— Кажется, магические способности улетучились, — мямлю я, опустив голову, и с ужасом смотрю на дверь в банкетный зал.
— Совсем?
— Начисто!
Эд ничего не понимает:
— Вот так вдруг?
— Ну да. Я больше ничего не могу.
Он качает головой. Взгляд задумчив, точно он размышляет над планом спасения крупнейшей корпорации. Но на губах едва угадываемая улыбка.
— А как же чары Востока?
— Развеялись, — тихо говорю я.
— Разве так бывает?
— Почему нет? — Ковыряю пол носком туфли, лишь бы не смотреть на него.
— Ну так скажи им.
— Не могу! — в ужасе вою я. — Они решат, что я самозванка. Я же Великая Лара. Как я могу признаться в своей слабости?
— Ерунда.
— Не ерунда! Я просто не могу. Лучше раствориться. Или провалиться.
Снова лезу по стульям к пожарному выходу, но Эд хватает меня за ногу.
— Ты не уйдешь просто так, — твердо говорит он! — Бегство — это последнее дело. Надо что-то придумать. Пораскинь мозгами. И побыстрее.
— Ничего в голову не приходит, — хнычу я.
— Поиграй с ними. Преврати все в шутку. Не можешь читать мысли, пусть посмеются. А потом сразу уходи. Так ты останешься Великой Ларой. Если сейчас сбежишь, тогда тебя точно примут за самозванку.
Он прав. Хотя мне и не хочется это признавать.
— Ну хорошо, — говорю я наконец. — Пошли.
— Может, тебе нужно настроиться?
— Лучше сразу. Не хочу больше ждать. Будь что будет. А потом ты уйдешь со мной?
— Разумеется. А ты как думаешь? — Он снова едва заметно улыбается. — Ну все, удачи.
— Удача мне не помешает.
Эд идет впереди, я, задрав голову повыше, тороплюсь следом. Как только появляюсь в зале, голоса смолкают, раздаются аплодисменты и восхищенный свист. Некоторые даже фотографируют меня мобильниками. Все в предвкушении, недаром ведь я столько времени пропадала, наверняка что-то замыслила.
Пять палачей сидят на стульях, в руках листки бумаги. Я улыбаюсь сначала им, а потом и всем остальным.
— Дамы и господа. Я немного задержалась. Мне нужно было хорошенько настроиться на ваши мысли. По правде говоря… я шокирована некоторыми подробностями. О да! Вот вы, — я поворачиваюсь к ближайшей из жертв, — разумеется, я знаю, что вы нарисовали. — Я делаю неопределенный жест, как будто ее рисунок мне совершенно неинтересен. — Гораздо больше меня впечатлил тот факт, что вам нравится ваш коллега по работе. И даже не отрицайте!
Девушка вспыхивает, ее ответ тонет в громком хохоте зрителей.
— Это Блэйки! — выкрикивает кто-то, ко всеобщему восторгу.
— Вы, сэр, — обращаюсь я к парню с короткой стрижкой. — Говорят, мужчины думают о сексе каждые тридцать секунд. Но вы бьете все рекорды.
Все снова радостно гогочут, а я уже перехожу к номеру три.
— Что касается вас, то каждые тридцать секунд вы думаете о деньгах.
Мужчина первый заходится от смеха.
— Она чертовски хорошо читает мысли, — подтверждает он.
— А вот ваши мысли, увы, надежно укрыты за алкогольной пеленой. Даже мне не под силу разглядеть их, — добродушно смеюсь я, глядя на безобидного толстяка. — Что касается вас… — Я разглядываю девицу самого скромного вида. — Никогда не признавайтесь маме в том, что вы сейчас подумали.
— Что вы имеете в виду? — недоумевает она.
Прокол.
— Сами знаете. — Улыбка примерзает к лицу. — Не хотелось бы это озвучивать.
— Понятия не имею, — качает головой она. — Даже не догадываюсь, о чем вы говорите.
Публика затаила дыхание, ловя каждое слово.
— Вы не оставляете мне выхода, — предупреждаю я. — Придется произнести это вслух (ой, добром все это не кончится) перед всеми.
Ее лицо вдруг искажается.
— Вот черт. Вы об этом. Лучше не надо.
Я готова расцеловать.
— Великая Лара видит все! — Я раскланиваюсь. — Прощайте до следующего раза.
И быстро направляюсь к Эду.
— Я захватил твою сумочку, — с трудом перекрикивает аплодисменты он. — Последний поклон — и бежим!
Дух я перевожу только на улице. Воздух свеж и прохладен. На такси огромная очередь, и я предлагаю прогуляться.
— Что ж, просто Лара, вышло неплохо, — усмехается шагающий рядом Эд.
— Я старалась.
— Волшебные чары не вернулись? — продолжает подкалывать он, но я не реагирую.
