В эпоху крестовых походов, впрочем, истинное лицо Годфруа Бульонского, несомненно, не было ни для кого тайной, как того желала бы Церковь. Конечно, ничего не вышло наружу ощутимым образом, но слухи будут ходить везде, появятся легенды, среди которых будет и легенда о Лоэнгрине, мифическом предке Годфруа, романы о Граале, которые во всех уголках Европы будут являть собой высшее выражение этих преданий.
Если, еще раз повторим, наша гипотеза точная, святой Грааль имел двойное значение. С одной стороны, это была кровь потомков Иисуса, „sang raal“, „sang rеаl“, или „sang rоуаl“ — „королевская кровь“, верными хранителями которой были тамплиеры, прямо происходившие от Сионской Общины; с другой стороны, в буквальном смысле слова, он был чашей, сосудом, принявшим и сохранившим кровь Иисуса. Иными словами, в широком смысле Святой Грааль — это грудь Магдалеянки, затем сама Магдалеянка, культ которой, родившийся в начале Средних веков, мало-помалу смешается с культом Девы Марии. Известно, например, что большое число знаменитых „черных девственниц“, появившихся в первых веках христианской эры, представляющих мать и ее дитя, было образом не Марии, а Магдалеянки. К тому- же, готические соборы, посвященные Богоматери, в действительности были… даром скорее супруге Иисуса, чем его матери.
Являясь кровью, чашей и грудью, Святой Грааль имел еще одно значение. В 70 г., во время великого восстания Иудеи, римские легионы Тита разграбили Иерусалимский храм, его сокровище отправилось в Пиренеи, и сегодня оно может оказаться спрятанным в одном из подземелий Рокко-Негро, охраняемое Сионской Общиной. Но, вероятно, Храм укрывал совсем другое, нежели золото и серебро. Действительно, известно, что в древнееврейском мире политика и религия были тесно связаны и Мессия, царь-священник, обладал одновременно духовной и временной (то есть светской — авт.) властью. Можно быть почти уверенным в том, что в Иерусалимском храме был спрятан официальный архив, касающийся израильского царского рода, свидетельства о рождении или браках, различные бумаги, которые имеет любая большая семья. Документы, касающиеся Иисуса, „Царя Иудейского“, по всей видимости, находились там, как, возможно, и его тело или его могила.
Впрочем, ничто не указывает на то, что Тит, предавшись грабежу, завладел чем-либо, относящимся лично к Иисусу, ведь все предметы или документы, касающиеся его, вполне могли быть уничтожены или спрятаны, когда пришли солдаты, имеющие в голове одну мысль: схватить кусок пожирнее и не заботиться об остальном. Совершенно естественно, что священники, видя, как вражеские легионы дефилируют меж священных стен, без сопротивления отдали им золото, серебро и драгоценности, предварительно укрыв, быть может, под самым храмом, единственное бесценное для них сокровище — архивы, касающиеся законного царя Израиля, Мессии и его семьи.
Приблизительно в 1100 г., как мы уже видели, потомки Иисуса занимают важное положение в Европе и, благодаря Годфруа Бульонскому, в Палестине. Вероятно, они знали о своем происхождении, но все документы исчезли, и они не имели никакой возможности доказать свою принадлежность к царскому дому Израиля. Так как для их планов эти архивы были необходимы, они попытались добыть их любыми средствами, даже копались под стеной, окружающей Храм, в древних конюшнях Соломона. Они действительно сделали это, причем в большом секрете от рыцарей Храма. То есть, вполне вероятно, что эти последние были посланы в Святую Землю с целью найти или заполучить что-либо, и когда их миссия оказалась выполненной, они вернулись в Европу.
Что же сталось с открытием, сделанным в Иерусалиме? Это неизвестно, но зато, вне всяких сомнений, во времена Бертрана де Бланшфора, четвертого великого магистра ордена Храма, „что-то“ было спрятано в окрестностях Ренн-ле-Бэн. В 1664 г. из Германии прибыла команда шахтеров, чтобы поискать там, предпринимая самые тщательные меры предосторожности, и раскрыть какую-то весьма важную тайну.
