Параллельно с деятельностью оратора и активного фабианца Шоу работал как театральный критик и рецензент. Почти ежедневно ему приходилось бывать в театре, что у человека, менее сильного духом, могло вызвать отвращение к театральным зрелищам. Его язвительное перо повергало в ужас режиссеров и примадонн; свои блестящие статьи он подписывал тремя буквами: G. В. S. (Джордж Бернард Шоу), которые скоро стали известны всей Англии.
Хорошо изучив английский театр своего времени, Б. Шоу пришел к выводу, что английская драматургия находится в тупике, что репертуар английских театров нуждается в коренном обновлении. Нельзя сказать, чтобы в Англии того времени не было драматургов. Они были. Но английские драматурги не были оригинальны, они следовали за французскими образцами, слишком много думали о том, чтобы понравиться публике, развлечь ее или заставить проливать слезы. Пьесы должны были быть «хорошо сделанными» и доходными для театров.
Английские театры до 1889 года не ставили пьес Ибсена, знаменитого норвежского драматурга той эпохи. Зато систематически ставились пьесы второстепенных французских драматургов: Э. Скриба, В. Сарду и др. Развлекательный или мелодраматический характер драматургии казался гарантией ее «доходности», привлекал публику и режиссеров. Тем же, кто хотел более серьезной и глубокой оценки действительности, предлагался Шекспир. Шекспир был прекрасен, как всегда, его ставили в роскошных декорациях, с привлечением первоклассных актеров, но Шоу был прав, когда считал, что, кроме Шекспира, нужны актуальные современные пьесы, что нельзя превращать Шекспира в какое-то средство ухода от современности. Кроме того, Шекспира часто огрубляли и упрощали. Шоу начал борьбу за новую драму. Прежде всего это был борьба за Ибсена, писателя, который срывал с буржуазного общества лживую маску. Шоу пропагандировал творчество Ибсена в своих статьях; обращался с письмами к знаменитым актрисам, говоря им о том, какие огромные возможности открылись бы перед их талантом, если бы им дали играть Ибсена; наконец, сам играл в пьесах Ибсена, когда их ставили частные любительские кружки. В 1891 году он написал об Ибсене целую книгу, которую назвал «Квинтэссенция ибсенизма». Это очень интересное исследование, в котором дан глубокий анализ драматургического мастерства Ибсена. В этом исследовании, в сущности, он намечает тот путь, по которому пойдет сам, когда станет драматургом.
Главную цель Ибсена («квинтэссенцию ибсенизма») Шоу видит в разоблачении буржуазной морали, в срывании масок с буржуазных деятелей, с буржуазной семьи и брака, в разрушении лживых идеалов. Новаторство Ибсена он видит и в проблемном характере его драм, и в наличии умных, тонких дискуссий. Дискуссия, спор становится, по мнению Шоу, неотъемлемой частью современной драмы.
Шоу не был одинок в своей борьбе. Если он не смог увлечь знаменитых актеров Генри Ирвинга и Эллен Терри (которые в театре «Лицеум» отказывались ставить Ибсена), то многие актеры и театральные деятели поддержали его.
В 1891 году критиком и режиссером Дж. Грейном был открыт «Независимый театр». В нем ставились пьесы Ибсена и других современных драматургов. В 1899 году традиции «Независимого театра» продолжило «Сценическое общество», возглавленное тем же Дж. Грейном. Там ставились пьесы Ибсена, «Власть тьмы» Л. Толстого, «На дне» М. Горького, «Вишневый сад» и «Дядя Ваня» Чехова. «Независимый театр» и «Сценическое общество» сыграли в Англии исключительно прогрессивную роль.
Борясь за Ибсена, Шоу неожиданно напал на Шекспира. В 1888 году было напечатано письмо мисс Риббонсон, которая резко критиковала Шекспира и шекспировские спектакли (в частности, «Укрощение строптивой»). Это выступление безвестной провинциалки было воспринято как неслыханная дерзость и невежество. Но тут же открылось, что Горацией Риббонсон был Бернард Шоу. С тех пор Шоу в течение 20 лет атаковал театр «Лицеум», возглавляемый Г. Ирвингом, и его шекспировские постановки.
В Англии считали, что это лишь оригинальничанье Шоу. Шоу, унижающий Шекспира, стал излюбленной темой газетных и журнальных карикатур: Шоу в виде монаха-отшельника молится перед черепом Ибсена и сметает сор на томик Шекспира; Шоу оперся рукой на голову статуи Шекспира, повторив ее позу, и т. д. и т. п.
