случилось?
— Очередной ухажер маман… — всхлипывает она. — Избил меня и выгнал практически голой на улицу. Даже без обуви.
Непроизвольно кидаю взгляд на ее босые ступни и просто холодею.
— Но как же…
— Миланочка, мне просто больше некуда было идти. Без денег, почти голой… Ты можешь заплатить за такси? Водитель ждет возле ваших ворот…
Нахожусь просто в шоке.
— Откуда ты узнала мой адрес? — непонимающе спрашиваю я.
Юлька ничего не отвечает, а начинает опять плакать.
— Светлана, заплатите, пожалуйста, водителю такси, — прошу я нашу домработницу.
А сама нахожусь просто в прострации.
— Можно я у тебя переночую? — сквозь слезы просит Юля.
Молча смотрю на нее, пытаясь понять, как лучше поступить.
— Я тебе обещаю, я завтра уйду, — опять всхлипывает. — Хотя… Я понимаю, что я вообще не к месту. Ты с мужем… Хотите побыть вместе. А я тут со своими проблемами. Просто свалилась, как снег на голову…
И опять начинает рыдать.
— Мой муж в командировке, — растеряно говорю я.
— Так мне можно у тебя переночевать? — умоляюще смотрит на меня.
Избитая, всклокоченная, в тонкой ночнушке и халате, босиком…
— Хорошо, Юль, оставайся. А завтра… будем что-то решать. Но тебе по-хорошему надо в больницу. Надо проверить, ничего серьезного нет? Может у тебя сотрясение…
— Нет, пожалуйста… — опять начинает она рыдать. — Он пытался меня изнасиловать. Я не переживу этого позора! Не хочу проходить через все это. А если в школе узнают? Я умру…
— Ладно-ладно… — говорю я, а потом опять обращаюсь к Светлане, которая вернулась с улицы. — Светлана, позвони, пожалуйста, Семену Валерьевичу. Если он сможет, пусть подъедет.
— Кто это? — тут же вскидывает на меня перепуганный взгляд Юля.
— Это наш семейный врач. Он тебя осмотрит. Если ничего критичного, то не поедем в клинику.
— Только… только, пожалуйста, пусть он никому, ничего не рассказывает, — умоляет меня Юля.
— Хорошо. Конечно, он никому и ничего говорить не будет. Он же врач.
Веду ее на кухню. Пою успокаивающим травяным чаем.
Потом приезжает врач, осматривает Юлю. Все вроде в норме, но лучше завтра съездить в больницу и пройти обследование.
После ухода врача показываю Юле гостевую комнату, в которой она может переночевать, и ухожу к себе. Завтра решим, что делать дальше…
63
Милана
Утром спускаюсь в столовую. Помогаю женщинам накрыть на стол. Садимся завтракать.
— Светлана, Юля уже проснулась? — уточняю я у домработницы.
— Не знаю, Милана Андреевна. Сходить, проверить?
В этот момент в столовую входит Юля.
— Спасибо, Светлан, уже не надо, — отвечаю женщине.
— Ой, деточка, что у тебя с лицом? — тут же начинает охать бабушка.
Юля тупит взгляд.
— Бабушка, у Юли кое-какие проблемы. Она ночевала у нас.
— Сегодня уеду, — тихо говорит моя знакомая. — Не хочу вам мешать.
— Ой, куда ж ты, деточка, поедешь? Тебе есть, куда ехать? Ты нам не мешаешь! Можешь пару-тройку дней у нас пожить. Если, конечно, Миланочка не против. Внученька? — говорит это и смотрит на меня.
Чувствую давление, которое не хочу чувствовать. Еще и ночное сообщение с неизвестного номера, которое опять исчезло.
— Бабушка, мы с Юлей позже решим, как лучше поступить, — отвечаю я.
— Да, понимаю, — кивает бабушка. — Куда уж мне лезть в ваши дела…
— Ты обиделась? — удивленно смотрю на бабушку.
— Нет, Миланочка. Просто у человека такая ситуацию… Такое состояние… Я просто не могу оставаться равнодушной… Но ты сама решай. Это ведь твой дом. Я здесь не хозяйка. Если бы Юленька пришла к нам в квартиру, то я бы, конечно, оставила бы ее у нас на столько, на сколько надо было бы…
Не нравится мне этот разговор. Ничего не говорю на речь моей бабушки. Это был намек на то, что мы с Артемом «вырвали» ее из квартиры, поселили у нас, и она не может ничего здесь решать?
— Юлия, что у вас случилось? — вступает в беседу моя свекровь.
— Да, кто тебя так отмудохал? — кивает моя мама.
— Мама! — укоризненно говорю я.
— Ну ладно. Не отмудохал, а избил, — поправляет она себя.
— Я… Извините, просто сложно… — голос у Юли начинает дрожать.
Кажется, еще немного, и она расплачется.
Не привыкла я ее видеть в таком состоянии.
Все молча едят. Никто больше не поднимает эту тему. В конце завтрака свекровь все же не выдерживает:
— Юлия, но все же, если вы хотите получить от нас помощь, расскажите, что у вас стряслось.
Юля кусает губы и грустно смотрит к себе в тарелку.
— Мамин ухажер… — тихо говорит. — Он меня хотел изнасиловать. А когда я попыталась вырваться, избил. А потом из комнаты вышла пьяная мать… В общем лишь поэтому он не довел дело до конца. Мать решила, что я клеилась к ее хахалю. В общем, он так и сказал, что за это мне врезал… Она ему сразу поверила. И они выгнали меня без одежды, босиком на улицу. Я успела только мобильный схватить…
За столом повисает звенящая тишина. Да, не спорю, страшная история. Именно поэтому я оставила Юля переночевать у нас.
— Если Миланочка решит, чтобы вы, Юлия, погостили у нас какое-то время и набрались сил, восстановились, то я не буду против, — говорит моя свекровь. — Но это не мой дом, а моего сына и невестки, поэтому решать только им.
— Спасибо, — шепчет Юля, так и не поднимая взгляда от тарелки.
— Ой, ой… — причитает бабушка. — Какие же монстры… Как можно избить и выгнать? Ой-ой…
— Юль, — наконец говорю я. — Сегодня съездишь в больницу. Проверишься, как рекомендовал врач.
— Хорошо, — кивает Юля. — И, Милан, я хотела бы с тобой наедине поговорить после завтрака.
— Хорошо, — киваю.
Мне самой ее жалко. Вот только я помню, как она вела себя раньше, поэтому колеблюсь. Если бы не ее высказывания, которые были раньше, то я бы без разговоров и сама бы ее оставила пожить у нас недельку, пока она не придет в себя и не снимет себе жилье…
После завтрака ухожу собираться на работу. Юля заходит в нашу спальню.
— Милан, извини, что свалилась, как снег на голову. Просто мне некуда было идти. Спасибо тебе за помощь.
— Пожалуйста, — киваю ей. — О чем ты хотела поговорить?
— Не подумай, я не наглею. Просто хотела попросить… Можно я у тебя поживу еще три дня? Просто через три дня аванс. Я… я получу и сразу съеду. Как раз поищу это время подходящее жилье…
Молча выслушиваю ее. Даже не знаю, насколько это хорошая идея, но на Юлю просто больно смотреть. Грустная, убитая этой ситуацией, раздавленная морально… В довершение к этому внутреннему состоянию, она еще и вся избитая…
— Хорошо, Юль, можешь пожить три дня. Просто я уезжаю как раз через три дня. Поэтому… — запинаюсь. — Надеюсь, ты решишь к этому времени свои проблемы…
— Да, конечно, — в глазах столько надежды и
