Надо же! — изумился Андрей. Стоит чего-нибудь пожелать, как пожелание тут же исполняется. Видать, Существо в пруду — великий волшебник и маг. И не злой вовсе!
Андрей споткнулся обо что-то, потерял равновесие и чуть было не растянулся во весь рост, но с трудом удержался на ногах. Стало жарко, нестерпимо жарко, вода под ногами превратилась в песок, застывший бурыми барханами, и вот уже Андрей глядит на пустыню с высоты птичьего полёта. По пустыне вялой змейкой тянулся уставший караван, ревели верблюды, покрикивали резкими гортанными голосами погонщики, уныло позвякивали колокольчики, играла зурна. Ишь ты, зурна! — в очередной раз удивился Андрей. Как будто я знаю, как она выглядит и тем более, как она звучит. Но мелодия постепенно становилась знакомой, до боли знакомой, и высокий голос с сильным среднеазиатским акцентом, коверкая слова, затянул: Скажи, караванщик, а где же вода? И нестройный хор подхватил: Уч-Кудук, Три колодца! Уколоться и приколоться! Караван успешно достиг оазиса и расположился на отдых. Андрей тем временем доковылял до берега, увязая по щиколотку в песке.
На берегу вокруг камня-стола по кругу были расставлены три камня-стула с плоскими верхушками. На двух восседали Витька Слон и Любимчик Пашка и играла в дурака на щелбаны. Привет, Слон, сказал Андрей. По-моему, мы с тобой сегодня уже виделись, сказал Слон. Но не беда, с хорошим человеком и по три раза на дню здороваться приятно. Привет, Толстяк! Привет, Толстяк! — как эхо отозвался Любимчик Витькиным голосом. Я тебе покажу Толстяка! — взвился Андрей. Это для него я Толстяк, а для тебя — Андрей Владимирович. Понял?! Привет, Андрей Владимирович! — послушно сказал Любимчик.
Витька, выложив четыре пиковых туза, в очередной раз выиграл и обрушил на голову Пашки серию смачных щелчков, причем голова того гудела, как колокол. Бом! Бом! Бом! Это в церкви звонили к обедне. А вон церковь, возвышается на дальнем берегу пруда, гордо горят на фоне голубого неба золоченые кресты. Тут, однако, погода испортилась, солнце зашло за тучу, и свет летнего дня постепенно померк, стал сумеречным, предгрозовым, фиолетовым.
А мне с вами поиграть можно? — спросил Андрей. Нет, тебе с нами нельзя! — услышал он голос за спиной. Он медленно обернулся и встретил холодный немигающий взгляд жутковатого вида старухи, затянутой во всё чёрное. Это та самая старуха, что повстречалась мне прошлой осенью в лесу! — закричал Витька. Внучок, бойся Водяного! — прошамкала та беззубым ртом. А я её знаю! — заявил Пашка. Это Чёрная Попадья, ведьма рыжовская! Хоть Чугунком называйте, хоть Медным Чайником, только в печь не суйте, отозвалась старуха.
А дай-ка я тебе погадаю, Андрей Владимирович. Позолоти ручку! — заскрипела старуха несмазанным голосом. Изволь, бабушка! — и Андрей положил в протянутую бурую ладонь, изрытую лабиринтом морщин, крышку от пепсикольной бутылки. Витька с Пашкой как-то незаметно скрылись, и Андрей остался один на один со старухой.
Что было, что будет, чем сердце успокоится, приговаривала старуха, тасуя колоду оставленных ребятами карт, которые истекали в ее руках сиреневым дымком с явно различимым серным запахом, постепенно меняясь. Андрей различил мельтешение незнакомых картинок. Какие уж там короли, дамы и валеты! Разноцветный хоровод затеяли скелеты, драконы, грифоны и прочие страхолюдные создания. Это что-то вроде карт Таро, догадался Андрей.
Ожидает тебя дорога дальняя, место неспокойное, приговаривала старуха, раскладывая карты на плоской поверхности валуна. Вот, ткнула она грязным корявым ногтем в центральную карту, Царь-Водяной. Тебе предстоит с ним силами померяться. Андрей, как загипнотизированный, смотрел в выпученные буркалы противника, утопающие в зеленых прядях буйной растительности. Царь-Водяной пристально смотрел на Андрея, будто изучая его. А помогут тебе в этом, продолжала старуха, Девочка Чужая, Дурак Деревенский и Ведьма Рыжовская… Это ты, что ли, бабушка? — спросил Андрей. Но старуха уже исчезла. Карты подхватил порыв холодного ветра, и они разлетелись на все четыре стороны, как осенние листья, несомые бурей.
Поверхность пруда взволновалась, он начал с треском и грохотом осаживаться и проваливаться вниз. Наверное, в преисподнюю, подумал Андрей. Теперь он стоял на высоком берегу каньона, на краю пропасти. Внизу лениво перекатывались тяжёлые волны, источая мертвенный фиолетовый свет, который одновременно и притягивал, и отталкивал. Вода завертелась адской каруселью, из центра воронки поднялся столб смерча. Он все ближе и ближе, уже почти коснулся ног Андрея своим гнилостным ледяным дыханием. Андрей почувствовал, как его тащит с места, затягивает во всеобщее коловращение, закричал… и проснулся.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Фиолетовая троица
Шершавые стены.
Заплёванный пол.
В истерзанных венах
застывшая боль.
Под скрипнувшей койкой
и в тёмных углах
таится какой-то
неведомый страх.
В предутренней жути
под мухи полёт
он тянет и мутит
и спать не даёт.
Он капает воском
с оплывшей свечи
и голосом Босха
мне в ухо кричит.
Истерзанный болью
в окошке рассвет.
Бежать бы на волю,
да выхода нет!
29. Рыжовские пруды. Рождение Сферы
— Ну что, Дед? Вертишь дырку для ордена? Верти вторую — под звёздочку! — Лейтенант ввалился в районное отделение КГБ радостный, возбужденный и, кажется, даже под хмельком, ведя за руку щуплого белобрысого паренька.
— Месяц по небу идёт, солнце под руку ведёт, — недовольно буркнул Дед из своего угла, исподлобья разглядывая гостей. — И что это мы сегодня такие довольные?
— Что же, Дима, поведай миру о своих свершениях на ниве шпионажа. Давай, не робей, боец невидимого фронта, здесь все свои. — Лейтенант усадил на стул для посетителей продолжающего застенчиво молчать мальчика, а сам с сигареткой в зубах развалился в кресле под окном.
— Сегодня после обеда учитель физики Горелов с группой учеников… ну, вы знаете… — начал Митька неуверенно, теребя лацкан форменного школьного пиджака.
— Твоих бывших друзей, — уточнил лейтенант, делая ударение на слове «бывшие». — Воронин-старший, Борисов, Рокотов, Мусаев, Любимов, — произнес лейтенант скороговоркой, энергично потирая руки. — Кто-нибудь еще?
— Нет, кажется, все, — промямлил Митька, — Гриша Воронин со своим новым другом… вашим хорошим знакомым, — кивнул он Деду, — останутся в городке.
— Только не надо намёков, — взвился Дед и после минутной паузы оценивающе добавил. — А впрочем, молодец, парень, далеко пойдешь! Все на лету хватаешь, школа КГБ плачет по тебе горючими слезами… Но, ладно, отвлёкся… Продолжай!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
