меня этот номер телефона?
— А никак. Это никого не касается. Все оплачено, — как заклинание повторила Оксана. — И, умоляю, не вздумай сам задавать вопросы! Я понимаю, что тебя будет терзать профессиональный зуд, но потерпи! Иначе тебя и вправду «оприходуют» от греха подальше.
— Это я, слава богу, сообразил, вот только меня другое беспокоит. Оставшиеся родственники, друзья, коллеги по работе — они же будут меня искать! Как с этим быть? Вряд ли они поверят, что я сквозь землю провалился. Некоторые из моих знакомых вполне способны всю областную полицию на ноги поставить. Рано или поздно они и до вас доберутся.
— И что? Я, даже если бы хотела, ничем не смогла бы им помочь. Хоть на полиграфе проверяй. Ты, главное, смотри сам не сглупи! — Оксана снова погрозила Евгению пальцем. — А то захочется кому весточку подать — и все, привет. Игорь со своей командой тут как тут.
— Да, кстати! — тот щелкнул пальцами, поймав ускользавшую мысль. — Ваш брат, он ведь тоже знаком с этой системой! Да и тот номер телефона ему почти наверняка известен. Он же в два счета нас с вами раскусит!
— Ты думаешь, он один такой умный? Будь это возможно, система не продержалась бы и года, а она функционирует уже очень давно. Даже зная, где находится вход в ее лабиринт, ты никогда не найдешь выхода. Но главное — не это.
— А что тогда?
— Игорь хоть и псих, но не идиот. Как бы ему ни хотелось тебя прищучить, он не рискнет совать свой нос так далеко и разрушать механизм, который рано или поздно может пригодиться и ему самому. В противном случае его занесут в черный список, и он сам лишится возможности спасти свою драгоценную задницу, когда его прижмет. Твоя особа таких жертв не стоит.
— У вас, наверное, будут потом неприятности за то, что вы меня вывели из игры таким образом?
— Потом? — девушка обернулась и с сомнением посмотрела на Евгения. — Опять шутки шутишь? Я буду безмерно счастлива, если у меня вообще будет это самое «потом»! А на фоне смертного приговора любой, даже самый строгий выговор — сущий пустяк.
— О! Я понимаю. Извините!
— Ты только сам без меня в какую-нибудь лужу не сядь, а то все мои старания коту под хвост отправятся.
Евгений с Оксаной короткой перебежкой пересекли ведущую в поселок дорогу и углубились в заросли одичавшей малины пополам с крапивой, которой оказались богаты задние дворы. Дом, куда они направлялись, находился в дальнем от завода углу городка, а потому топать оставалось еще изрядно. Сгустившийся к вечеру туман немного облегчал их задачу, укрывая двух крадущихся человек от посторонних глаз и заглушая звуки, но, одновременно, начисто лишал Евгения какой-либо возможности ориентироваться в пространстве. Хорошо, что для Оксаны он не представлял серьезной проблемы, девушка, похоже, в гораздо большей степени полагалась не на зрение, а на обоняние.
Евгению было удивительно тоскливо вот так молча идти рядом с Оксаной, зная, что он больше никогда ее не увидит. Внезапно он понял, что за эти два неполных дня уже успел к ней привязаться. Было ли это легкой формой Стокгольмского Синдрома или же стрессовые ситуации всегда сближают оказавшихся в них людей? Какая, в сущности, разница! Но продолжать молчать оказалось совершенно невыносимо. Да и диктофон простаивал.
— А что вы будете делать после того, как от меня избавитесь? — спросил журналист, обращаясь к спине шагавшей впереди девушки.
— Вернусь на завод и еще немного Колю погоняю. Нам с ним надо несколько моментов до ума довести, а этот бездельник без моих понуканий даже с места не сдвинется, хоть кол на голове теши!
— Мне кажется, вы слишком строги к нему. Он отличный парень!
— Для того чтобы пережить Облаву этого недостаточно. Уж лучше пусть он сейчас помучается в моих ежовых рукавицах, чем будет потом лежать в красивом, дорогом и мягком гробу. Жизнь оборотня — не увеселительная прогулка, и требует очень высокой самодисциплины. Пока Коля не способен надежно контролировать и обуздывать свои порывы, я вынуждена за ним присматривать.
— Но он уже не маленький мальчик! До каких пор вы собираетесь его опекать? Сидя под вашим тепленьким крылышком, он никогда не научится выживать без посторонней помощи и принимать самостоятельные решения!
— Я буду приглядывать за ним до тех пор, пока его поступки не перестанут представлять угрозы для него и для всей Стаи. Большинство людей рано или поздно, но начинают соизмерять свои действия с возможными последствиями для себя самого, но не всем дано научиться предвидеть, как они отразятся на других, и учитывать это. Далеко не каждый согласится ограничить свои личные свободы и интересы ради блага Стаи. Некоторых приходится так пасти всю жизнь.
— Но насколько все это справедливо по отношению к Коле? Он же не оборотень!
— Вот ведь трепло! — бросила в сердцах Оксана после небольшой паузы. — Вернусь — промою ему мозги немного!
— Не судите его так сурово, — вступился за мальчишку Евгений, — у вас сейчас и без того забот хватает!
— Вот тебе, пожалуйста, ярчайший пример его юношеской безответственности. Хотя я понимаю, ты же, Женя, мастер вопросы задавать. Ты даже мертвого на откровенность разговорить можешь.
— Вы мне льстите! — фыркнул журналист. — Вас-то расспрашивать — все равно, что кидаться снежками в литейке. Мои вопросы даже до цели не долетают.
— Тут нет моей вины. У нас просто не было возможности нормально и спокойно поговорить, только и всего.
— А сейчас? Нам далеко еще идти?
— Ладно, — плечи Оксаны приподнялись и опустились в такт с ее вздохом, — что ты еще хочешь знать?
— Ну, коли мы уже открыли эту шкатулку Пандоры, то… как получилось, что Николай, ваш сын — не оборотень?
— Его отец был человеком.
— Как же так?
— А что тебя не устраивает?
— Я полагал, что ваша братия категорически против того, чтобы впускать кого-то постороннего в свой круг. Или вы ослушались?
— Как ты оживился-то сразу! — Оксана обернулась и бросила на Евгения насмешливый взгляд. — Али «Ромео и Джульеттой» запахло? Запретная любовь, сводящая с ума страсть, кровь, слезы, да?
— Что же мне теперь, от стыда покраснеть, что ли? — недовольно проворчал тот. — Не вижу ничего зазорного в том, чтобы постараться лучше узнать вашу историю. Вместо напускания тумана, объясните мне популярно, что да как, и недомолвок будет меньше.
— Я и не делаю здесь никакого секрета, — девушка пожала плечами. — В действительности Стая — большая куча родственников, и если бы мы постоянно варились в своем узком кругу, то это вылилось бы в сплошной инцест
