Группа римских военачальников и воинов
Вернувшийся в Рим Сципион справил блестящий триумф, столь же заслуженный, как и триумфы его отца и «деда». Из всех захваченных богатств он ничего не взял себе. Главной наградой ему стало почетное прозвище «Африканский» – такое же, как и у его приемного деда, с которым он теперь сравнялся и славой, и именем. Удивительно сходство судеб «деда» и «внука». Они принесли Риму две самые великие победы над заклятым врагом и по праву считались лучшими полководцами своего времени. И тот и другой впервые проявили свои военные дарования в Испании. И того и другого народ избирал, несмотря на их молодость, консулами в критические моменты войны. Оба они занимали затем самую почетную должность цензора. Высокое благородство, чувство чести и милосердие были в равной степени присущи обоим, как и горячая любовь к греческой культуре. Подобно Сципиону Старшему, Младший пользовался великой любовью народа. Но было между ними и разительное несходство. Имя и деяния младшего Сципиона не озарялись таким блеском удивительных легенд, как у его «деда». В Сципионе Эмилиане не было той царственности, которую современники отмечали в гордом победителе Ганнибала. Сципион Младший был сдержаннее и скромнее, несравненно доступнее в общении с простым народом. Как настоящий римлянин, он умел не только властвовать, но и повиноваться военной дисциплине и законам Республики. Примечательно, что Катон всю жизнь ссорился с главным героем Ганнибаловой войны, но стал наставником его приемного внука – героя последней войны с Карфагеном и своей похвалой как бы благословил его избрание в консулы. Неудивительно поэтому, что младший из Сципионов разделял взгляды и идеалы Катона и так же, как он, став цензором, защищал старинные римские нравы. О Сципионе же Старшем историки нередко говорят, что он опередил свое время, что рамки республиканских порядков были тесными для этой гениально одаренной личности. И это мнение во многом справедливо. Пройдет немногим более ста лет – и в Риме появится фигура, сравнимая по одаренности и величию со Сципионом Старшим, – Гай Юлий Цезарь.
Цезарь, как и Сципионы, прославится своими завоеваниями и победами. Но как политик он выберет иной путь – путь, который вел к установлению единоличной власти великого полководца, опирающегося на армию. Этот путь был еще невозможен во времена Сципионов, но стал неизбежным в середине I в. до н. э., после того как Римская республика пережила десятилетия внутренних раздоров и гражданских войн.
Однако начало этих потрясений, по единодушному мнению древних историков, было связано с победой над Карфагеном. Один из римских историков так написал об этом: «Могуществу римлян открыл путь старший Сципион, их изнеженности – младший; ведь избавившись от страха перед Карфагеном, устранив соперника по владычеству над миром, они перешли от доблести к порокам не постепенно, а стремительно и неудержимо; старый порядок был оставлен, внедрен новый; граждане обратились от бодрствования к дреме, от воинских упражнений к удовольствиям, от дел – к праздности».
В Риме, действительно, наступили новые времена. Историческое развитие поставило перед римским народом новые непростые проблемы, как внутренние, так и внешние. В круговороте бурных событий последнего века Республики на сцену истории выдвигались новые люди, яркие и мощные, но уже мало похожие на благородных героев предшествующей эпохи. О них и пойдет речь в следующих главах.
