разгореться ответным пламенем мою душу.
Я не вижу, я чувствую лёгкое прикосновение руки к волосам. Ты мягко
перебираешь запутавшиеся пряди, твои пальцы застревают в них и ты
улыбаешься...
Я первый раз вижу эту улыбку – не озорную, не покоряющую, не
самоуверенную и не ироничную...
Так мне улыбался только один человек – дед, когда я приходила домой с
торчащими из ног шипами, со свалявшимися лохмами каштановых волос на
голове, но зато с долгожданной кавраской – травой девяти жизней – редкой, сложнодобываемой, но так ему тогда необходимой...
– Я слеп без тебя… – произнёс тихо Кристобаль, взяв моё лицо в руки и
проведя подушечками больших пальцев по скулам.
– Я глух без тебя... – заправил он спутанную прядь мне за ушко.
– Ты моя кровь, что кипит в жилах... – провёл он руками от плеч до кистей, нежно, словно кусочком шелка.
– Ты мой воздух, что дарит мне возможность жить… – очертил он дорожку
от уха, плавно, вниз по шее, вдоль ключицы.
– Твой дух заставляет меня срывать оковы и цепи, пускать всё, что создал, прямиком к бесам. Мне стало наплевать на весь мир. Я готов его перевернуть, изрыть, взорвать, пустить под откос... положить к твоим ногам…
В опаловом море я видела отражение своих, дрожащих от сдерживаемых
слёз, глаз. Каждое его слово вскрывало мою грудную клетку, подобно
садовым ножницам, всё больше и больше.
– И если ты мне скажешь, что ты готова к обряду, я буду самым
счастливым демоном на земле... в подземном царстве... в небе... Дея, ты
готова пройти со мной обряд?
Ты вскрыл мою душу, Кристобальт, любовь моя, а сердце моё уже давно у
тебя. Что я отвечу?
– Да.
***
– О, Великий Мышиный Бог, свершилось! Ну вы и нервов мне потрепали!
Ну, всю душу мне вымотали! – раздался над головой голос Бакстера.
Он что, всё это время был тут? Подслушивал мышь партизанская, что ли?
– Тигриную-то? – уточнил Кристобальт, всё ещё не выпуская меня из
магнетической нежности своих объятий.
– Что тигриную? – отряхивая пыль с крылышек, спросил Бакстер.
Интересно, где это он так шпионил, что весь запачкался, а?
– Душу твою тигриную, Бакстер, разве забыл, как тебя дед величает? –
смеялась я, уткнувшись носом в грудь демона.
Кристобальт прикоснулся губами к моей макушке и волоски зашевелились
от его дыхания, вызывая улыбку на ведьминских губах. Околдовал, демонюка
любимый...
Разведчик пыльного фронта сразу насупился, вспомнив, как на самом деле
его называет дед, и пробубнил недовольно:
– Я тут за них переживаю, свиданку с одной красоткой отменил, а они ещё
издеваются.
– Так и скажи, что весь извёлся бы от любопытства, не узнай, чем дело
кончилось, а то вот он мне тут кикимору охмуряет!
У мыша даже хвостик возмущённо оттопырился от такого сравнения и
носик гневно вздёрнулся, чем вызвал приступ смеха у нас с Кристобальтом.
Ну и мышь!
– Ты бы лучше за Силькой с Фабианом проследил, Бакстер! – укорила я
его.
Всё-таки я не доверяла этому оборотню и переживала за подругу. Кто-то
бы сказал, что это смешно – переживать за ведьму Смерти, но наша Силька
была особенной ведьмой, да ещё и увлечённой одним лохматым типом, а в
таком случае волноваться, по моему мнению, очень даже следовало.
– Да всё у них нормально! – махнул крылом Бакстер.
– В смысле? Ты их видел? – мне сразу стало не до смеха. – Говори, шпион
дедовский, иначе всё-всё тебе припомню!
– Да говорить-то нечего. Ничего интересного! – вздёрнул маленький, но
очень гордый нос тигра Бакстер. Затаил обиду, что ли, за кикимору?
– БАКСТЕР!
– Ну что сразу так орать? Лежит он.
– Где лежит?
Он что, бредит? Пыли нанюхался?
– На кровати.
– Бакстер, на чьей кровати? Да говори ты уже!
– На Силькиной. Лежит, притворяется больным. А наша ведьма
притворяется, что верит, ухаживает там за ним. Тьфу, развели скукоту, посмотреть не на что!
– А что с ним случилось?
– Да они в нашей комнате отношения выяснять начали. Силька ка-ак
разгневалась, да ка-ак запульнёт в него силой… Не сильно, но к шкафу
отбросило, а сверху на него ваш эликсирный агрегат упал. На голову.
– Ах! Разбился?
– Да говорю же, притворяется лежит!
– Да не оборотень, аппарат как?
– Ну, ты жестокая, Дея! Магистр, запомните и намотайте на ус, вернее, на
рог, ну или на что там... – Бакстер понял, что сморозил что-то не то, и
проглотил окончание фразы. – Да нормально аппарат, только колбочка
разбилась.
– Не надо, – в сотый раз придерживал меня Кристобальт. – Дай им самим
разобраться.
– Ты слышишь, какие там крики, они могут поубивать друг друга?!
Мы стояли под нашими с Силькой окнами в полной темноте. Я крутилась, как юла, переживая за подругу. И никакие звёзды мне уже не казались
романтичными, когда Бакстер шепнул, что у них там разборки по половому
признаку, и улетел негодник.
Ну и как я могла остаться на месте после такого заявления? Всю дорогу
мучилась предположениями, что там мышь имел в виду. То говорит, что
играют в больницу, то про разборки... Или они спокойно разбираются?
Б-р-р, голова не слушается, мысли путаются. Не успела отойти от
сделанного Кристобальтом предложения (всё же очень важный и
волнительный момент в жизни каждой девушки), как этот Бакстер мне уже
всю воду замутил да идиллию разрушил. Вот же проблема ходячая!
– Дея, пойдём ко мне, ты так и не поужинала, – мягко, но неуклонно тянул
меня за талию Кристобальт в сторону от общежития. – Ничего страшного у
них там не случится, ты явно будешь лишней. Посмотрела, убедилась, как
хотела, – всё!
– Да в чём я убедилась? В разборках?
– Дея, это я пока делаю вид, что не слышу про зелье анти-потенция, но вот-
вот пойму, что я не единственная жертва эксперимента.
– Ам-м-м... Ну да...
Кто-то тут цветы посадил… Деревья какие высокие… Небо тёмное, как
чернила...
Эх, ладно! Нашёл, чем меня взять, вот же демонюка!
– А знаешь, пойдём, я действительно проголодалась, – начала я сначала
неуверенно, но потом поняла, что надо извлекать информацию, пока такая
подходящая ситуация образовалась. – А может, ты мне тогда за ужином
расскажешь, как у тебя зелье-то оказалось в организме, м-м-м?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
