– Выясни всё о диагнозе Вершинина. Каждую мелочь. Кто лечил, какие препараты принимал, чем питался. Всё. Если нужна внеплановая операция на сердце, я готов её оплатить. Мать Яны поставил на ноги, и его поставлю. Маше об этом знать не нужно. Придумай какую-то акцию с благотворительностью, счастливую случайность, да что угодно. Не хочу, чтобы она всю жизнь была мне обязанной. Чувство долга её испортит. Превратит в тряпку. Понимаешь? Женщина не должна ползать на коленях в знак благодарности. Только, если хочет отсосать. С чувством и с расстановкой!
– Ты со своим азартом когда-нибудь встрянешь по полной, старик.
– Кажется, уже встрял… Ничего не могу с этим поделать. Не интересны мне бабы, которые ложатся под мужика из-за выгоды.
– Ладно. Пойду-ка я кофейку выпью. Затем попробую выяснить насчёт улик.
– Дан, передай Павловне, пусть она накроет в столовой обед на двоих. Через минут двадцать.
Галецкий уходит к двери, но перед тем, как открыть её, бросает взгляд на пакеты.
– Одежду отнести наверх?
– Сам отнесу, – добавляю, всё ещё пребывая в задумчивости.
В эту секунду дверь распахивается, оттесняя начальника охраны с прохода.
– О, уже проснулись, Мария Викторовна? – с доброй издёвкой произносит Данила, пропуская в кабинет по уши замотанное в белоснежное одеяло маленькое соблазнительное чудовище. – Как самочувствие?
– Хреново… – ворчит Маша, вплывая в мои владения. На нас обоих принципиально не смотрит.
«Интересно…» – продолжаю молча анализировать ситуацию.
– Хм… Серьёзно? – ухмыльнувшись, Дан проходится взглядом по длинному стёганому шлейфу, скользящему по полу, затрагивая его ботинки. Затем оценивает сутуленную спину Марии, которая тут же гордо выпрямляется, как только он добавляет: – Массаж шеи не желаете? Могу помочь очень быстро избавиться от мышечных зажимов.
– Знаю я, как вы делаете массаж нажатием одного пальца. Спасибо, не надо! – отсекает, ещё глубже зарываясь в одеяло, как камбала в песок. – Дан, оставьте нас, пожалуйста, одних, – наконец-таки, мадам удостаивает чести своим пристальным вниманием именно меня. Застывает на месте в недоумении. Щёки мгновенно вспыхивают румянцем. Слишком ярким, чтобы понимать, что Маша не просто испытывает смущение, она сгорает от стыда, при этом пытается не подавать вида.
– Руслану Георгиевичу нельзя волноваться. У него был сердечный приступ, – видимо, для надёжности, Галецкий решает приукрасить ситуацию. Чертяка. – Надеюсь, вы это примете во внимание?
– А как же, – скользнув по моему лицу своими сощуренными глазищами, девчонка принимается что-то судорожно соображать.
– Звучит не обнадеживающе, госпожа Авдеева. Если надумаете его убивать…, я буду рядом… под дверью. Учтите.
Маша
Женской одежды в гостевой спальне для меня не нашлось. Отлупив на нервах его подушку, я собралась с мыслями и приняла очередной вызов Руслана.
Добивается скандала? Будет ему скандал!
Завернувшись в пуховое одеяло, быстренько спустилась вниз. Искать долго не пришлось. Мой вчерашний водитель подсказал мне, где его можно найти.
Я не должна была снова попасть в этот дом! Он отпустил меня! Для чего? Чтобы повторно запереть в своей крепости? Ему плевать на мои желания. Он чётко знает, чего хочет, и делает это. А я вот до сих пор не могу разобраться с тем, чего хочу я…
«Что это с ним?» – пялюсь то на уставшего Руслана, вальяжно развалившегося на чёрном кожаном диване, то на его руку с подключённой к ней капельницей. – «От чего проблемы с сердцем? Он здоров, как бык! В любом случае мне так показалось…»
Верить словам Дана не особо выходит.
Какой, к черту, сердечный приступ? Решил витамины прокапать? Ведь так?
Оцениваю его измученный вид.
Да ладно, не из-за меня же? Заработался мужик. Пашет как вол. Устал. У всех бывает кризис…
– В его возрасте от секса не умирают… – мысль нечаянно срывается с губ, вынуждая одну из бровей Исаева приподняться.
