количеству стрел, их было не так уж и много… Правда, заросли задержали коней, и сотник приказал спешиться. Главное уже было сделано – вражеской дислокации воины достигли без потерь… Теперь оставалось врага обнаружить, и уж тогда…
Слева громко закричала сойка – ратники Велимудра подали условный сигнал, мол, уже здесь, наступаем, ищем…
Внимательно осматривая заросли, сотник велел дать ответ. Сам же крепче сжал в руке меч.
– Вот они, господине! – указал рогатиной Велька. – За березой… Стоят!
И впрямь – стояли. Двое, в каких-то рубищах и шапках… Не просто стояли – из луков целились, высматривали…
Михайла махнул рукой:
– Давай!
Рыжий ловко метнул рогатину, поразив одного гада в самое сердце! Враг упал…
– Ага-а!!!
А второй так и стоял, целился, словно бы ничего не случилось… Что-то здесь было не так!
– Всем стоять! – приказал Миша.
Велька тут же подал сигнал – три раза коротко свистнул.
Сотник внимательно всмотрелся… и с раздражением сплюнул:
– Это ж чучела! Черт… Осторожней!
Сделав пару шагов, Михайла взял у Глузда рогатину и ткнул ею в снег… Сделав еще шаг – снова ткнул… Копье ушло в снег!
– Волчья яма! Обойти! Обыскать тут все…
Обошли. Обыскали… Да уж, если б не предчувствие сотника, плоховато это все кончилось бы кое для кого… Для того же Вельки или, вон, Глузда…
– Нет никого, господин сотник! – выбравшись из кустов, доложил юный воин с восторженно-детским лицом и белыми, выбивающимися из-под шлема локонами. Изяслав. Все звали его Славкой… – Похоже, ускакали уже… Трусы!
– Да нет, не трусы… – поглядывая на чучел и черный провал в снегу, Миша покачал головой. – Тут дело похуже.
Осмотрев заросли, ратники обнаружили и место, где привязывали лошадей, и следы копыт, ведущие по зимнику в чащу. Сбежали, да! Напакостили – и сбежали. Видимо, такова и была цель. Однако подготовились на совесть – и чучела сделали, и выкопали яму…
– Что там с ямой, Глузд?
– Старая, господин сотник. Но колья новые, острые.
Вот так…
Тут подскочил и Велька.
– Ушли, гады! Прикажете преследовать?
– Нет. Продолжаем путь. Мы здесь не для того, чтобы преследовать всяких лесных татей.
И вновь потянулся под копытами путь – широкий, наезженный многочисленными обозами, зимник, то идущий прямо по замерзшей реке, то срезающий, спрямляющий речные извилины сушей.
Никто ватагу не преследовал, и наглая попытка атаки больше не повторилась…
– Как думаете, кто бы это мог быть? – на этот раз сотник выбрал себе в собеседники Ермила и Добровою. И не ошибся!
– Думаю, это вряд ли местные, – покачала головой Войша. – Видели же, что не обоз – воины. Зачем задирались, заманивали? Чтоб кого-то убить. Кто-то вредит именно нам, сотник!
Ермил повернул голову.
– Что ж, получается, они от самого Ратного за нами идут?
– Не за нами. Чуть впереди, – упрямо набычилась девушка.
– Но их не очень-то много…
– Ну ясен пень!
– Судя по следам коней – от силы полдюжины, а то и меньше, – вскользь заметил сотник. – И мне почему-то вспомнился пропавший волхв Кочубар. И четверо мужиков, что ушли со двора вдовы Брячиславы.
– Но мы ведь можем их догнать! – приподнявшись в седле, Добровоя сердито сверкнула глазами. – Они ж где-то рядом!
Ермил неожиданно улыбнулся:
– Ты правильно сказала – чуть впереди. Но – все время начеку, все время в засаде! Правда, кушать что-то должны…
– Ясен пень! Все равно ж можно…
– Можно-то можно, – хмыкнув, вступил в беседу Михайла. – Только не забывайте, мои юные друзья, – у нас совершенно нет времени! А вообще – будьте всегда начеку. И остальным передайте. Кстати, сегодня ночуем на постоялом дворе. В человеческих, так сказать, условиях.
* * *
Постоялый двор, расположенный на перекрестке торговых путей, недалеко от славного города Овруча, представлял собой два приземистых обширных сруба, соединенные буквой «Т». На первом этаже «верхней», так сказать, «перекладины» располагалась общая людская, на втором – более или менее сносные покои для богатых купцов и паломников. Примыкающую же «перемычку» полностью занимала корчма, имевшая два входа-выхода – парадный и «черный». По «черному» туда-сюда сновали корчемные служки – носили еду, кухня-то располагалась во дворе, невдалеке от колодца.
В корчме, на выстроенной на польский манер галерейке, тоже располагались покои, но особого рода, не только для ночевки, но и для любовных утех. В гулящих девках недостатка не было, парочка таких «странниц» увязалась за ватажкой еще по пути, верст за пять от постоялого двора.
Две шалавы – одна рыжая, другая чернявая – лет, наверное, по шестнадцати-двадцати, однако кто их года мерил? Вполне себе симпатичные: рыженькая – пухленькая, светлокожая, с забавными веснушками на круглом лице, чернявенькая же – эдакая смуглая худышка, сильно похожая на испанку… или, скорей уж, на цыганку, они как раз в это время кочевали, понемножку занимая Европу.
Обе – судя по всему, подружки – стояли на перекрестке, у деревянного киота-столбца с иконкой Николая Чудотворца и строили глазки всем встречным-поперечным. Одеты не то чтобы бедно, но как-то вызывающе – полушубки распахнуты, волосы перехвачены повязками-лентами, да и все как-то уж чересчур ярко – красные кушаки, красные, щедро накрашенные румянами щеки, синие стеклянные браслетики, серьги да кольца из серебра.
– Ой, ратнички! – завидев ватагу, девчонки нисколько не испугались, видать, давно уже перестали бояться или, скорей, имели здесь сильного покровителя, какого-нибудь боярина или даже князя – без этого и в те времена никак!
– И куда же вы, ратнички путь держите?
– Куда надо! – сделав надменное лицо, сурово отозвался Велька.
Едущий следом за ним Глузд смачно сплюнул и подогнал коня. А вот провинившийся недавно Неждан чуток задержался…
– Ой, какие у вас коняки справные! А вы, верно, на войну? Поди, на половцев?
Михаил скривился и хмыкнул: ну вот – уже и каждая собака знает! Потом улыбнулся – девчонок, даже гулящих, зря обижать не следовало.
– А вы откуда про половцев ведаете?
Девицы переглянулись и прыснули:
– Ну, вот тебе и Смоленский шлях! Это там, верно, не знают ничего – далеко. А мы-то в Овруче… Кто ж не ведает, что Мстислав-князь рати на половцев собирает? Тут до вас уже проходили, много.
– Ой, девы… Все-то вы знаете! – отправив ватажку вперед, сотник придержал коня. – А ну как и поганые прознают?
– А и прознают, так что с того? – подбоченилась рыжая. – Князь ведь по весне пойдет. Лошади у половцев отощавши, вежи их и все пути-дорожки – известны наперечет. Вот и выходит, что деваться-то поганым некуда. Разве что за море, к ромеям, уходить… Ну или к мадьярам – многие вежи туда и подалися.
Гулящие, похоже, много чего знали, что
