Томми жестко сглотнул.
— Вы мне все равно не поверите. История тут довольно фантастическая. Замешана сверхъестественная чертовщина.
Ривера потер виски.
— Тебе Сатана велел все это сделать?
— Нет.
— Элвис?
— Я же сказал — сверхъестественное.
— Томми, я сейчас тебе скажу такое, чего никому никогда не говорил. Если ты кому-нибудь про это хоть взглядом расскажешь, я все буду отрицать. Пять лет назад я видел белую сову с размахом крыльев семьдесят футов — она слетела с небес, схватила со склона холма демона и утащила с собой в небеса.
— Я слышал, полиции достаются отличные наркотики, — сказал Томми.
Ривера встал.
— Пойду приглашу Ника.
— Не, погодите. Я вам все расскажу. Это вампир. Можете оттаять Джоди и у нее спросить.
Ривера протянул руку и включил магнитофон.
— Теперь давай помедленней. Начинай с начала и рассказывай вплоть до того момента, когда мы ввели тебя в эту комнату.
Через час Ривера встретился с Кавуто за односторонним зеркалом. Тот был недоволен.
— Знаешь, я бы предпочел, чтоб ты просто пригрозил ему, что я его отлуплю.
— Но ведь получилось, нет?
— Мы ничего отсюда использовать не сможем. Все никуда не годится. Если он не откажется от этих показаний, ему припишут невменяемость. Слишком все неправдоподобно. Я хочу знать, как он сливал кровь из трупов.
— Парнишка считает себя писателем. Воображением козыряет. Пускай немного посидит, съест чего-нибудь. Я хочу найти Императора.
— Того психа?
— Он уже несколько недель звонит и рассказывает, что видел вампира. Может, и парнишку застал за каким-нибудь убийством.
ГЛАВА 29
Наши соболезнования
Гилберту Бендетти нравилась его работа — очень нравилась. Вроде как трудишься на правительство, хорошие льготы, да и ничего сложного. И по ночам он работать любил — тихо, спокойно, в морге больше никого, и не надо стесняться своего веса или скверной кожи. Ему нравилось играться с казенными компьютерами и лабораторным оборудованием, официальным тоном отвечать на звонки. Ночной сторож у криминалистов — вообще отличная работа, даже если не ебешься с трупами, а с учетом этого обстоятельства — так и вообще рай на земле.
Сегодня Гилберт весь бурлил от предвкушений. Днем прикатили мисс Что Надо и оставили ему с недвусмысленной инструкцией: в холодильник не класть, пусть оттаивает перед вскрытием. Ее какой-то психопат в морозилку засунул. А под мышки ей этот больной урод заложил мороженые обеды. И вот теперь она свернулась на каталке, дразнит его. Платьице для коктейлей, рыжие волосы — Гилберт еле мог дождаться своего часа.
Он расписался в журнале и запер свои дрочилкины журнальчики в ящик стола, после чего расстегнул лабораторный халат и пошел в морг проверить ее на гибкость. В последний раз она уже начала немного подаваться, но Гилберт знал, что внутри она, ну… фригидна, хотя из подмышек у нее уже начала стекать подливка от стейка-солзбери.
Гилберт ввалился в стеклянные двери морга — и вот она, какой он ее и оставил, надутые губки манят, прекрасные ноги подогнуты.
— Мой ангел, — сказал Гилберт. — Помочь тебе с этими противными колготками?
Он распрямил ей ноги на каталке и задрал юбку. Еще прохладная, но уже подвижная. Это хорошо, поскольку стоит упрочиться трупному окоченению, страсть может согнуть тебя в такие позы, что и йогам не снились. Не раз и не два Гилберт тянул себе спину.
Колготки у нее были черные, но ступни — в пыли, за исключением правого большого пальца. Должно быть, босиком ходила. А большой палец Гилберт позволил себе обсосать дочиста вскоре после того, как ее привезли. Ну как бы в порядке предварительных ласк.
Он подумал было смерить ей температуру мясным термометром, но она была так идеальна, что портить это прекрасное тело не хотелось. Гилберт сунул руку ей под юбку, зацепил колготки за пояс и начал стаскивать.
— Черные кружевные трусики, боже ж ты мой… — Он попробовал вспомнить, как ее зовут, потом проверил бирку на пальце ноги. — Боже ж ты мой, Джоди, откуда ты знала, что я люблю черные кружева?
Он вдумчиво скатал ей колготки с ног — прервался лишь на то, чтобы отцепить бирку, затем провел руками по бедрам, дотянулся до трусиков.
— И натурально рыжая, — произнес Гилберт, бросив трусики на пол. Отошел полюбоваться видом, скинул халат. Потом заклинил колеса каталки, вынул у нее из подмышек замороженные обеды и расстегнул ширинку.