По этому поводу можно бесконечно выдвигать гипотезы. Шла ли речь о мумифицированном теле Иисуса? О документах, относящихся к его браку или рождению его детей? Или же еще о чем-то очень значительном для истории человечества? Этот документ или эти документы, касались ли они Святого Грааля? Умышленно или случайно он или они попали затем в руки еретиков-катаров и стали ли они частью или целым сокровищем замка Монсегюр?…
Много раз мы в этой работе вспоминаем о „королевской традиции“, переданной Годфруа Бульонским и Бодуэном Бульонским, традиции, основанной на „скале Сион“, и на этом основании стоящей на одном уровне с самыми древними династиями Европы. И если, как утверждает Новый Завет, а за ним — франкмасоны, эта „скала Сион“ представляет собой Иисуса, то это утверждение династического порядка обретает смысл и даже оказывается полностью подтверждено, и это меньшее из того, что можно сказать!…
Обосновавшись на иерусалимском троне, меровингская династия больше не имела причин не одобрять намеков на ее происхождение, наоборот, она их даже поощряла. Таким образом объясняется появлением цикла романов о Граале и глубокие его связи с рыцарями Храма. В этих условиях можно представить себе продолжение. Упрочив свое положение в Палестине, „королевская традиция“, переданная Годфруа Бульонским, могла бы заставить всех признать свое настоящее восхождение (здесь, очевидно, опечатка: следует читать „происхождение“ — авт.), царь Иерусалимский получил бы первенство среди самых старинных монархий Европы, а патриарх Святого города вытеснил бы папу. Тогда вместо Рима единственной столицей Христианского мира, всего Христианского мира, да и не только его, стал бы Иерусалим. Потому что, если Иисус был всего лишь смертным пророком, царем, священником и законным главой потомков Давида, верующие мусульмане и евреи в свою очередь признали бы его, а его потомок, король Иерусалима, был бы в состоянии осуществить один из основных принципов политики ордена Храма: примирение католического христианства с исламом и иудаизмом.
Но известно, что исторические обстоятельства не позволяли событиям осуществиться в этом направлении, и французскому королю в Иерусалиме никогда не удалось упрочить свое положение. Находясь постоянно в состоянии войны с мусульманскими армиями, ослабленное нестабильным правительством и управлением, оно не смогло получить силу и внутреннюю безопасность, необходимые для его выживания, и еще менее — для утверждения его превосходства над другими тронами Европы и над римской Церковью. Грандиозная судьба, которая должна была быть ему уготована, не состоялась. В один прекрасный момент его слава начала рассыпаться, а затем окончательно растаяла с потерей Святой Земли в 1291 г. Меровинги оказались без короны, а рыцари Храма — без надобности.
Много раз в течение последующих веков Меровинги с помощью или с защитой Сионской Общины, в зависимости от обстоятельств, пытаются вернуть свое наследство, но в Европе они используют лишь три стратегических хода.
Первый будет состоять в том, чтобы создать психологический климат, способный тайно ослабить духовное главенство Рима; например, посредством герметических и эзотерических манифестов, некоторых ритуалов франкмасонства, розенкрейцерский писаний и, естественно, широкого проникновения символов Аркадии и „подземной реки“. Второй способ будет более узкополитическим; он вдохновит интриги и попытки взять власть семьями де Гизов и Лотарингскими (одни из потомков Меровингов — авт.) в XVI в. и зачинателями Фронды в XVII в. Наконец, третий будет рассмотрен, начиная с династических браков.
Но если Меровинги действительно происходили от Иисуса, для чего они использовали подобные методы? Почему не удовольствоваться тем, чтобы открыть и доказать происхождение их рода? Перед ними склонился бы весь мир.
Все не так просто. Сам Иисус был отвергнут римлянами; Церковь, явно без угрызений совести, одобрила убийство Дагоберта II, а затем и исчезновение его потомства. Ничто не свидетельствует о том, что Меровинги, открыто провозгласившие себя потомками Иисуса, были бы приняты и признаны таковыми. Быть может, они вызвали бы неожиданную реакцию, драмы и кризисы мировоззрений среди верующих, королей и могущественных церковных сановников. Быть может, их отвергли бы и даже стали ненавидеть, а их драгоценная личность была бы навсегда скомпрометирована. Итак, лучшим выходом для них было предусмотрительно подчиниться исторической и политической действительности, попытаться захватить власть и только тогда открыть карты, раскрыв свое происхождение.
Таким образом, чтобы вернуть свои права, Меровингам пришлось прибегнуть к различным маневрам в зависимости от обстоятельств, но, по крайней мере, четыре раза, уже почти побеждая, они проигрывали из-за причин, совершенно чуждых их действиям: в XVI в., когда дом де Гизов почти завладел французским троном; в XVII в., когда фрондеры, в свою очередь, поставили под угрозу корону Людовика XIV, желая отдать ее одному из членов Лотарингского дома; в конце XIX в., когда нечто вроде Святой Лиги предложило объединить католическую Европу вокруг Габсбургов (одна из ветвей Меровингов — авт.), и только агрессивность Германии и России стала препятствовать к осуществлению этого проекта и спровоцировала войну, которая пошатнула все династии континента.
