— Ну, и где меч? — подозрительно спросила она, но я не успел ответить, потому что глаза её сначала понимающе расширились, а потом щёки пошли пунцовыми пятнами.
— Вообще-то мы собирались пойти на каток и устроить там веселье, — проворчала она. — Ричард, с такой короткой памятью тебе впору обратиться к лекарю.
— А почему я, по-твоему, про артефакт телепорта вспомнил? — я усмехнулся. — Но сначала тебе стоит одеться во что-нибудь посуше.
— Зачем? — легкомысленно отозвалась она и провела ладонью по моему плечу. — Шубу можно не надевать, ты ведь согреешь меня, да? А остальное уже просохло.
Мне оставалось только покачать головой.
— Конечно согрею.
Спустя несколько минут мы отыскали артефакт телепорта и перенеслись на каток, где веселье было в самом разгаре. Но показываться не стали. Вместо этого поймали кэб и съездили в поместье МакКолтеров, где, прокравшись в комнату Эллен, забрали холоцентатус. Потом вернулись, украдкой обошли администритивный домик, расположенный при катке, и по сугробам взобрались на его крышу.
— Смотри, — Эллен дёрнула меня за рукав рубашки. — Мне кажется, или это Компот с Софией?
Я обернулся и, посмотрев в указанном направлении, прищурился.
— И правда…
На скамейке неподалёку сидели Стив и Софи, рядом с ними лежали какие-то обёртки и большие кружки. Они общались друг с другом, сидя не просто близко, а буквально прижавшись друг к другу, взяв друг друга за руки и даже склонив друг к другу головы.
— Вот это да, — выдохнула Эллен. — Ладно Стив, он приворожённый, но София-то что? Тебе в отместку, что ли?
— Не знаю, — я пожал плечами. — Но было бы здорово, если бы она действительно переключила на него своё внимание.
Вытащив из нагрудного кармана флакончик с холоцентатусом, я открыл его и сосредоточился, собирая влагу вокруг в небольшую тучку. В этот раз получилось на удивление легко. Весь холоцентатус испарился, потому как тучка вобрала его в себя, а потом, движимая моей магией, она полетела на каток, где я не позволил ей излиться влагой. Постепенно она испарялась, отдавая влагу в воздух и насыщая его чудодейственным средством.
Совсем скоро голоса присутствующих начали меняться, превращаясь в неестественный писк. Кто-то возмущался, кто-то хохотал — но в любом случае стало намного более шумно.
— Ричард, — пропищала Эллен, когда мы вволю насмеялись и легли на снег крыши, глядя в небо на тусклые зимние звёзды. — Я жду вообще-то.
— Чего ты ждёшь? — пропищал я.
— Как чего? Предложения!
— Да погоди, успеется. Есть у меня один план.
— План? — она заинтересованно приподнялась на локте. — Я вся внимание!
— Значит, слушай…
Глава 21
Ричард
Я стоял перед входом в собственный дом, ожидая разрешения переступить через порог. В руках у меня был большой букет алых роз, которые пришлось покупать аж в королевских теплицах в такую цену, что ради покупки я все каникулы проработал на зимней ярмарке, развлекая посетителей зрелищными шоу в компании своих сокурсников.
Хорошо иметь друзей. Им не нужны были деньги, но они с удовольствием помогали, постоянно подменяя друг друга, только ради того, чтобы помочь мне выпросить прощения у родителей. Эллен в свою очередь приводила своих подруг, создавая массовку и изображая настоящий восторг.
— Если однажды вы останетесь без гроша в кармане, мы будем знать, где вас искать, — хохотал Мэт, когда я пересчитывал дневную выручку одним из вечеров. — Слушай, мы бы без проблем скинулись на букет твоей маме, зачем всё это?
— Нет, так не пойдёт, — я с улыбкой покачал головой, прикидывая, успею ли собрать нужную сумму до дня почитания Богини.
И всё — ради этого вечера.
Дверь не открывалась долго. Так долго, что я начал сомневаться, что дождусь, и даже начал подмерзать. Но знал: если велят не открывать, то Самюэль в любом случае выйдет с какой-нибудь вежливой отговоркой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Однако, спустя мучительно долгие двадцать минут дверь всё-таки открылась, и на пороге был не Самюэль, а…
— Мама, — я выдохнул облачко пара и улыбнулся, протягивая огромный букет крупных роз. — Это тебе. Ты ведь не прогонишь меня в святой день?
