— Игорь, я лечу! — Вилен забеспокоилась.
— Не лезь, дура, он тебя убьет!
— А это за ученичка! — прошипел демон, ударяя в грудь и ломая мне ребра. Кость проткнула легкое, ужасная боль. В глазах начало темнеть. Я закашлял. Кровь лилась ручьем. Вилен подчинилась. Она остановилась где-то на полпути ко мне, развернулась и полетела в лагерь.
— А это просто так.
Демон начал меня избивать. От каждого удара что-то да ломалось. Ужасная боль, но сознание никак не терялось. Зачем же я сунулся сюда?!
— Ну, во. Другое дело! Теперь ты на человека похож! Наконец-то отчаяние в твоих глазах. Ладно, парень, бывай. Еще встретимся, если выживешь. Эх, обидится на меня Беллардик за то, что я вот так вот тебя…но ты уж не обессудь. Удачи тебе, — пропел он своим ангельским голоском. Где-то со стороны лагеря послышался шум.
— Ух ты, меня заметили! Что ж, пойду я, а то что-то лень всех убивать. — Демон расхохотался. Он взвалил некроманта себе на шею. Подмигнул мне, не снимая с лица ухмылки, и испарился. Я остался один. Сознание мутнело. Ужасная боль пронизывала все тело. Я чувствовал, как силы покидают меня. Кашель не унимался. Дышать становилось все труднее. Вилен приближалась, но ей еще было далеко. Мир утратил краски, потускнел. Свет померк. Только тьма, сплошная тьма…
Глава XII. Реальность
Когда с нами что-то случается, мы всегда начинаем винить кого-то другого. Очень мало на свете людей, которые могли бы сказать: «Да, это я в этом виноват». Я бы сказал, что таких людей вообще нет. Вот сбила человека машина, и водитель обязательно скажет: «Это его вина! Это он высунулся на дорогу!», но вот тот факт, что водитель ехал со скоростью в сто километров в час и разговаривал в тот момент по телефону, почему-то остается забытым. Нет, я согласен, пример плохой, но в этом-то уже я не виноват! Видите, опять!
Игорь открыл глаза. Смазанные краски, кто-то что-то орет, надавливая на его грудь, от чего по всему телу расходятся волны боли. Его голову берут и аккуратно кладут на что-то мягкое. Затем вновь отпускают и поднимают все тело. Осторожно кладут куда-то и вновь поднимают, но уже не тело. Мозг ничего не соображает. Он попытался протереть глаза, но рука не поднялась. Он вообще не мог ничем пошевелить, а любые попытки тут же заканчивались тем, что яростная, неудержимая и неумолимая боль, расползалась по всему телу. На лицо что-то натянули. Дышать сразу стало легче. Кольнуло руку. «Что происходит?» Все вокруг затряслось. Это длилось минут пять, затем тряска прекратилась, и его снова подняли. Снова тьма.
Очнулся Игорь в кровати полностью замотанный в гипс. Попробовал повернуть голову, не получилось. Шея зафиксирована. Дышать было тяжело.
— А, очнулся, пошел на поправку, значит. — Это был доктор. Узкие очки были надеты на нос. Белый халат, табличка с надписью, главврач Шестаков.
— Где я, — голос Игоря звучал хрипло, срываясь. Говорить было сложно и больно — челюсть еле шевелилась, воздуха не хватало.
— Успокойтесь. Вам нельзя беспокоиться. Вы в больнице, сейчас уже все хорошо.
— Какой больнице? — Не унимался Игорь.
— Спокойно! Вы попали в аварию. Вас сбила машина. Это чудо, что вы выжили! Таких везучих людей как вы единицы! Мы были поражены, когда оказалось, что вы все еще дышите.
— О чем вы? Какая машина? Где Вилен? Меня избили!
— Что простите? Кто такой этот Вилен?
— Меня избили…
— Вас сбила машина. Успокойтесь!
— Какая машина?! Где я нахожусь?
— А где, по-вашему, вы находитесь, — полюбопытствовал доктор.
— В Мальвии, — Игорь закашлялся. Шестаков посмотрел на него удивленно.
— Ваше имя Игорь, правильно?
— Да.
— Игорь, вам нужен отдых. Все хорошо, вы в безопасности. Потом расскажете нам про свою Мальвию и Вилен. А сейчас отдыхайте.
— О чем вы, доктор? Я разве не в Мальвии?!
— Успокойтесь. Ясное дело, нет. Вы в своем родном городе, успокойтесь и просто поспите. А я проведаю других больных.
Доктор выскользнул за дверь, оставив Игоря в полном замешательстве. Что происходит — это все, что интересовало его теперь. А происходило ровным счетом ничего особенного. На следующий день доктор поговорил с ним. Игорь рассказал ему все что помнил. Доктору это все показалось полным бредом. Он назвал это сном и пояснил, что сны бывают такими яркими, что может показаться, что он реален. Игорь попытался доказать, что это был не сон. Но заклинания не сработали, хоть лаарского языка Игорь и не забыл. Все что удивляло Шестакова, так это языки, на которых мог говорить Игорь. Аналогов им не нашли, а потому решили, что он их выдумал во сне. «Много всего неизведанного есть в нашем мозгу», — повторял все время Шестаков. Вскоре Игорь и сам поверил в то, что Мальвии не существует. Теории Шестакова о сне, объясняли многое, например, как Игорь так легко учил мальвинский и лаарский языки. Шестаков по его просьбе залез в интернет и ввел название Мальвия в поисковик. Место с похожим названием нашлось. Это были Мальвинские или Фолкендские острова в Атлантическом океане. Доктор тут же выдвинул предположение о том, что Игорь где-то краем глаза заметил это название, и его сознание использовало его во сне. Каждый день Игорь общался с психологом. В конце концов, он полностью поверил в то, что это был всего лишь сон.
Через неделю после аварии приехали его родители. Когда они узнали об этом, тут же собрали вещи и выехали. Родительская любовь полилась через край, и Игорь понял, что ошибался насчет них — они любили его. Пришли полицейские. Выясняли причины аварии. Тех двух парней арестовали, но Игорю, почему-то, стало их жаль, и он сказал, что они не причем и это он сам виноват в случившемся. Сбила его какая-то женщина, которая так разволновалась об этом, что сама чуть не слегла в больницу с сердечным приступом.
Прошло три месяца. Уже наступило лето и только тогда Игоря выписали из больницы, правда, ему предстояло еще полгода ходить на восстанавливающие процедуры. Только вот не все восстановится. Вырезанное легкое не отрастет заново, но доктора уверяли, что это Игорь еще хорошо отделался. Но парень жалел лишь об одном, что все те два года были всего лишь сном, уложившимся в две минуты…
* * *
Он зашел в свою квартиру, где, как ему казалось, он не был уже очень давно. Кошка вышла навстречу и тихо мяукнула. Игорь только вернулся из больницы и очень устал. Поднимать руки еще было больно, но это его не беспокоило.
— Иди, ложись, — сказала ему мать, зашедшая следом, — мы еще утром постелили тебе.
Игорь пошел и аккуратно лег на кровать. Тяжелое дыхание, которое уже никогда, по словам врачей, не станет легким, стало выравниваться. Он уснул. В его ногах улеглась кошка. «Ты все же вернулся», — подумала она и, свернувшись калачиком, осталась оберегать сон своего героического хозяина до тех пор, пока не придет время…
