– Кто-то, кажется, собирался скоро ехать в Нашвилл, – напомнила она.
– Все может быть. Но я, по крайней мере, не собираюсь туда прямо сейчас, – пояснил он, склоняя голову над ней. – Но на Кэролла больше работать не собираюсь. С меня хватит!
Она сидела в его объятиях очень смирно, даже дыхания ее не было слышно.
– Я буду сюда приезжать. Часто-часто. Если захочешь – хоть на каждые выходные. Мне кажется, что там, где меня не знают, все же будет полегче. – Он выдержал паузу, а затем спросил с надеждой в голосе: – Ты ведь тоже вернешься в Нашвилл?
– Мне еще остался один год в колледже, – задумчиво протянула она. – Знаешь, Джубал, я так рада, что хоть ненадолго вернулась домой. Хотя здесь много проблем – болезнь матери, отношения с Генри… Все эти годы я только и жила надеждой – как бы домой поскорей выбраться. А мне здесь, оказывается, и места нет. С Генри я и одного дня не останусь, как только мама… – тут Террил запнулась, – уйдет. И в этот Роуз Холл возвращаться тоже неохота…
Приподнявшись, Джубал одной рукой оперся о спинку своего сиденья, а другую положил на руль.
– А может… А может, у тебя еще кое-где есть близкие люди, – высказал он довольно смелое предположение.
Террил резко обернулась, пристально посмотрела на него, но ничего не сказала.
– Пока ты не решила все для себя окончательно, – осторожно продолжал Джубал, – мы могли бы встречаться в Нашвилле, когда ты вернешься туда. Уже не таясь.
– Я еще не разобралась в наших с тобой отношениях, – медленно сказала Террил. – Многое мне еще неясно.
– Это со мной, что ли, неясно? – вспылил Джубал. – Ладно… Допустим, ты просветила меня всего насквозь, узнала как облупленного. Выяснила, что я – Джубал Кейн. Всего-навсего. И дальше что?
– Знаешь что, Джубал… Если бы мне вдруг не по сердцу пришлось то, что я о тебе узнала, меня бы просто-напросто здесь сейчас не было…
Она придвинулась к нему, даже через одежду ощущая бедром тепло его ноги, вытянутой вдоль сиденья.
– И потом… Ты ведь сам, кажется, собрался в путь-дорожку? – она вздохнула. – А мы ни разу не встретились с тобой по-человечески.
– Да мне и самому хотелось бы, чтоб все было по-другому, – неожиданно откликнулся Джубал. – Чтоб все у нас было, как у других парней и девчонок. Чтоб мы могли ходить в киношку, или в кафе, или на танцы. И никому до нас не было бы никакого дела.
– Попроси меня об этом сейчас кто-нибудь другой – отказала бы не глядя. Может быть, когда-нибудь все у нас так и будет, Джубал. Я не говорю тебе «нет», ты слышишь?
Он в упор глядел на нее, точно ожидая еще чего-то. Затем Джубал осторожно отвел ее руку в сторону и попытался улыбнуться, но улыбка вышла какой-то вымученной.
– Та-а-ак, – с сомнением протянул он. – Сдается мне, что одно «нет» я от тебя все же услышал собственными ушами.
Не давая ей возразить, он пояснил:
– Я, в общем-то, старался не заводить разговор на эту тему… Но вот любопытно: что будет после Рождества, когда я сделаю ручкой на прощание этой лесопилке? Я страшно боюсь, что все разом закончится, как только я окажусь за сотню миль отсюда. И буду торчать там безвылазно по целым неделям.
Она прильнула к Джубалу и задумалась.
– Ну, придумай что-нибудь, Джубал. Поищи работу поближе. Может, здесь что подвернется. Только не уезжай без меня.
– Что?! Повтори, что ты сказала, – вспылил он. – Я же только и мечтаю, как бы поскорее убраться отсюда, а ты… – с горечью заметил Джубал.
