я, наплевав на все, как в омут с головой, рывком подаюсь к нему.
- Нет, - отпинываю на пол меню.
Перебрасываю ногу через его бедра и залезаю сверху.
В свете ночника на его лице тени, взгляд из-под бровей темный.
Сижу сверху и ладонями опираюсь на его плечи, трогаю и сжимаю. Между ног упирается твердый бугор, я знаю, что это такое и тихо сглатываю, сама поверить не могу в собственную смелость.
Он молча смотрит на меня.
Неотрывно, как под гипнозом, и медленно, словно раздумывая, одной рукой обнимает за бедра.
- Аня, - его голос еле слышный, но такую власть надо мной имеет, что я дрожу и крепче сжимаю его ногами. Он подается вперед, в губы мне говорит. - Не надо так играть.
- Почему не надо? - запрокидываю голову. С трудом выдерживаю этот блестящий взгляд, крепче сжимаю его голые плечи. Он такой взрослый, такой серьезный, такой мужественный, что у меня захватывает дух. - Двух вещей хочет настоящий мужчина - опасностей и игры, - цитирую ему то, что он мне в сообщениях отправлял. - Вот, Виконт.
- Как скажешь, Аня.
Он бросает краткий взгляд на трубку телефона.
И снова смотрит на меня, и я понимаю - я напросилась, что-то неуловимое мелькает в его глазах, и ладонь оказывается на моем горле. Рывком притягивает к себе, я даже воздуха глотнуть не успеваю, языком он затыкает мне рот.
Ерзаю и двигаюсь ближе, вплотную к горячей голой груди, вжимаюсь в него и и трепещу, меня словно облаком окутывает запахом, мужской косметики и его собственным, тяжелым, густым, это запах желания и разврата.
Он уверенно отодвигает меня, не отрываясь от губ, пальцами путает волосы и проталкивает ладонь между нами. Слышу, как вжикает ширинка. Покачиваюсь, когда он привстает вместе со мной, и шуршит ткань.
В волнении сплетаю наши языки, я жду, но все равно вздрагиваю, когда в трусики упирается член. Сквозь кружево остро его чувствую, между ног мокро все.
Кирилл снова плюхается на кровать. Пальцами накрывает промежность, по белью размазывает мое возбуждение. Отодвигает край трусиков в сторону.
Крепко держит меня.
Что-то неразброчивое выдыхает.
И в складки упирается набухшая головка.
- Ох, - всхлипываю и царапаю его плечи. В голове все плывет, и я сама плыву будто бы, как на волнах качаюсь, пока он медленно опускает меня, ниже и ниже.
По сантиметру протакливается внутрь, собой растягивает. Словно толстый горячий прут в меня погружается, настойчиво и уверенно.
Вот-вот посыпятся искры из глаз. Отрываюсь от его губ и со стоном дышать пытаюсь, в ощущениях теряюсь, это очень хорошо, очень приятно, чувствовать, как он подчиняет себе, владеет, безраздельно и жадно.
Он сильнее сдавливает мои бедра. И до упора насаживает на себя.
Вскрикиваю.
Он замирает во мне, смотрит в глаза.
Сижу сверху, на нем, он внутри, ближе некуда. Дрожу от этой мысли, трясусь как от холода, но мне жарко, и страшно, и весело, и на лбу испарина.
В тишине слышу его дыхание, и как часы на тумбочке тикают, слабый шум в коридоре за дверью, и отголоски смеха из открытого окна.
А мы здесь, вдвоем, во вселенной одни.
Мягкий свет ночника черты его лица смазывает, меняет, плавно очерчивает губы, вырезает неровные скулы, подсвечивает небрежно спадающую на лоб челку, и кажется, что вот сейчас, такой, он настоящий, а днем лишь маска.
Он молча изучает меня в ответ.
И когда я уже на грани терпения нахожусь - начинает двигаться. За бедра приподнимает меня, и я скольжу по нему выше, туго, тесно, плотно, так медленно поднимаюсь, его рукам подчиняюсь, и стекаю обратно вниз.
- Одежда, - одними губами требует Кирилл и скатывает ткань.
Торопливо высвобождаю руки, волосы лезут в лицо и путаются, через голову стягиваю платье и дрожащими пальцами царапаю спину, с трудом справляюсь с застежкой бюстгальтера.
Бретельки падают с плеч, и белье летит на пол, к платью.
Сижу в трусиках, сдвинутых в сторону и покрываюсь мурашками. Завожу руки назад и упираюсь ладонями в его ноги. Выгибаюсь в спине.
И шумно дышу, с каждым глубоким толчком во мне, с каждым движением члена все ближе к краю оказываюсь, никак не могу распробовать, что это такое, почему меня так потряхивает, и жаром обдает лицо.
В груди тянет что-то томительное.
Громко вскрикиваю, когда он губами обхватывает сосок и втягивает в рот. Прикусывает его, по коже запуская волны удовольствия, нежусь в них, теряюсь и тону, и не сразу замечаю, что тиски на бедрах становятся жестче.
Он словно фиксирует меня на месте, и двигается, быстрее и быстрее внутри моего тела, проталкивается в меня и выходит, и с силой врезается снова.
Удержаться не могу и со стонами наваливаюсь на него, подскакиваю и падаю, со звонкими шелпками с ним сталкиваюсь и просто изнемогаю, и не понимаю ничего.
Это уже второй раз.
А я в изумлении сжимаюсь от яркой вспышки внутри, с которой лопается во мне что-то, и сотни иголочек врезаеются в кожу.
Глава 28
Отжимаю волосы в полотенце.
Стою перед зеркалом и оглядываю себя со всех сторон.
Платье за день пропахло пылью, а потом и ароматами клуба, натягивать его на чистую кожу не хочется.
Белье тоже.
На трусиках несколько мазков крови - доказательство, что я до двадцати лет как спящая красавица не жила, а где-то в башне была заперта.
Под краном быстро застирываю ткань. То и дело бросаю взгляды на свое отражение.
Мокрые волосы разбросаны по голым плечам. На груди аллеют свежие засосы. Живот впалый, урчит, я все таки очень голодная, особенно после того, что чем мы занимались с Кириллом.
И уже два раза.
Стою и краснею. Мыльными пальцами трогаю лоб.
Температуры нет. А мне так жарко, словно я у плиты с самого утра кручусь в толстом свитере.
Не могу просто.
Развешиваю трусики на сушилке для полотенец и переступаю на месте босыми ногами.
Закусываю губу.
И ощупываю целлофановую упаковку с белым махровым халатом.
Он мягкий, теплый и наверняка безразмерный, я утону в нем.
Кошусь на крючок, на котором болтается рубашка Кирилла.
И решительно сдергиваю ее.
Перед зеркалом надеваю.
Она тоже несвежая, слегка пахнет машиной, бензином, и его парфюмом. Кедр и сандал, немного трав.
С удовольствием вдыхаю этот запах и застегиваю пуговки.
Со всех сторон смотрю на себя.
Края рубашки доходят до середины бедра, а если руки поднять, то задираются...очень неприлично. Чувствую себя, как