Шоу прекрасно знал и любил Шекспира (знал его пьесы почти наизусть и не пропускал ни одного нового шекспировского спектакля, когда уже мог и не ходить в театр). Но он не хотел, чтобы Шекспиром прикрывали свой консерватизм, свою робость, свое нежелание иметь дело с современностью, освещать ее жгучие проблемы. Смысл борьбы Шоу против Шекспира заключался в борьбе за современную злободневную драму. «Шекспир для меня — одна из башен Бастилии, и он должен пасть», — писал Шоу в письме артистке «Лицеума» Эллен Терри, имея в виду театральную цитадель консерватизма.
На этом фоне яростной борьбы за новую драму Шоу начал писать собственные пьесы.
В 1885 году Б. Шоу с У. Арчером задумали написать совместно драму, которая должна была повторить в современных условиях сюжет оперы Р. Вагнера «Золото Рейна». Между двумя молодыми соавторами (они были ровесниками, им было по 29 лет) была договоренность, что диалоги напишет Шоу, а сюжет сочинит Арчер. По сути дела, получалось, что Шоу напишет пьесу на сюжет Арчера, но он сначала не заметил этой несообразности. Однако из этого сотрудничества не вышло ничего, кроме споров и разногласий. Сюжет Арчера был мелодраматичен, сентиментален, «хорошо сделан». Юный социалист, убедившись, что деньги его тестя нажиты ограблением бедняков, топил эти «грязные деньги» (приданое своей невесты) в Рейне и обрекал себя на бедность. Любовь молодой четы торжествовала над миром алчности и низменных расчетов.
Но Шоу не смог иллюстрировать своими броскими диалогами этот нежизненный сюжет. Перед ним встали те дублинские трущобы, где он сам собирал своими руками квартирную плату с бедняков, чтобы не умереть с голода. И перед ним встали десятки изящных, хорошо воспитанных, гордящихся своей принципиальностью молодых людей, которые никогда не отказались бы от «грязных денег».
Все в жизни было гораздо сложнее и страшнее той надуманной схемы, которую предлагал ему новый друг.
Диалоги, развиваясь, увлекли за собой автора и разрушили арчеровский сюжет. Нежная и чувствительная героиня превратилась в капризную и властную особу, которой даже не приходится выбирать между богатством и любимым человеком: она берет и то и другое. Добродетельный «социалист», немного поломавшись, взял деньги тестя.
Арчер пришел в негодование и сказал, что Шоу не имеет никаких способностей драматурга. Шоу отложил пьесу, она осталась незаконченной.
В 1892 году, когда Джекобу Грейну потребовалась английская пьеса, соответствующая духу «Независимого театра», пьеса, построенная на отечественном материале, Шоу извлек свою пьесу, доработал ее, придумал название «Дома вдовца»[35] и предложил ее Д. Грейну. Первое представление прошло в бурной, накаленной обстановке. Социалисты различных группировок аплодировали, театралы шикали и свистели; Шоу моментально очутился перед занавесом и произнес речь, достойную опытного митингового оратора. Две недели пресса обсуждала пьесу. «Я молниеносно обесславился как драматург», — писал Шоу. Большинство критиков (и, конечно, Арчер) решили, что это и не пьеса даже, а социальный трактат в форме диалогов. Арчер смотрел так на многие пьесы Шоу, хотя дружески относился к нему лично.
В «Домах вдовца» молодой врач Тренч, потомок аристократической, но небогатой семьи, узнает, что отец его невесты Сарториус[36] — владелец трущоб, разбогатевший на грошах, которые платят ему нищие жильцы. Тренч пытается отвергнуть эти деньги и предлагает Бланш скромную жизнь на его собственные «независимые доходы». Но вскоре выясняется, что эти «независимые доходы» поступают к нему с тех же самых трущоб, так как Сарториус арендует землю, где они построены, у знатной леди, тетки Тренча. «Похоже, что мы все тут одна шайка!» — с изумлением восклицает Тренч. Он смиряется и берет очаровательную Бланш вместе с ее приданым.
Тренчу открывает глаза на доходы его тестя сборщик квартирной платы Ликчиз. Но это не автобиографический образ, как можно было ожидать, не тот семнадцатилетний юнец, страдавший от собственной исполнительности, каким был когда-то Шоу. Ликчиз — немолодой человек с неопрятной внешностью и «темпераментом фокстерьера». И именно он с гневом разоблачает Сарториуса. Это не порыв к добру, а страх и месть за себя: у Ликчиза четверо детей, а хозяин (Сарториус) решил его уволить. Позднее он помогает Сарториусу устроить новую выгодную аферу с домами и возвращается к нему. «Шайка» вновь объединяется; в этой шайке нет благородных людей и истинных бунтарей. Сарториус, Бланш, Тренч, Ликчиз, знатные родственники Тренча и их прихлебатели — все связаны единой «золотой» цепью.