Глава IX
Гай Марий. Победы и реформы
С разрушением Карфагена в 146 г. до н. э. закончилась не просто очередная война – на смену одной эпохе, самой героической в истории Рима, пришла другая. Из крестьянской республики Рим превратился в мировую державу с обширными заморскими владениями. В результате победоносных войн в Рим стекались огромные богатства и толпы рабов. Население провинций облагалось тяжелыми податями, лишалось значительной части своих земель и подвергалось прямому ограблению со стороны алчных римских наместников и дельцов. Верхушка римского общества баснословно обогащалась и все дальше отходила от былой простоты быта и строгости нравов. Почувствовав вкус к роскошной жизни, римские аристократы – нобили – стремились уже не столько к славе, сколько к обогащению. Они не стеснялись присваивать военную добычу и казенные деньги, брали взятки. Сенаторы, которым закон запрещал заниматься торговлей и финансовыми операциями, вкладывали свои богатства в приобретение обширных земельных владений и рабов, необходимых для их обработки. Наиболее состоятельные граждане, не входившие в сенат, образовали второе высшее сословие. Их по традиции называли всадниками, но они уже давно не являлись в войско со своим конем. В большинстве своем всадники были откупщиками налогов в провинциях[26], занимались ростовщичеством и вели крупные торговые операции. Многие всадники были, как и сенаторы, владельцами больших поместий. Но, несмотря на свое богатство, им трудно было занять высокие должности в государстве. Правящая верхушка, состоявшая из нескольких десятков наиболее знатных семейств, ни с кем не желала делиться своими привилегиями и властью. Представители этих семей заправляли в сенате, делили между собой высшие государственные должности и выгодные наместничества в провинциях. Нобили кичились своими знаменитыми предками, но в большинстве своем не имели их доблестей и поэтому теряли свой авторитет в народе. Римская республика превратилась в настоящую олигархию – государство, в котором власть принадлежит очень немногим людям.
В то время как знать все больше богатела и изнеживалась, ведя роскошный образ жизни, римское крестьянство в значительной массе разорялось. Причин для этого было много. Во-первых, не прошло даром то опустошение, которому подверглась Италия за долгие годы Ганнибаловой войны. Во-вторых, ввоз дешевого хлеба из провинций делал занятие хлебопашеством на небольших крестьянских наделах совершенно невыгодным. Заняться же разведением скота или выращиванием олив и винограда, как это делали крупные землевладельцы, мелкие крестьяне не могли: для пастбищ нужны были обширные земли, а для перехода к новым сельскохозяйственным культурам – деньги на приобретение саженцев и инвентаря. Чтобы как-то сохранить свои хозяйства, крестьяне занимали деньги под высокие проценты и, в конечном счете, настолько опутывались долгами, что вынуждены были продавать свои наделы за бесценок богатым соседям. Не доставалось крестьянам и государственных земель, которые в основном захватывались крупными собственниками. Еще одна причина бедственного положения сельского плебса связана с массовым притоком рабов, чей подневольный труд использовался в крупных поместьях знати. Раба можно было заставить трудиться от восхода до заката, почти без выходных и праздников. Кроме того, рабов не призывали на военную службу, которая часто надолго отрывала крестьян-плебеев от их хозяйств. Городские плебеи также лишались заработков по мере того, как рабский труд все шире применялся в ремесленных мастерских и на других работах. В обществе усиливались противоречия между сословиями, в народе зрело недовольство всевластием знати.
Разорившиеся безземельные крестьяне становились батраками или массами стекались в город и, не имея постоянного дохода, пополняли разряд так называемых пролетариев. Тем самым они, согласно римским законам, выбывали из числа военнообязанных и не могли быть призваны в легионы. Армия по-прежнему оставалась ополчением граждан-собственников. Но мы знаем, что именно крестьянство всегда давало Риму лучших солдат. Поэтому обезземеливание крестьянства неизбежно вело к ослаблению военной мощи римского государства. Возникли большие трудности с набором легионов. У военачальников, отправлявшихся на войну, уже не было возможности отбирать новобранцев, как прежде. Приходилось забирать всех подряд. Это не могло не сказываться самым отрицательным образом на боевом духе и дисциплине войск. Простые солдаты были не заинтересованы в новых войнах, которые велись далеко за пределами Италии. Они видели, что львиная доля добычи присваивается жадными полководцами и их свитой, а им почти ничего не достается, в то время как их собственные хозяйства, оставленные на жен и детей, приходят в упадок. Многие граждане отказывались идти на войну. Вместо вызова по спискам военнообязанных прибегали к жеребьевке, чего никогда не было раньше. Солдаты, попавшие в армию против желания, сражались из рук вон плохо, не подчинялись дисциплине, а то и вовсе дезертировали или перебегали на сторону врага. Позорным поражениям, упадку дисциплины и боевых качеств армии способствовало бездарное командование корыстолюбивых военачальников, которые и во время походов не желали расстаться с привычной роскошью и больше думали о личном обогащении, чем о военных действиях.