— Это будет хорошо. Так хорошо у нас все будет. — Гилберт взобрался на каталку с нижнего конца — аккуратно, чтобы не потерять равновесия. Очень портит романтическое настроение, если грохаешься на линолеум и раскалываешь себе череп.
Языком он провел дорожку по внутренней стороне ее бедра.
— Томми, щекотно, — сказала она.
Гилберт поднял голову. Не, померещилось. Он вернулся к своему удовольствию.
— Нет, я сначала в душ, — сказала она. И села.
Гилберт оттолкнулся руками назад до того сильно, что каталка встала на дыбы, и Джоди свалилась на пол. Гилберт отполз подальше, держась за грудь. Дыхание отказывалось возвращаться к нему, увядающий отросток вяло телепался.
Джоди поднялась на ноги.
— Вы кто?
Ответить ей Гилберт не мог. Он не мог дышать. Сердце ему будто стиснуло удавкой из колючей проволоки, за которую дергала конская упряжь. Он отпрянул и ударился головой о конторский шкаф.
Джоди огляделась.
— Как я сюда попала? Отвечайте.
Но Гилберт, рухнув на колени, лишь хватал ртом воздух.
— Где Томми? И где, блядь, мои трусы?
Гилберт качал головой. Он перекатился на бок, хватанул ртом воздух еще пару мучительных раз и умер.
— Эй, — сказала Джоди. — Мне ответы нужны.
Но Гилберт не отвечал. Джоди смотрела, как над ним тает черный ореол смерти. Остался лишь след его телесного тепла.
— Извините, — сказала она.
И огляделась: каталка, большие конторские шкафы для мертвых, инструменты вскрытия — очень похоже на морг из кино. Пока она спала, что-то пошло сильно не так.
Джоди хотела посмотреть на часы, но их на руке не было. Табло на стене над телом жирдяя с расстегнутой ширинкой показывало час ночи.
«Почему я так поздно проснулась? Надо найти Томми и понять, что произошло».
С пола она подняла трусики, влезла в них. Колготки оставила валяться, но поискала глазами туфли. И не увидела. Сумочки тоже нигде не было.
Деньги. Нужно будет вызвать такси.
Она присела возле трупа и обшарила ему карманы. Набралось долларов тридцать с мелочью. По некотором размышлении она заправила оголенный член ему в штаны и застегнула ширинку.
— Это ради твоей родни, а не ради тебя, — сказала она. И подумала: «Я хуже Томми, с покойниками разговариваю».
Джоди пошла было к двери, но остановилась и посмотрела на стену выдвижных ящиков. Внезапным чихом у нее в уме сверкнул сценарий: «Вероятно, в одном из этих ящиков — Томми. Вампир убил его, а когда приехали криминалисты, решили, что я тоже мертвая. Но почему он меня тогда пощадил? И отчего я так долго просыпалась? Может, это все тот студент. Я не пришла на встречу, и он сообщил полиции, где меня найти. Но он же не знал, где меня искать».
Джоди вышла в стеклянные двери, дошла по коридору до телефона и позвонила домой. Никто не снял трубку. Она набрала номер магазина.
— «Безопасный способ» в Марине. — Джоди узнала протяжный голос Саймона Маккуина.
— Саймон, это Джоди. Мне надо с Томми поговорить.
— Кто? Кто вы такая, говорите?
— Джоди. Подружка Томми. Мне он нужен.
Саймон минуту помолчал. А когда заговорил вновь, голос его звучал на октаву ниже.
— То есть ты не знаешь, где Флад?
— А там его нет?
— Не-а.
— У него все хорошо?
— В определенном смысле, неплохо. А у тебя? Ты себя нормально чувствуешь?
— Да, Саймон, у меня все в порядке. Где Томми?
— Ну, ты прям диво дивное. А ты уверена?
— Да. Где Томми?
— По телефону не могу сказать. Я за тобой заеду. Ты где?
— Точно не знаю. Секундочку. — Джоди сбегала к центральному входу. Адрес там значился на стекле двери. Она вернулась к телефону и сообщила Саймону номер дома в двух кварталах отсюда.
— Сейчас кого-нибудь на свой отдел поставлю. Буду через полчаса.
— Спасибо, Саймон. — Джоди повесила трубку. Что за херня вообще творится?
Дожидаясь Саймона, Джоди отвергла притязания двух типов в «Мерседесе», принявших ее за шлюху. Ошибка объяснимая, учитывая, что она стояла босиком на не самой людной улочке в декольтированном платье прохладной сан-францисской ночью. В конце концов она сообщила им, что работает под прикрытием, их решимость смягчилась, и они, повесив головы, уехали восвояси.
Через пять минут из-за угла вывернул Саймон. Его грузовик затормозил перед ней в туче тестостерона и дыма от покрышек. Дверца распахнулась.