– Ну, ведь можно же что-то придумать. И работа какая-нибудь подыщется. Ну, Джубал, – она с мольбой посмотрела на него. – Если, конечно, проблема только в этом. Если, конечно, я тебе нужна.
У Террил и в мыслях не было его обидеть, но, похоже, ее слова задели Джубала за живое. Пытаясь развеять его настроение, она приподнялась на сиденье и стала гладить его волосы, осыпая смуглое лицо нежными поцелуями.
– Джубал, ты же такой сообразительный и расторопный парень, – приговаривала она. – Стоит тебе лишь захотеть, – все так же страстно шептала она. – Я давно это почувствовала. Я ведь специально наблюдаю за тобой с того самого момента, как только заявилась сюда на работу, и сразу же заметила: ты справляешься со своими обязанностями, да еще как! Видно, как ты выкладываешься. Ты – лучший механик Генри. Ты – самый лучший из всех сыновей своей мамы. Почему бы тебе не попытаться… Ну-у… Может, все же останешься здесь? Вдруг ты станешь самым лучшим и для меня?
В ответ – гробовая тишина. Она и сама уже не на шутку перепугалась. Не слишком ли она увлеклась? Эти ее слова, они слишком много сулили – и слишком много требовали взамен.
– Мне хотелось бы, – четко, с расстановкой, заговорил Джубал, – однажды войти в твой дом. С парадного входа войти. И попросить, чтоб позвали тебя. И чтобы никто из твоих не таращил на меня глаза, как на зачумленного. И чтобы все не тыкали пальцами в нас, если вдруг мы вздумаем прогуляться вместе. Хочу, чтобы все в этом чертовом округе относились ко мне по-другому. Мне надоело без конца оправдываться. Открещиваться от себя самого, от своего прошлого и настоящего, от родных мест и близких родственников. – Как ни пытался сдерживать себя Джубал, в голосе его вполне ясно звучали нотки сомнения и отчаяния. – Наверное, я просто не в силах это изменить. Слишком далеко все зашло. Я даже не знаю, с чего начать. В толк никак не возьму, что мне надо переделать в себе самом, чтобы и они все изменились тоже.
– Все у тебя выйдет как надо, – прошептала Террил и тут же поправилась: – У нас. Стоит только постараться. Вот увидишь. Я просто уверена.
– А может, и вправду я просто ни разу и не пробовал по-настоящему изменить хоть что-то в собственной жизни, – задумчиво проговорил он, обращаясь скорее к себе, чем к ней. Затем Джубал порывисто обнял ее и крепко-крепко прижал к себе. – Пока вдруг не появилась ты.
Глава 17
Теперь они не так часто встречались на стоянке средь бела дня – слишком уж открытое было место. Зато в распоряжении Джубала и Террил были вечера по пятницам и вторникам – с одиннадцати до часу. Это было их время. Время тайных свиданий, встреч, при которых они могли поддержать друг друга. У них был свой маленький, недоступный окружающим мирок.
Они целовались, сидели обнявшись, мечтая о будущем и делясь настоящим.
Террил рассказывала о своей матери, об отце, о Тэнди. Иногда, помимо ее воли, заходил разговор и о Генри. Джубал выслушивал все терпеливо и спокойно, удерживаясь от негодующих возгласов и обвинений.
Сам он говорил о доме, о своих планах, порой вспоминал и о Ланвилле. До этого ему почему-то не встречался такой человек, которому он мог бы рассказать обо всем, что с ним было, просто и откровенно. Человек, не отказывавший ему в праве на мысли и чувства. Все девицы, что были у Джубала до нее, в собеседники не годились, им хотелось совсем другого. С ними можно было скоротать вечерок-другой, а потом они забывались почти сразу же. Обходиться совсем без них – а такое порой случалось в его жизни – было довольно затруднительно. Но то были физические мучения.
