Лоре, я сумел этого добиться очень легко – полностью освободив её от работы в магазине.
– Но я не могу! Я должна быть здесь! Это наследство моего отца! – заявила она, когда я озвучил ей свои мысли, едва не впав в истерику.
– Вот именно! И твоя задача увеличить его наследство и сделать его достойным памяти твоего отца! – ответил я, заранее подготовив ответ. – Я понимаю, ты можешь мне не доверять. Но поверь, так будет только лучше!
Она сопротивлялась, и я даже был вынужден применить Атрибут убеждения. Знаю, некрасиво, но я был твёрдо уверен в том, что так будет правильно!
Освободившись от обязанностей в магазине, Лора целые дни проводила в мастерской в своём доме, изготавливая всё новые и новые артефакты. Конечно, первые дни она едва ли не каждый час прибегала проверить, как у меня дела, но поняв, что всё под моим полным контролем, она быстро перестала это делать. Её производительность выросла втрое, и теперь за срыв поставок можно было не опасаться.
Разумеется, я допускал, что однажды мы разовьёмся настолько, что сможем позволить себе нанять нескольких дополнительных Каллиграфов и Мастеров. Но это будет потом. Сейчас всё надо было делать постепенно…
Оказавшись в магазине один, я столкнулся с тем, что теперь я должен был одновременно торговать и носиться по Рынку, договариваясь о поставках и налаживая важные торговые отношения. Делать это было непросто, но я нашёл изящное решение.
Я привлёк к работе в магазине едва ли не единственных людей, что я знал в Хавоке, – Себастиана и Тарджа.
– Торговать в лавке артефактов?! Мы?! Фактически работать на тебя?! – вытаращился Себастиан. – Ну нет, это бред! Я таким заниматься не стану! Если Отец Джун узнает, то он нас обязательно грохнет!
Я его понимал. В его представлении Кас был малолетним идиотом и неудачником. К тому же неудачником, который задолжал кучу денег и которому оставалось жить считаные недели. Будь я на его месте – я бы точно не согласился. Слишком глупо и рискованно.
Но вот только он не был мной, а я умел убеждать.
– Конечно, если ты хочешь всю жизнь тырить кошельки у зевак – то вперёд! Это отличное занятие! Я же предлагаю тебе другой путь. Возможность заниматься законным занятием. Занятием, которое однажды может позволить тебе вернуться в общество, которое ты потерял, достойным сыном своей семьи…
Эта речь отдавала откровенной рекламой, но зато била в самые сокровенные точки ранимой души выброшенного из семьи дворянина. После неё Себастиан долго не думал и присоединился ко мне. Тардж от него не отставал. Они оба ненавидели работу на Отца Джуна, а я как-никак давал им слабый, но всё же шанс вкусить другую жизнь.
Выглядели они достаточно прилично, дурных манер от других парней из Семьи нахвататься не успели, и поэтому торговцы из них получились неплохие. Хотя многого от них и не требовалось – просто называть цену, правильно отсчитывать нужную сумму и иногда рассказывать о товаре, преподнося его с лучшей стороны. С этим они справлялись без особых проблем.
Единственное, в чём Себастиан был прав, так это в отношении опасений насчёт Отца Джуна. В том, что Отец, узнав о том, чем занимаются трое его воришек, такому раскладу не обрадуется, я не сомневался. Мы трое фактически нарушили все гласные и негласные правила Семьи. Мы не занимались тем, для чего Отец Джун отправил нас на Рынок, а фактически зарабатывали на стороне. Если он нас поймает, то мало никому не покажется!
Ключевое слово здесь было «если».
На нас играли размеры Рынка. Он был огромным, с тысячью самых разных лавок и десятком тысяч посетителей в сутки. И это по скромным подсчётам! Уследить здесь за парой ребят было непросто. И, насколько я знал, Отец Джун этого делать и не пытался. Его полностью устраивала сложившаяся схема – его парни каждое утро выходили на дело и пропадали на улицах Хавока дни напролёт. Главным условием было избегать столкновений со Стражами и Шерифами и каждый вечер возвращаться в Особняк, неся заработанное за день. Если бы кто-то попытался сбежать, то всё, что Отцу требовалось сделать, – просто активировать Метку и убить ослушника на месте.
Идеальная схема, отработанная за много лет.
И, насколько я знал, за всё это время никто не попытался её нарушить. Слишком велик был страх ослушаться Отца Джуна. Да и деваться парням, честно говоря, было некуда. Их место в иерархии Хавока было давно определено – на самом её низу. Без шанса вырваться. Я же такую судьбу повторять не собирался…
Моя схема продолжала работать, и количество продаж увеличивалось с каждым днём. Конечно, доход нельзя было назвать фантастическим. До огромных сумм и оборотов местных крупных игроков было как от Луны до Земли. И это я молчу про огромные Корпорации, чьё влияние распространялось далеко за пределы Хавока!
Одним словом, даже в другом мире я сумел найти ту нишу, в которой чувствовал себя легко, свободно, и в которой я, во многом благодаря консервативным нравам местных торговцев, мог успешно развиваться.
Но, увы, моя жизнь в Хавоке была куда больше, чем работа в магазине. И куда опаснее. И я имел возможность убедиться в этом в самое ближайшее время.
Пусть я и преуспевал в работе в магазине, я понимал, что моя жизнь теперь совсем не была похожа на ту, что я вёл на Земле. Я больше не мог посвятить себя одному делу и совершенствоваться в нём, покоряя одну вершину за другой. Здесь, в Хавоке, я должен был выстраивать свою жизнь с самого начала, защищая её со всех сторон. Опасность грозила мне каждый день, и никто не дал бы за мою жизнь и ломаного гроша.
Именно поэтому каждое утро на протяжении этих двух недель, как и в самом начале, я проводил на жёсткой тренировке с Тором и Головорезами. И пусть времени прошло совсем немного, они уже успели принести результат.
Тор был суровым мужиком, прошедшим множество столкновений. Он дрался с самого детства, сделал несколько улучшений и был очень сильным и опасным бойцом. И если что-то он и умел делать лучше, чем драться, так это выворачивать людей наизнанку, заставляя их тренироваться на пределе сил.
Впахивая до потери сознания и восьмого пота, я вернул себе прежние координацию и мышечную память. Тело Каса, сначала казавшееся мне деревянным, теперь слушалось меня как моё собственное. Все приёмы, блоки, удары и болевые, что я мог делать на Земле, я теперь мог повторить и здесь.