— Ох, что ж это такое, — пробормотала она, принимая цветы, и глубоко вдохнула их тонкий аромат. — Замёрзнут же, им тепло нужно и вода. Заходи скорее.
Мы вошли в дом. Здесь, как обычно, было тепло и светло, и лишь одно отличало дом от его обычного состояния: он был украшен подснежниками, которые застыли в стазисе, и символизировали собой возрождающую силу Богини. В глубине чувствовался аромат специй и выпечки: свежий праздничный кекс, должно быть, уже стоял на столе, накрытый крышкой, чтобы не начал подсыхать до начала официального обеда.
Мама отдала цветы Самюэлю, велев поставить на стол, а потом обняла меня, крепко и горячо. Наверное, я впервые увидел такое явное проявление любви со стороны мамы.
— Отец всё ещё злится, — прошептала она, поправляя отвороты моей рубашки и разглаживая только ей заметные помятости. — Но день святой, вся семья в сборе должна быть. Он простит. Только не перечь ему.
— И не собирался, — честно ответил я.
Мы с Эллен долго обсуждали, как именно я должен подойти к отцу, чтобы добиться нужного нам эффекта. Открывать сразу все карты было нельзя, иначе не вышло бы сюрприза, поэтому в зал, где сейчас собралась вся семья на праздничный обед я заходил с повинно опущенной головой.
Здесь были, кажется, все. И тётя Маргарет с дядей Клаусом, и близняшки Стейси и Кейси, мамины племянницы, и бабушка Фрида, строго чавкающая беззубым ртом. И Кайл, мой троюродный брат, который бывал в столице лишь изредка, потому как служил в магической поддержке на шахтах, причём всегда на разных — куда пошлют.
Все выжидающе смотрели на меня и молчали. Кроме бабушки Фриды. Она чавкала. И даже немного прищёлкивала языком.
— Ну? — спросила тётя Маргарет, сложив руки на груди.
Стейси и Кейси переглянулись. Они были мои ровесницы, и только у них взгляды были скорее заинтересованными, чем осуждающими.
Я прокашлялся. Потом сделал глубокий вдох и, игнорируя взгляды, подошёл к отцу.
— Явился, — проговорил он, скрестив руки на груди. — И с чем пожаловал?
— С примирением, отец.
— Любопытно, — он постучал пальцами по столу. — Я от тебя не много требовал в этой жизни. Давал всё и взамен просил только об одном: помочь в грядущей предвыборной кампании. Ты знаешь, как это важно для нашей семьи. Всей нашей семьи, — с нажимом добавил отец, и некоторые из присутствующих согласно покивали.
— Я понимаю, отец. И пришёл с покаянием.
— Покаяние? На что мне твоё покаяние? Как я и ожидал, МакКолтер нашёл более выгодного ему компаньона, потому как на фоне вашего разрыва мой авторитет и доверие моему слову сильно упали в цене.
— Ты прав, отец, — продолжил я. — Готов любыми способами загладить свою вину. Только скажи, как.
Отец отрезал кусок от своего стейка и, сунув его в рот, некоторое время задумчиво жевал.
— Садись уж, — он вилкой указал на свободный стул. — Грех в такой день сына из дома выгонять. Придумаем что-нибудь.
Мама тут же распорядилась о том, чтобы мне принесли приборы, и через несколько минут зала наполнилась весёлым семейным гулом.
— А мы на днях видели Регину, — полушёпотом проговорила Стейси. Или Кейси? Я никогда не умел их различать.
Вторая из близняшек села по другую руку от меня и, пользуясь тем, что старшее поколение яростно спорило о том, кто станет следующим королём, добавила:
— Она вернулась в город на каникулы, и всё ещё не может тебя забыть.
— Хочешь, устроим вам встречу?
И обе замерли, выжидающе глядя на меня своими большими голубыми, типично Ван Штолленовскими глазами.
— Можете передать Регине, что второй раз в одну воду не входят, — ответил тихо. — И предавших единожды не прощают.