— Они то появляются, то исчезают. Никакой системы. Кстати, дальше по этой улице стоянка такси.
— Я тут ничего не знаю.
Мог бы уже и познакомиться с географией Лондона.
— А что в Лондоне знаешь?
— Знаю, как добраться до работы. Знаю парк напротив дома. Дорогу до супермаркета.
Да он издевается. Как вообще можно так наплевательски относиться к Лондону?
— Какой же ты надменный и ограниченный тип. Ты приехал в красивейший европейский город и даже не пытаешься познакомиться с ним. Не хочешь узнать его историю, не интересуешься культурной жизнью. Ты даже продукты покупаешь в американском супермаркете! — Голос мой звенит. — Зачем ты вообще приехал сюда? Чем ты собирался здесь заниматься?
— Я собирался знакомиться с этим городом вместе с моей невестой, — спокойно отвечает он.
Вот так новости. С невестой? С какой еще невестой?
— Она сбежала за неделю до нашей поездки. Мне оставалось либо уехать в Англию, либо встречаться с ней в Бостоне каждый день. Видишь ли, мы работали с ней в одном здании. — Секунду он медлит, потом добавляет: — И с ее новым парнем.
— Черт, — я не знаю, как выразить переполняющее меня сочувствие, — мне так жаль. Я даже не представляла.
— Откуда ты могла знать.
Лицо его абсолютно бесстрастно, но я-то понимаю, как он переживает на самом деле. Любой бы в такой ситуации переживал, и он не исключение. Так вот чем объясняется его вечная мрачность. Его отстраненность. Его усталый голос. Ну и дрянь эта его невеста! Могу себе вообразить. Ослепительная американская улыбка, копна кудряшек и высоченные шпильки. Не сомневаюсь, Эд не поскупился на обручальное кольцо. И конечно, она кольцо не вернула.
— Это, наверно, было тяжело, — тихо говорю я, когда мы снова пускаемся в путь.
— Я накупил гору путеводителей, — он мрачно смотрит перед собой, — распланировал маршруты, отметил все интересные места. Стрэтфорд-на-Эйвоне, Шотландия, Оксфорд… Но без Коринны все потеряло смысл.
Я живо представляю высоченную стопку путеводителей с торчащими закладками. Зачем только завела этот кошмарный разговор?
— Значит, теперь ты ходишь по одному маршруту — на работу и обратно. И никогда не смотришь направо и налево. Парк, магазин — и все?
— Мне вполне достаточно.
— И это длится уже полгода?
— Пять месяцев.
Я в ужасе.
— Надо срочно что-то делать. Нельзя все время прятаться. Жизнь продолжается.
— Спасибо за подсказку. — В голосе его злой сарказм. — Что бы я без тебя делал.
Ага, я не первая пытаюсь его взбодрить. И похоже, никто в этом не преуспел.
— Все равно через пару месяцев я отсюда уеду, — сердито добавляет он. — Какая разница, узнаю я Лондон получше или нет?
— Значит, будешь плыть по течению, ничего не делать и ждать, когда само отпустит? Два месяца — это много, вполне достаточно, чтобы привыкнуть. Спорим, ты даже как следует не развесил вещи?
— Для этого у меня есть домработница.
— Ах да. Все расстаются, — говорю я после продолжительной паузы. — Ничего тут не поделаешь. Бесполезно жить прошлым. Надо думать о будущем.
Произнося это, я ловлю себя на странном дежа-вю. Кажется, папа говорил что-то похожее насчет Джоша? Но ведь мы с Джошем — совсем другое дело. У нас все было не так. Мы не собирались в путешествие и не планировали переезжать в другой город. А теперь мы снова вместе. Все закончилось благополучно.
— Жизнь как эскалатор, — со значением говорю я.
Надо сказать, папина фраза всегда доводит меня до ручки. Но в моих устах она кажется мне более чем уместной.
— Эскалатор? — передразнивает Эд. — А я-то полагал, что коробка конфет.
— Да, эскалатор. Который движется, несмотря ни на что. И твоя задача наслаждаться видом и использовать подвернувшиеся возможности. Иначе будет поздно. Так говорил мой папа, когда я порвала… со своим парнем.
— И как, получилось?
— Э-э… Ну вроде.
Эд останавливается и печально смотрит на меня:
— Стало быть, ты «используешь возможности»? И как, легко было его забыть? Что-то я сомневаюсь.
Я откашливаюсь, пытаясь выиграть время. При чем здесь я, речь-то о нем.
— Каждый использует возможности по-своему, — умничаю я. — Это широкое понятие. Понимай как хочешь.
Какой-то дурацкий разговор у нас получается. И вообще, куда запропастилось такси?
— Такси! — машу я свободной машине, но она проносится мимо. Ненавижу таксистов.
