Так, в прошлом году с 180 га мы получили по 12,6 ц, а в нынешнем голу урожай яровой пшеницы еще выше.
Люцерна в зоне нашей станции необходимая трава, без нее севооборотов не будет. Оказалось, что люцерну в наших местах можно успешно культивировать. Бактеризация семян люцерчы перед посевом дает повышение урожая травяной массы на 50% и больше. До сих пор люцерна дает мало семян в наших условиях. Опыт показал, что можно получить семена, если сеять люцерну на почвах, очень богатых органическим веществом. Исследования вскрыли интересный, для биологов факт. Взятый на глубине 70 см с участка, удобренного фекалиями, монолит обнаружил, что на корнях люцерны не было ни одного клубенька, хотя урожай семян с этого участка составил до 4 ц с гектара. А люцерна, взятая с участка, бедного органическим веществом, имела на корнях чрезвычайно много клубеньков, но урожая семян почти не было. Вот один из важных вопросов, который нужно изучить.
Положение дел в сельском хозяйстве со всей остротой выдвигает вопрос о типе научно-исследовательского учреждения. Я думаю, что опыт селекционных станций, прежде всего Каменной Степи и Московской станции, показывает, что нужно стремиться создавать научно-исследовательские учреждения такого же порядка.
Они должны быть научно-производственными учреждениями, а не просто научными. Академик Вильямс по этому вопросу писал, что опытная станция должна представлять образцовый совхоз со всеми отраслями сельского хозяйства, – животноводством, системой севооборотов, современными машинами.
Изумителен метод научной работы Т.Д. Лысенко. Он ведет исследования в колхозах, в совхозах, на десятках тысяч и даже миллионах гектаров. Такая организация научной работы гарантирует научного сотрудника от схоластики в его научно-исследовательской работе.
Московская государственная селекционная станция также идет по такому пути. Я Думаю, что в опытных учреждениях, где все мысли сосредоточены на том, чтобы получить побольше сельскохозяйственной продукции, вырастить хорошие урожаи, в таких научно-исследовательских учреждениях будет процветать передовая агрономическая наука. (Аплодисменты.)
Академик П.П. Лобанов. Слово предоставляется профессору 3. Я. Белецкому.
РЕЧЬ 3.Я. БЕЛЕЦКОГО
Профессор 3. Я. Белецкий (заведующий кафедрой философии Московского государственного университета). Обсуждение доклада академика Т.Д. Лысенко – событие большой важности. На этой сессии подводится итог дискуссии в биологии, тянувшейся в течение многих лет между двумя направлениями: формальными генетиками – с одной стороны, и мичуринцами – с другой.
События, происходящие в биологии, в большой степени напоминают события, имевшие место и в философии. Как в философии, так сейчас и в биологии мы сталкиваемся с явлениями одного и того же порядка. Идет борьба двух направлений – буржуазного, идеалистического, и нашего диалектико-материалистического.
Представители вейсманистского направления не только защищают буржуазную теоретическую концепцию в области биологии, но и протаскивают вредные идеи о единстве буржуазной и советской науки.
У нас кое-где имеет хождение буржуазная точка зрения о том, что наше марксистское мировоззрение, наша теория возникли не из условий новых общественно-материальных отношений людей, а в результате обобщения всех предшествующих идейных достижений. Эта буржуазная концепция ставит перед собой абстрактную задачу познания явлений мира вообще и требует признать, что науки развивались вне политики, вне классовой борьбы. Отсюда делается вывод, что подлинным ученым, настоящим творцом общественной жизни является лишь тот, кто усвоил все достижения как прошлой, так и современной буржуазной теории. Такого ученого должно интересовать одно, а именно – как идеи связаны с идеями и как они вытекают друг из друга. Такой ученый может поэтому работать в тиши кабинета. Он «жрец» науки. Ему нет дела, соответствуют ли его умозрительные построения жизни или нет. Важна теория, а не жизнь, не практика. Лозунгом такого рода ученых является – пусть жизнь приспособляется к науке, а если она не может к ней приспособиться, тем хуже для нее.
