— Говори.
— Даже два вопроса, если мне будет позволено. Первый — каким образом вам, по прошествии столь долгого времени, так много известно о Евтракии? Может быть, этого королевства вообще больше не существует? — Здесь капитан сделал паузу.
— Ну, а второй?
Но Клюге все еще медлил. Если он задаст второй вопрос, не сформулировав его должным образом, у волшебниц может создаться впечатление, что он ставит под сомнение мудрость и власть Шабаша — а этого ему хотелось бы избежать любым возможным способом. Капитан отдавал себе отчет, что представляет для собравшихся в этой палате огромную ценность, но одновременно понимал и то, что любая из них может уничтожить его с такой же легкостью, как чихнуть, и каждая из них… ну, или почти каждая сделает это без малейшего колебания.
Опустив глаза, капитан тщательно подбирал слова. Следовало действовать со всей возможной осторожностью. Наконец он вскинул голову.
— Пожалуйста, пойми меня, госпожа, — начал Клюге. — Этот вопрос исходит не только от меня, но также является предметом волнения всего офицерского корпуса. Они постоянно добиваются от меня ответа, и я…
— Что ты мямлишь! — прервала его Фейли. Обычно она прекрасно владела собой, но сейчас терпение волшебницы, видимо, иссякло. Ей совершенно не хотелось тратить столько времени на капитана, который все никак не может решиться произнести свой вопрос. Время было сейчас для Шабаша едва ли не самой большой ценностью.
— Задавай свой вопрос или останешься без языка, — уже более спокойно приказала она.
Сакку усмехнулась.
Почувствовав изменение в тоне Фейли, Клюге снова опустился на одно колено и склонил голову.
— Прости меня, госпожа, но какова цель этого похода? Он поднял голову, взглянул на волшебницу и с облегчением увидел, что на ее губах играет улыбка.
Не отвечая, Фейли протянула руку, и перед ней возникла квадратная, украшенная драгоценностями шкатулка с изображением Пентангля на крышке. За ней последовал высокий хрустальный бокал и, наконец, хрустальный графин с водой.
Первая госпожа Шабаша стала медленно наливать в бокал воду из графина. Как только он наполнился, графин исчез столь же загадочным образом, как и появился. Другие волшебницы с благоговением наблюдали за действиями Фейли.
Она подняла правую руку, направив указательный палец в центр стола. В тот же миг стол разделился надвое. Обе его половины начали медленно поворачиваться, пока вновь не соединились, но уже в форме вытянутого прямоугольника. Троны, в том числе и пустой, тоже переместились по одну сторону от преобразившегося стола. Пустой трон теперь находился в центре его противоположной стороны. Гелдон оказался у дальнего конца стола; он по-прежнему сидел на полу, прикованный к нему цепью.
На мгновение у Клюге возникло ощущение, будто он теряет рассудок; волшебницы сейчас сидели лицом к стене из прекрасно отполированного черного мрамора, которой, и в этом капитан готов был поклясться, прежде не было. Она резко контрастировала со светлым мрамором стен палаты. Свет масляных ламп начал медленно гаснуть.
— Капитан, встань вон туда, — приказала Фейли, поведя рукой.
Клюге повиновался и подошел к трону Забарры. Первая госпожа Шабаша простерла руки над столом.
— Нам понятны твои сомнения, капитан, и сейчас мы тебе кое-что поведаем. Знай, в Евтракии остался преданный нам человек. То, что видит он, могу видеть и я. То, что слышит он, могу слышать и я.
Клюге почувствовал, что настроение волшебницы снова изменилось. Казалось, она полностью погружена в свои мысли.
— Узнав, какова наша цель в этой кампании, ты, я полагаю, будешь слегка удивлен. Цель или, точнее говоря, цели будут тебе показаны. И чтобы оказать любезность, я заранее назову главные — всего их три. Первая — женщина. Вторая — драгоценный камень. И третья — сосуд с водой.
Капитан был ошеломлен. Задумать кампанию подобного размаха ради похищения какой-то женщины и драгоценного камня? Может, волшебницы потеряли рассудок? Им доступна любая женщина в Пазалоне… А драгоценности? Клюге, правда, не доводилось видеть, как они это делают, но он не сомневался, что любая из волшебниц может без особого труда создать камень какого угодно качества и размера. Он почувствовал, как у него вспыхнуло лицо, и не знал, что было причиной этому — ярость или недоумение.
В сознании бился весьма мучительный для него вопрос. Что он скажет своим подчиненным? Пока шла подготовка к кампании, ему не раз приходилось слышать разговоры в казармах — о богатой добыче, золоте, захвате чужих земель и насилии над бескрылыми женщинами. Возник слух, что уцелевшим в боях позволят разделить между собой захваченные земли. Знай Клюге, кто первым распустил язык, он собственноручно убил бы его на месте. Как он объяснит воинам, что на самом деле их ждет перспектива возвращения с пустыми руками, если не считать какой-то ерунды, столь необходимой Шабашу? Да, ведь был еще и сосуд… с водой, кажется. А он-то зачем им понадобился?! Это вообще уму непостижимо! Чувствуя устремленные на него взгляды, капитан глубоко вздохнул, постарался взять себя в руки и замер в ожидании.
Сакку, ни на мгновение не спускавшая с него глаз, прекрасно понимала сомнения Клюге, она, казалось, наслаждалась его разочарованием. Волшебница не упустила ничего — ни как правая рука капитана судорожно сжала рукоятку меча, ни как плотно, до желваков на скулах, сжались его челюсти. Скользя взглядом по крепкому телу Клюге, она медленно провела языком по губам. Пожалуй, не одной Воне сегодня ночью понадобится присутствие человека из Конюшен!
Фейли между тем откинула крышку шкатулки, достала оттуда щепотку фиолетового песка и высыпала его в бокал. Жидкость в бокале не изменила цвета, но вспенилась и пошла волнами — точно в маленьком океане разыгрался шторм. Над бокалом поднялся серый дымок. Переливаясь через край, он сползал вниз, стелясь над столом.
Первая госпожа Шабаша уселась так, что ее ладони свешивались с искусно вырезанных когтистых вороньих лап, которыми заканчивались ручки трона. Бона, Сакку и Забарра подошли к ней. В руках Боны и Сакку были тонкие кожаные ремни, а Забарра взяла дымящийся бокал и устремила в его глубину внимательный взгляд. Не веря своим глазам, Клюге наблюдал, как Бона и Сакку привязали лодыжки Фей л и к ножкам трона, а запястья — к его ручкам.
— Я готова, — твердо произнесла первая госпожа Шабаша, вперив взгляд в черную мраморную стену.
Забарра поднесла к ее губам бокал. Сначала Фейли отпила лишь маленький глоток. Клюге всегда считал, что она не знает страха, но сейчас, по-видимому, ситуация была совершенно особой. Потом волшебница сделала второй глоток и на этот раз явно осталась довольна действием напитка и его вкусом. Забарра поставила бокал на стол рядом со шкатулкой и вернулась на свое место. Бона и Сакку последовали ее примеру.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
