Еще бы вообразила, что для меня это важно, и начала бы жертвовать собой, выталкивая меня в Венгрию. А мне эта поездка не нужна, если ее там со мной не будет.
Витя воздержался от категоричных высказываний, он, явно, был на стороне Ираклия, но, видя реакцию девчонок, не стал рисковать.
Но спор, всё равно, возник. Мнения интересно разделились: парни были за поездку, а девушки против, причём, они очень эмоционально отстаивали свою позицию.
— Ну, значит, я всё правильно сделал. — рассмеялся я, послушав их. — Не хотелось бы мне, чтобы жена шесть месяцев из девяти носила моего первенца с такими мыслями. — усмехнувшись, посмотрел я на Свету с Машей.
Парни не нашлись, что мне возразить. На том наш спор и завершился.
Чуть не опоздал на автобазу из-за них с лекцией по линии «Знания». Коллектив её состоял сплошь из суровых шоферюг и таких же слесарей ремзоны. Таких сказками про белого бычка не проймёшь, а тема лекции, как назло, была «Перспективы оптимизации расхода ГСМ на автопредприятиях». Вот самое то для страны, где топлива как грязи, и к нему примерно такое же отношение!
Пришлось попотеть, пока они включились в тему. Для СССР проблема дефицита топлива остро проявится ещё не скоро, лет через пятнадцать. Сейчас талоны на бензин можно купить в любом хозяйственном магазине или киоске табачном, или Союзпечати. У бабушек в колхозе канистру бензина двадцать литров всегда можно просто так налить.
Начал лекцию с того, что подробно рассказал, как всё устроено в капстранах. Как затраты на логистику включаются в себестоимость товаров потому, как существенно влияют на неё. И предупредил, что отечественный автопром развивается, частных машин будет становиться с каждым годом всё больше, и топлива для них нужно будет всё больше. И, рано или поздно, у нас в стране тоже придут к тому, что затраты на транспорт личный и коммерческий значительно вырастут и учитываться будут гораздо строже. И такого маразма, как сейчас, когда дизель или бензин сливается в овраг, невозможно себе будет даже представить.
Тяжёлый разговор вышел. Рассказывал работягам, что даже отработанное масло можно использовать в печках для отопления, из старой резины можно делать отличную плитку на пешеходные дорожки, что любое предприятие может быть экономным и безотходным. Волшебное слово хозрасчёт не воспринималось ими никак. Думал уже, что зря потратил сорок минут, но сразу после лекции меня пригласил главный инженер пройти к завбазой. Они пытали меня ещё минут двадцать по перспективам развития отрасли и перспектив перехода на хозрасчёт автохозяйства.
— Вот, никогда на эти лекции не ходил, а тут меня как подтолкнуло что-то. — поделился главный инженер возбуждённо. — Столько вопросов, а ответы взять негде!
Они, оказывается, уже год думают, переходить или нет на хозрасчёт, всё решиться не могут, в целесообразности сомневаются. А тут моё выступление их очень воодушевило.
Не стал их разочаровывать, намекнул лишь, что помимо новых статей дохода у предприятия могут появиться и новые статьи расхода на организацию взаимодействия с районным начальством.
А, вообще, автопредприятие, при должном руководстве, может быть очень прибыльным. Наверняка, на него быстро внимание обратят. Хорошо, если оно под хорошую крышу попадёт.
Ехал домой с противоречивым настроением. С одной стороны, представил себя руководителем такой автобазы в 1990-х. На её огромной территории да навести порядок, да организовать пару вторичных производств на отходах, или те же печки на отработке, или плитка на садовые дорожки, там затрат-то на оборудование: тьфу, да маленько, а металл найти на печки проще лёгкого в том бардаке. Блин! Да это же клондайк! Там одна территория чего стоит… Такой бы кусочек урвать в девяностых!..
А с другой стороны, представил, сколько будет желающих на этот кусок и как придётся его защищать от бандитов, рэкетиров и рейдеров всех мастей. Ну его нафиг! Будем надеяться, Фирдаус не подведёт и какой-никакой капитал к тому времени у меня и без этого будет. А если подведет, то и сам чего-то да сколочу к тому времени.
* * *
Кабинет второго секретаря Пролетарского райкома ВЛКСМ.