Вот почему наши советские вейсманисты, вроде Шмальгаузена, Юдинцева, Алиханяна, Жебрака и других, усвоившие мудрость моргано-менделевской генетики, решили, что они и есть подлинные ученые, что по ним должна равняться наша советская практика. И если практика не подтверждает их теорий, то тем хуже для нее. Вот почему они с такой развязностью и пренебрежением на протяжении многих лег относились к практическим успехам мичуринской биологии. Вот почему биологический факультет Московского университета, являющийся оплотом в нашей стране моргано-менделевской реакционной генетики, вел ожесточенную борьбу с новой подлинно научной биологией, созданной И.В. Мичуриным и так блестяще продолженной и развитой в наши дни Т.Д. Лысенко.
Для того чтобы представить, что делают вейсманисты на биологическом факультете МГУ, я приведу некоторые факты.
На протяжении последнего десятилетия на биологическом факультете МГУ систематически проводятся собрания, научные заседания, конференции, посвященные критике теоретических взглядов академика Лысенко.
Не надо думать при этом, что критика взглядов академика Лысенко носила в какой-либо мерс серьезный научный характер. Нет. Взгляды академика Лысенко отвергались с порога, как невежественные, не имеющие ничего общего с «подлинной» университетской наукой. Такого мнения об учении Мичурина и Лысенко придерживается в своем большинстве профессорско-преподавательский состав биологического факультета, так воспитывают и студентов этого факультета. Вот пример. В феврале этого года факультетом была созвана Всесоюзная научная конференция. Конференция длилась в течение недели. На ней было заслушано около 40 докладов. Какие же проблемы обсуждала научная конференция? Может быть она обсуждала достижения биологической науки в практике сельского хозяйства или показала преимущества нашей биологической науки по сравнению с буржуазной? Нет. Конференция от первого и до последнего доклада была направлена против учения академика Лысенко, в защиту буржуазной генетики. Ученые биологического факультета, оказывается, в качестве важнейшей задачи биологической науки в 1948 г. поставили задачу опровержения учения академика Лысенко.
Насколько далеко зашло руководство биологического факультета в разрешении этой задачи, можно судить и по тем методам, к которым оно прибегает. Приведу несколько примеров.
В связи с интервью о внутривидовой борьбе, помещенным Т.Д. Лысенко в «Литературной газете», ученый совет биологического факультета провел заседание, на котором точка зрения академика Лысенко была подвергнута решительной критике. После заседания ученого совета факультета кафедра диалектического и исторического материализма МГУ организовала свое заседание для обсуждения этой же темы.
Какова была реакция на это заседание кафедры руководства биологического факультета? Дело началось с того, что кафедра дарвинизма потребовала, чтобы заседание было совместным. Зачем? Кафедра дарвинизма дала такое разъяснение: мы боимся, что кафедра диалектического и исторического материализма самостоятельно в этом вопросе не разберется. Когда представителю кафедры дарвинизма сказали, что точка зрения кафедры дарвинизма известна и что кафедра диалектического и исторического материализма решила самостоятельно разбираться, то биологи прибегли к такому приему. Представитель от кафедры дарвинизма заявил: «Если вы поддержите академика Лысенко, то понесете ответственность со всеми вытекающими отсюда последствиями. Мнение университета должно быть единым».
Кафедра не подчинилась директиве, нарушила единство университета. Она свою точку зрения выразила в «Литературной газете» и газете «Московский университет». Этот шаг кафедры не замедлил дать свои результаты. Предупреждение, сделанное от кафедры дарвинизма, оказалось приведенным в действие. Теперь уже руководство биологического факультета начало требовать удаления из университета не только учения академика Лысенко, но и кафедры диалектического и исторического материализма. Дальше события развивались таким образом.
На ответственном заседании университета заведующий кафедрой генетики доцент Алиханян выступил от имени факультета с заявлением. Ввиду того, сказал он, что кафедра диалектического и исторического материализма МГУ не справилась со своими задачами в области биологии, оказалась теоретически малограмотной, считаю необходимым поставить вопрос об обновлении ее состава. Просьба доцента Алиханяна, видимо, была принята во внимание. Ректором срочно была создана комиссия по обследованию философского факультета. Комиссия работала в течение двух месяцев. Ученый совет университета, опираясь на сообщение комиссии, принял решение в духе требовании доцента Алиханяна. Решение ученого совета университета не было приведено в исполнение случайно только в силу обстоятельств, не зависящих ни от доцента Алиханяна, ни от комиссии.
