульмане и франки смертельно истекают кровью, страна полностью разрушена, имущество и жизни приносятся в жертву обеими сторонами. Пришло время прекратить это. Спорные пункты - Иерусалим, Святой Крест и страна. Иерусалим для нас - предмет поклонения, который мы не можем отдать, даже если бы остался только один из нас. Страна отсюда и до той стороны Иордана должна быть передана нам. Крест, который для вас только кусок дерева, не имеющий ценности, для нас - предмет огромной важности. Если вы все это отдадите нам, мы сможем установить мир и отдохнуть от этого бесконечного труда». Саладин ответил: «Иерусалим - столько же ваш, как и наш. В действительности для нас он даже еще более свят, чем для вас, так как он - место, из которого наш пророк вознесся на небеса и где будет собрана наша община ко дню Страшного суда. Нельзя представить, что мы можем от него отказаться. Кроме того, страна была первоначально нашей, в то время, как вы - ее захватчики и только благодаря слабости живших здесь в то время[11] мусульман, смогли ее завоевать. Что касается Креста, владение им - хороший козырь в наших руках, и он не может быть отдан, кроме как в обмен на что-либо, имеющее выдающееся значение для ислама».
Как и его отец, Ричард соединял в себе талант полководца и политика. Если верный, но мало осведомленный о переговорах солдат Амбруаз считал, что Ричард ведет переговоры не вовремя, неумело и постоянно поддается на вражеские хитрости, то Баха ад-Дин, человек из ближайшего окружения Салах ад-Дина, непосредственно участвовавший в них, был совершенно другого мнения. Он считал, что Ричард ведет переговоры изворотливо, искусно и жестко. Ричард вносил противоречивые предложения и постоянно их менял, он великолепно умел создавать двусмысленности и проволочки. «Один бог мог уберечь мусульман от его коварства. Никогда судьба не посылала нам такого хитрого и дерзкого врага», - вспоминал Баха ад-Дин.
Султан вновь назначил своим представителем брата Мелек аль-Адила. Задачей Ричарда было попытаться внести раскол в отношения между Салах ад-Дином и эмирами, между султаном и аль-Адилом. Ричард предложил аль-Адилу выдать за него замуж сестру Иоанну, с тем, чтобы Салах ад-Дин отдал брату во владение Иерусалим, и Палестина стала бы страной двух религий. Салах ад-Дин на предложение ответил неожиданным согласием, и теперь уже отступать пришлось Ричарду. Он рассказал, что Иоанна с возмущением отказалась выходить за мусульманина, вот если бы аль-Адил перешел в христианство, все было бы в порядке. Позже имело место совсем уже фантастическое предложение Ричарда выдать за аль-Адила племянницу Алиенору Бретонскую. Есть глухие сведения источников о ссоре между аль-Адилом и старшим сыном султана аль-Афдалом, о недовольстве Салах ад-Дина братом, о боязни, что, женившись на Иоанне, тот с помощью Ричарда провозгласит себя независимым владетелем. Тем не менее явного раскола в рядах противника Ричард не добился.
Более удачными были действия Салах ад-Дина, направленные на раскол христиан. Он параллельно вел переговоры в Иерусалиме с представителями Конрада Рено Сидонским и Балианом Ибелинским, причем вел их демонстративно, не скрывая их ведения от Ричарда. После отъезда Филиппа Конрад не появлялся в армии крестоносцев и ничем не помогал ей. Более того, он заявил Салах ад-Дину, что полностью порвет с крестоносцами, если тот передаст ему города Сидон и Бейрут, те города, которые он должен был завоевать в союзе с крестоносцами. Так как он и так уже порвал с крестоносцами, султан пообещал ему вначале только Сидон и то, если он начнет войну с Ричардом, а потом отказался даже от этого и предложил Конраду Акру и другие города, которые тот сам отвоюет у Ричарда. Конрад был готов на открытое предательство христианского дела, но не решался начинать войну с Ричардом.
Ричард был вынужден внести более реалистическое предложение: христианам должны быть гарантированы завоеванные города, они получают в Иеруслиме во владение церковь Гроба Господня и свободный доступ в город.
Когда Салах ад-Дин вынес на совет эмиров вопрос, с кем заключать мир - с Ричардом или с Конрадом, просящем за это Сидон и Бейрут, эмиры высказались, вопреки желанию султана, за мир с Ричардом, готовым передать Палестину мусульманину аль-Адилу. Безусловно, уставшие от войны эмиры учитывали при этом и соотношение сил и возможностей Ричарда и Конрада, и то, что союз со вторым предполагал войну с первым. Тяжело больной Салах ад-Дин мучительно переживал положение дел. Он не верил, что христиане будут соблюдать мирный договор, и был уверен, что, заключив мир, они нападут на Иерусалим сразу после его смерти. Султан не желал мира, хотел продолжать войну до полной победы или до своей гибели, но отказаться от переговоров не мог. Баха ад-Дин рассказывает о бессонной ночи, которую в молитвах и слезах провел больной старик, опасаясь нападения христиан на Иерусалим.
Неладно было и в лагере Ричарда. Фанатично настроенные крестоносцы видели перед собой только одну цель - Иерусалим, после взятия которого они отправились бы домой. И таких было подавляющее большинство не только среди французов, но и среди «англичан». Их глашатаями выступали герцог Бургундский и епископ Бове, настраивая армию против Ричарда. Разделяли взгляды Ричарда только рыцари орденов, кучка местных баронов и небольшая группа «компаньонов короля», его друзей и сподвижников.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