До конца рабочего дня оставалось двадцать пять минут. Павел Сатчан все никак не мог решить, предупреждать ли Пашу Ивлева о закидоне своей жены. Будь она среднестатистическая советская женщина, Павел даже не сомневался бы, что это его личное дело. Но Римма далеко не простая женщина, она дочь министра! Стоит ей только поплакаться папе в жилетку и он устроит «счастливую» жизнь всем «обидчикам» единственной дочери. Вот и что делать?
Момент все же был очень деликатный. Сатчан не понаслышке знал, какой дикой бывает ревность не только у женщин, как вот у его жены, но и мужчин. Как не знать, если это была причина, по которой он в ссылку в Святославле попал в прошлый раз, и еще, в принципе, легко отделался. Вот скажешь так Пашке мимоходом, что кто-то там думает, что его ребенок может быть не от него, а от Сатчана, а кто его знает, как он на это отреагирует? А вдруг и сам решит, что нет дыма без огня? И как с ним потом после этого работать? Ревнивцы бывают страшными людьми… очень далеко зайти могут. Если реально поверит в наветы Риммы, то полагаться на него больше никогда нельзя будет. Он со зла может и подставить его по-крупному…
Хотя, вроде, Пашка очень вменяемый и разумный человек. Нет, несмотря на все безумие этой темы, придется с ним все же ее обсудить. Вдруг, Галие прилетит или ему самому от его тестя? — решил Сатчан. — Они, даже, знать не будут, откуда и за что им такое «счастье». Еще и отреагировать могут неправильно, усугубив ситуацию для самого Сатчана. Надо их, хотя бы, предупредить. — решил он и набрал номер квартиры Ивлевых, но никого не застал дома.
* * *
Вернулся домой раньше жены. Начал разогревать макароны с котлетами. Вскоре пришла Галия, усадил её сразу за стол.
— Я сказала Ксюше, что уйду в декрет летом. — задумчиво сообщила жена.
— И как она восприняла это новость? — насторожился я.
— Нормально. Я её ещё раньше с Юркой Бахтиным познакомила, ей интересно было, кто новогоднюю композицию оформлял. Юрка согласился поработать вместо меня, пока я в декрете буду.
— Ты умница! Уже всё решила и предусмотрела! — удивился я. — Как Юрка отнёсся к твоему предложению поработать вместо тебя год?
— Ой, он очень рад. Рисовать ему нравиться гораздо больше, чем всё остальное. Я переживаю, как бы он институт из-за этого не бросил. — призналась жена.
— Откуда такие мысли?
— Да он уже готов и на полную ставку идти художником на завод…
— Вот чудак… Оформителем работать, что там может быть приятного и интересного? — недоумевал я. — Рисуй только то, что скажут и как скажут.
— Нет. Ну, не так всё скучно. — возразила мне жена. — И для творчества место есть.
— А ты покажи своего Юрку нашим соседям-художникам! — осенило меня. — Пусть он свои лучшие работы привезёт. А они оценят. Если у него, и правда, талант, пусть уходит из Горного и идёт в какую-нибудь художественную академию. А если ничего особенного, то пусть подрабатывает оформителем, раз так рисовать нравится, в свободное от учёбы, а потом основной работы, время. Или, просто, дома пусть рисует в качестве хобби.
— Ты гений! — воскликнула жена и чмокнула меня в щёку.
Сразу повеселев, она принялась мыть посуду. А потом усвистела вниз к художникам поговорить насчёт Юрки.
* * *
Квартира Павла Сатчана.
Приехав домой с работы, Павел уже имел твёрдое решение предупредить Пашу Ивлева о возможных проблемах со стороны своей жены. Но, увидев внешне спокойную жену, решил попробовать ещё раз поговорить с ней. Мало ли, то был просто беспричинный приступ ревности, а сейчас ее отпустило и она может думать разумно?
— Привет, дорогая. — попытался он поцеловать её, но она молча отвернулась. — Как день прошёл? — продолжил Павел, но жена промолчала в ответ.
Обычно его ждал уже накрытый стол с ужином, но сегодня стол был пуст, хотя в кастрюльке на плите он нашёл ещё горячее картофельное пюре и четыре сосиски. Ужин, однако, приготовила. — отметил про себя Павел, накладывая сам себе.
— Римма, ты ужинала? — крикнул он. — Мне это всё можно съедать?
— Ешь. — ответила она