Тут же прикусываю язык, сдерживая нецензурную брань. Хочется выразиться позабористей, да тактичность не позволяет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вот влипла, так влипла!
Знать бы ещё, был у нас этой ночью секс или нет?
– Затрахала ты меня, Машенька, за ночь. Едва до инфаркта не довела, – слова точно обухом по голове бьют. Грязно, но убедительно. Вздрагиваю. Сердце, подскочив к горлу, обрывается и летит вниз. Успеваю сглотнуть до того, как оно врезается на скорости в живот, разрываясь на части. – Если бы я ласты склеил, ты бы скучала по мне?
О чём это он?
Божжжееее… Я ничего не помню. Абсолютно ничего.
Неужели я и вправду вела себя как шлюха?
– Не понравилось? – наконец меня прорывает после шумного вздоха.
– Да нет, что ты! – Исаев как-то иронично восклицает, врезаясь в меня двумя «стальными свёрлами»… – Наоборот. Я кончил раз пять, если не больше. Дан с парнями тому свидетели.
– Что??? – ошарашенная оборачиваюсь назад, но от Галецкого и след простыл.
Да ну нахрен! Этого не может быть!
«Я бы и не такое цитировала, если бы кто-то приставал ко мне при свидетелях, расстёгивая ширинку на брюках…» – слова Милы, всплывшие из глубин сознания, взрывают мой мозг окончательно.
* * *
Осознав, что снова оказалась в его ловушке, от отчаяния впиваюсь пальцами в одеяло. Сильно. До хруста суставов. Они начинают неметь, смыкая на груди не слишком надёжную защиту.
Почему я? И за что он меня выбрал? Обычную, несвободную женщину с кучей проблем? Отношений по любви Руслан не ищет. Дети ему тоже не нужны. Его поступки насквозь пропитаны выгодой. Всё озвучено и не раз. Тогда какого черта не найдёт для себя беспроблемную партию? Зачем держит на коротком поводке и смотрит таким взглядом, что у меня в груди не только сердце замирает… Все жизненно важные органы начинают сбоить.
Он сам-то понимает, как действует на меня?
Омммг… Бесит!
– Расслабься, Мария. Такое чувство, что ты стряпаешь очередной план убийства. Вчерашний, заметь, с треском провалился.
– Я снова под стражей? – игнорю его слова.
Мой взгляд блуждает по самодовольной харизматичной роже.
Он же издевается надо мной. Пытается втянуть в какую-то новую игру. Навязать моему сознанию некую вину, чтобы добиться от меня покорности.
Ну просто беспредельно наглая физиономия!
Едва сдерживаю себя, чтобы не вспылить и не швырнуть в неё первое, что попадётся под руку.
«Ооо, Божжжее!» – сжав до скрипа челюсти, выдаю в уме единственную правильную характеристику этому мужчине: «Мудак!»
Вчера я позволила себе глоток свободы, но мне быстро перекрыли кислород. Вернули обратно туда, где любое моё движение прослеживается его людьми.
Да меня муж так не контролировал! До сих пор не набрал и не высказал сожаление по поводу нашего разрыва. Похоже, ему всё равно. Единственный мужчина, который меня по-настоящему любит и ценит – это мой отец.
– Почему под стражей? – пристальный взгляд Руслана скользит к тому месту, где разошлись края одеяла, демонстрируя его барскому величеству голую коленку. – Как раз наоборот. Я сделал всё возможное, чтобы оградить тебя от проблем.
– У меня нет проблем, от которых меня нужно ограждать! – пнув ногой предательский кусок материи, делаю только хуже. Оголяю ногу ещё больше, замечая, как его лукавые глаза становятся на оттенок темнее.
– Теперь уже есть, – поставив меня перед фактом, отзывается на стук: – Входите!
Дверь распахивается. В кабинет тут же заплывает молодая симпатичная девушка, одетая в медицинскую форму. Пройдя мимо меня, насыщает воздух стойким шлейфом сладкого цветочного аромата, от которого становится дурно. Но, видимо, только мне…
– Как себя чувствуете, Руслан Георгиевич? Голова не кружится? Вена вот здесь не болит? – принявшись отсоединять капельницу, издаёт тошнотворный елейный голосок.
Меня реально начинает подташнивать. Не пойму, от чего больше. От запаха её слащавых духов или от непонятного мне чувства, которое принимается настойчиво царапать за грудиной, в области солнечного сплетения.
